Технологический прогресс – пожиратель рабочих мест?

A A A

Под таким заголовком в московском журнале «Вопросы экономики» (2017, № 11) появилась статья выдающегося русского экономиста, члена-корреспондента РАН Ростислава Капелюшникова. Она посвящена охватившей в последние годы общественную мысль панике по поводу грядущей массовой технологической безработицы, которую принесёт с собою начавшаяся так называемая Четвёртая промышленная революция. Тревожные настроения разделяет и значительная часть научного сообщества.
Ростислав Капелюшников доказывает несостоятельность подобных опасений. Кто прав, как обычно, покажет историческая практика.
А пока обзор основных положений этой статьи представляет кандидат исторических наук Михаил Зелёв.

progress
«В последние годы, – пишет Р. Капелюшников, – широкая публика столкнулась с лавиной апокалиптических предсказаний о сокрушительном ударе по занятости, который неминуемо нанесёт так называемая Четвёртая промышленная революция, связанная с новейшими технологическими достижениями – роботизацией, «цифровизацией», созданием искусственного интеллекта и т. д.
С катастрофическими прогнозами на этот счёт выступают политики, публицисты, социологи, футурологи, инженеры и пр. Хотя большинство экономистов по традиции сохраняют по отношению к таким пророчествам известный иммунитет, но и среди них сегодня обнаруживается немало алармистов.
Нам сообщают, что в результате внедрения новых технологий огромная масса людей окажется не у дел – в гонке между машинами и людьми окончательно победят машины; что мир вступает в эпоху беспрецедентно высокой технологической безработицы; что традиционное государство благосостояния неспособно помочь её жертвам и поэтому необходимо вводить налог на роботов (предложение
Б. Гейтса), а также немедленно приступать к практической реализации идеи безусловного универсального дохода; что уже в ближайшие десятилетия отомрёт примерно половина всех существующих профессий; что скорость технологических изменений будет настолько высокой, что работники просто физически не смогут переучиваться на новые специальности, непрерывно пополняя, таким образом, армию безработных; что нужно быть готовыми к полному исчезновению множества не только мало- или средне-, но и высококвалифицированных рабочих мест, так как новые технологии будут во всё большей степени брать на себя выполнение интеллектуальных функций, до сих пор остававшихся исключительным достоянием человека; что главная проблема, с которой уже вскоре столкнётся человечество, – чем занять себя в условиях вынужденного бездействия, когда само понятие «работа» уйдёт в прошлое, и всё за нас будут делать машины».
Автор отмечает, что это уже четвёртая волна технологического алармизма, накрывающая человечество.
Первая волна нахлынула в начале XIX века и была связана с опытом индустриализации Англии.
Вторая относится к 1960-м годам. Она была вызвана страхами перед автоматизацией.
Третья волна датируется рубежом 1980-1990-х годов. Она была спровоцирована компьютерной революцией.
Всякий раз практика опровергала панические прогнозы о мире без рабочих мест, и вскоре о них благополучно забывали.
В нынешней панике любопытна одна странность. Первые три промышленные революции (создание паровых машин; электричество и двигатели внутреннего сгорания; компьютеры) действительно вели к резкому скачку в производительности труда и коренным образом меняли среду обитания человека.
Сейчас ничего подобного не наблюдается. Нет ни резкого скачка производительности (её темпы роста, напротив, замедляются), ни признаков радикальной ломки привычного образа жизни людей.
По существу, мы имеем дело всего лишь с ожиданиями, а не с реальными переменами.
В этом смысле, отмечает Ростислав Капелюшников, правильнее было бы рассматривать происходящие технологические изменения всего лишь как завершение Третьей (компьютерной) промышленной революции, как её отдалённые слабые последствия.

 


Компенсационные механизмы
В основе нынешней паники лежит давно известное экономистам заблуждение. Речь идёт, отмечает учёный, об умозаключениях типа: «Если производительность труда в результате внедрения новых технологий выросла на Х процентов, то, значит, спрос на рабочую силу снизится также на Х процентов».
В реальности экономика устроена сложнее. В ней действуют несколько компенсационных механизмов, благодаря которым внедрение новых технологий не ведёт к сокращению числа рабочих мест в экономике. Более того, технологический прогресс часто даже способствует увеличению их количества.
Главный из компенсационных механизмов таков: в условиях острой конкуренции рост производительности труда приводит к снижению цен на выпускаемую продукцию. Следовательно, у потребителей высвобождаются средства для покупки дополнительного числа товаров и услуг. Фирмам, чтобы удовлетворить возросший спрос, придётся наращивать их выпуск, что неизбежно потребует больше рабочих рук.


Что говорит практика?
Из многочисленных эмпирических доказательств несостоятельности панических прогнозов о грядущей массовой безработице, приводимых Р. Капелюшниковым, упомянем лишь одно.
На состоявшейся в сентябре 2017 г. научной конференции в Торонто был представлен совместный доклад двух экономистов – американца Дэйвида Отора и голландки Анны Саломонс. Авторы проанализировали данные о занятости и производительности по 19 развитым странам за 1970-2007 годы.
Общий вывод однозначен: новые технологии не угрожают занятости, а благоприятствуют ей.
Повышение производительности труда в стране на 10 процентных пунктов сопровождалось увеличением общего числа занятых в среднем на 2 процентных пункта.
Правда, внутри отрасли рост производительности на 10 процентных пунктов вёл к падению занятости в ней примерно на 2,5 процентных пункта.
Таким образом, падение занятости в одной отрасли с лихвой компенсировалось общим ростом занятости в экономике.
Рост производительности в каждом отдельном секторе стимулировал создание дополнительных рабочих мест в других секторах. Рост производительности стимулировал увеличение потребительского спроса, тем самым повышая спрос на труд по всему народному хозяйству.


Будут ли стремительно отмирать профессии?
Опираясь на новейшие исследования, Р. Капелюшников делает однозначный вывод и о несостоятельности опасений об отмирании в скором будущем огромного числа профессий из-за стремительной автоматизации.
Дело в том, что все известные профессии крайне неоднородны по своему содержанию. В них входят разнообразные рутинные и нерутинные функции. Автоматизации в подавляющем большинстве случаев подвергаются не профессии целиком, а лишь некоторые вменяемые им в обязанность рутинные функции.
В результате профессии не отмирают. Меняется лишь структура задач, решаемых ими.
Американский экономист  Джэймс Бессен подсчитал, что из почти 300 профессий, существовавших в США в 1950 г., к 2010 г. исчезла в результате автоматизации лишь одна. Это операторы лифтов, потребность в услугах которых отпала после того, как лифтовые кабины были оснащены автоматическими дверьми.
На появление банкоматов технологические алармисты отреагировали предсказанием о полном исчезновении с рынка труда такой профессии, как банковские кассиры.
Но на практике их численность выросла в США с 400 тыс. в 1990 г. до 450 тыс. в настоящее время. И это на фоне увеличения числа банкоматов со 100 до 425 тыс. штук.
После оснащения касс считывающими устройствами должна была, казалось бы, отмереть профессия кассиров в магазинах. Но и их число выросло с 1990 г. по настоящее время с 2 до 3,2 млн человек.
Численность вспомогательного юридического персонала (вымирание этой профессии также предсказывали алармисты) выросло в США за этот же период с 85 до 280 тыс. человек.


Выводы
Ростислав Капелюшников предлагает не относиться всерьёз к прогнозам сторонников идеи массовой технологической безработицы. Они строятся на игнорировании того фундаментального факта, что человечество живёт и будет жить в условиях ограниченности ресурсов.
В нашем мире остаётся неудовлетворённым множество желаний людей. Это связано с тем, что попытки их удовлетворить стоят слишком дорого, требуют огромных затрат ресурсов.
Повышая производительность, технологический прогресс высвобождает ресурсы, создавая тем самым возможности для удовлетворения всё новых потребностей людей. Раньше люди просто физически не могли позволить себе их удовлетворение.
Но неудовлетворённое желание одного человека – это потенциальное рабочее место для другого. Значит, пока какие-то потребности людей будут оставаться неудовлетворёнными, не будет недостатка в рабочих местах.
А человеческие желания не знают пределов...

Прочитано 1439 раз

Поиск по сайту