– Я не питаю иллюзий. Если оценивать состояние науки, образования в России, я, как член профильного комитета Совета Федерации, считаю, здесь не всё в порядке. Налицо обеспокоенность общественности, научного и педагогического сообщества. Идёт активная полемика по поводу политики прежнего министра образования Ливанова. Неслучайно власть на это отреагировала, у нас появилась новый министр образования Ольга Васильева.
С другой стороны, несмотря на эти проблемы, много сделано за последнее время в России и у нас, в Пензенской области. Главное – укреплена материально-техническая база школ. Очень активно развивается сфера дополнительного образования.
Две школы в нашей области в 2015 г. вошли в топ 500 лучших школ России, и две школы – в топ 200 лучших сельских школ. Губернский лицей для одарённых детей также вошёл в топ лучших школ химико-биологического профиля. У нас оборудована инженерно-техническая школа (№ 64), этого пока нет в соседних областях.
Адресная поддержка школ, система грантов на федеральном и теперь на областном уровне – тоже очень важный момент, губернатор об этом сказал на совещании. Очень важно, что у нас сохранился квалифицированный кадровый состав.
Самая главная проблема сейчас – повысить статус учителя и педагогического образования в стране. Мы назвали образование услугой, по западному образцу. Это привело к обезличиванию учителей, заваливанию их бюрократической работой.
Это осознано уже на уровне федеральной власти, у нас в профильном комитете: нужно освободить учителя от мелочной опеки, бумажной волокиты.
Я сам долго работал в школе, и тогда уже хватало бумажной работы. Помню, у меня было 29 часов – это очень много – и если бы я ещё описывал буквально каждое мероприятие, деятельность с каждым учеником, я бы ничего не сделал, это физически невозможно просто.
Ещё серьёзная проблема – это заработная плата. Нынешняя система стимулирующих надбавок создаёт социальную напряжённость, мне кажется. Многие учителя получают очень маленькие зарплаты, а директора и завучи – высокие, и средняя зарплата получается нормальная. Ведь формально по Пензенской области обещание, которое было дано президенту по майским указам, выполнено. У нас в 2015 г. средняя зарплата учителя – 23849 руб.
– Учителя говорили мне, что когда была ставка 18 часов в неделю, то с таким количеством часов можно и уроки высокого качества проводить, и внеклассной работой заниматься. Сейчас от понятия ставки вообще ушли?
– Формально она осталась, но значительная часть зарплаты складывается из надбавок. Мы, преподаватели вузов, поставлены в такие же условия. Я считаю, что специалисты высшей квалификации (заслуженные учителя, методисты и т. п.) должны иметь твёрдые оклады достойного размера.
Есть проблема аттестации учителей. Раньше ты должен был дать открытый урок перед комиссией. Сейчас этого нет – работа учителя оценивается бумажно, и опытных учителей заставляют сдавать тесты.
Я считаю, это безобразие. Экзамены устраивать надо молодым, и человека оценивать не по бумагам, а по его работе.
Чтобы понять, хороший ли это специалист, надо прийти к нему на занятие. Во всём мире так. Я много работал за границей. Как там тестируют перед приёмом на работу? Кроме того, что ты предоставляешь все свои достижения, публикации, ты даёшь открытую лекцию. Надо и у нас вводить публичность при приёме на работу.
Есть ещё одна проблема малокомплектных сельских школ. Хватит уже их закрывать. Школы стали центром культурной жизни в сёлах. А работают там люди за копейки и с постоянным страхом, что их закроют или порежут зарплаты так, что все сами уволятся, потому что финансирование подушевое, зарплата зависит от количества учеников. Это надо менять.
– А кто устанавливает эти нормативы?
– Министерство образования – монстр, где многое зависит от политики. Прежний министр был, по-моему, сторонником западной либеральной модели образования. Придумали слово «эффективность».
Есть формальные показатели – как наши дети участвуют в международных олимпиадах, насколько подготовленными приходят абитуриенты. Но быстро систему образования оценить невозможно – надо подождать, пока дети вырастут.
Цель образования, чтобы дети были умными, здоровыми и патриотами своей страны. А сейчас система оценки эффективности работы в школе, как и в вузе, рассчитана на показуху и приводит к припискам, как говорили в советское время. На бумаге всё хорошо – учителя вынуждены это делать, от этого зависит их зарплата.
– Что Вы думаете о ЕГЭ?
– ЕГЭ – один из показателей эффективности. В своё время он помог решить проблему коррупции в высшей школе. Но породил негативные последствия – творческое восприятие пропало. Эту проблему сейчас решают, вводят устные задания.
Задача стоит сделать систему более гибкой, чтобы 10-15% детей поступали в вуз по результатам творческих конкурсов, победителей олимпиад.
– Ваше мнение о новых федеральных образовательных стандартах (ФГОС)?
– ФГОСы – это удавка, подавляющая творческую работу. Их постоянное изменение – форма контроля над школами и вузами. Стандарт должен существовать в общем виде, как ориентир. Учитель должен пользоваться большими правами. Высшей школе нужна академическая свобода.
Мы обсуждаем это на комитете в Совете Федерации. Кажется, что разрабатывающие это люди в министерстве образования никогда не работали в школе. Как будто цель – установить жёсткий контроль, держать учителей на поводке, запугать: если не так бумажку напишешь, уволят.
Надо признать, очень много сделано в плане улучшения материально-технической базы. Но мало создать форму, важно, чем её заполнить.
– Ваше мнение о проблемах высшей школы и нашего педагогического института, в частности. Многие в Пензе считают, что после объединения с ПГУ педагогическое образование у нас «в загоне».
– Если мы возьмём страны, где в городах, наряду с университетами, существуют отдельно педагогические вузы, это будут богатые страны. Например, в прошлом году я работал в Японии в императорском университете Тохоку – да, там рядом есть вуз, где готовят учителей. Но в городе живёт более 1,5 миллиона человек. А у нас во всей области 1 миллион 300 тысяч, регион дотационный. Задача – выжить, поднять экономику.
С этой точки зрения, Пензе нужен федеральный опорный вуз, потому что его будет поддерживать федеральный центр. А малые вузы за счёт чего будут существовать?
В последние годы существует такое явление как регионализация – направленность на то, чтобы регионы были самодостаточными. Опорный вуз может помочь Пензенской области решать проблемы экономики путём тесного взаимодействия с профильными правительственными структурами в рамках стратегического планирования, экспертных оценок и пр.
В нынешних условиях у нас нет средств содержать мелкие университеты. Надо консолидироваться, укреплять высшую школу, развивать научную деятельность и конкурировать не малым вузам между собой, а с соседними регионами.
Педагогическое образование пострадало не от объединения, а из-за отмены специалитета и введения бакалаврита и магистратуры. Стало мало часов, педпрактики как таковой не стало. Приём сохранился, аспирантура сохранилась. Нельзя сказать, что произошло резкое ухудшение.
Надо сказать, что и предыдущий ректор Владимир Иванович Волчихин, и нынешний Александр Дмитриевич Гуляков понимали важность сохранения педагогического института в составе объединённого университета (в Саратове и других городах их фактически уничтожили).
Когда встал вопрос об объединении, создавать ли общий гуманитарный факультет, именно Гуляков выступил за то, чтобы в рамках университета сохранить педагогический институт им. Белинского. Всё-таки у нас сейчас хороший ректор. У него есть опыт работы с людьми, он сам гуманитарий и понимает значение гуманитарного образования.
У нас сохранена система кафедр (оптимизация уже проведена). У нас ректор поддерживает науку: создан научно-исследовательский институт фундаментальных и прикладных исследований во главе с И. И. Артёмовым, и многие преподаватели там работают и получают дополнительные деньги.
Я видел зарубежные университеты. Наш ПГУ сейчас по структуре – типичный западный университет. Надо стремиться сделать его федеральным опорным вузом, развивать науку. Нужно поддерживать кадры, бережно относиться к ветеранам – удерживать хотя бы на 0,25 ставки, хотя бы консультантами.
Потому что любой университет – это прежде всего кадры. Чем больше в университете нобелевских лауреатов, заслуженных учёных, тем больше студентов будет стремиться там учиться.
Надо развивать студенческое самоуправление, больше доверять студентам, чтобы не было казёнщины. Например, в университете Тахоку работа проректора по воспитательной работе, составить график предоставления помещений студенческому союзу. А чем заниматься, студенты сами знают.
Чтобы был современный университет, недостаточно, чтобы он был большим и чтобы туда деньги давали из Москвы. Студент – главное действующее лицо университета, это самое главное во всём мире.
