В одной из предыдущих своих книг, посвященной связям Герцена с Пензенским краем и пензенцами, биографию главного героя Мурашов описывал, скажем так, пунктиром – очевидно, надеясь, что читатель в общих чертах ее себе представляет.
Биография Калачова, по сути дела, еще не изучена и не написана; в его жизни пензенско-саратовские места значили гораздо больше, чем для Герцена. По этим причинам требовалось выбрать другой подход.
Книга называется «Николай Калачов: штрихи к биографии» и невелика по объему (116 страниц). Но, на мой взгляд, это все же не штрихи, а вполне себе полноценная биография, пусть и краткая.
Дмитрий Мурашов рассматривает Калачова как исследователя «Русской Правды» и публикатора исторических документов, как реформатора архивного дела и создателя Археологического института в Петербурге, где готовили первых профессиональных архивистов, как педагога и помещика.
Калачов очень мало известен широкой публике, и тому есть причины. Он не был знаменитым лектором (как тот же Ключевский), популяризатором науки, не оставил трудов, которые, как считается, приличному человеку необходимо прочесть. И тем не менее, для сохранения и изучения отечественной истории сделал не меньше тех, чьи имена на слуху.
Российский государственный архив древних актов, одно из главных отечественных архивохранилищ, во многом стал таким, как мы его знаем, усилиями Калачова. Он же был инициатором учреждения губернских ученых архивных комиссий, вклад которых в становление краеведения в России невозможно переоценить (открылась и Главная архивная комиссия в Петербурге, которая должна была венчать собой стройную систему, но она, увы, после смерти археографа прекратила существование).
Особое внимание Дмитрий Мурашов уделяет связям историка с нашим регионом. От отца Николаю Калачову досталось имение в селе Волхонщина под Сердобском (ныне в черте села Салтыкова Сердобского района). Здесь он неоднократно бывал, здесь же провел последние две недели своей жизни, здесь скоропостижно скончался 25 октября 1885 г. и был погребен под Никольской церковью, им же построенной.
Кроме того, Калачов бывал в Мокшане и Инсаре (искал здесь старинные документы) и оставил замечательные «Заметки (статистические и археологические) о городе Инсаре и его уезде» – таким образом, внес определенный вклад в пензенское краеведение.
Что касается источников книги, то складывается впечатление, что Мурашов перечитал вообще всё, что было написано о Калачове. Библиография книги, несмотря на ее скромные размеры, солидная. Особую же ценность придают ей документы из личного фонда Калачова (Государственный архив Саратовской области), которые автор вводит в научный оборот, как правило, впервые.
* * *
Конечно, будет преувеличением поставить имя Николая Васильевича в один ряд с великими историками, создателями собственных концепций развития российского государства, такими как Ключевский или Соловьев. Очень характерно суждение учителя Калачова, Михаила Погодина, которое тот оставил в своем дневнике: «Труженик, а своего суждения нет».
Да, Николай Калачов остался в веках прежде всего как архивист и публикатор документов (и, действительно, как великий труженик на этом поприще). Но его вклад в историческую науку от этого не становится менее ценным.
И, конечно, стыдно должно быть пензенцам, что память ученого в регионе совершенно никак не была отмечена. Теперь первые шаги в этом направлении сделаны.
В уходящем году вроде бы сдвинулась с мертвой точки история с обозначением места захоронения Калачова и его близких, прошли в Пензе первые «Калачовские чтения», вышла в свет и книга Дмитрия Мурашова. Будем надеяться, что на этом всё не закончится и имя Николая Калачова заслуженно встанет в один ряд с другими великими земляками.
Евгений Белохвостиков
