Самое читаемое в номере

Пизанский гость

A A A

Имя и творчество советского писателя Александра Малышкина (1892-1938) не имеют широкой известности в современной России. Даже в Пензенской области, откуда Малышкин был родом, о нем знают очень немногие. Но при этом, как оказалось, творчество данного писателя изучают далеко за пределами России – в Италии. 17-18 сентября 2016 г. в Пензу посетил молодой (29 лет) филолог Джузеппе Фучиле. В первый день он побывал в Мокшане, посетил там музей Малышкина, а во второй день посетил Литературный музей. Ближе к вечеру он отправился в скульптурный парк «Легенда» (с целью культурного отдыха).
Джузеппе Фучиле рассказал «Улице Московской» о своих исследованиях творчества Малышкина, а также о жизни, семье, взглядах на литературу и общество.


– Расскажите немного о себе.
– Я филолог, специализируюсь на русском языке. Образование свое получил в Пизанском университете.
Вообще, я хотел продолжить свое образование и поступить в аспирантуру. Но в 2008-2010 гг. появилась проблема, когда наше правительство разрушило систему образования Италии. Правительство (еще во времена Берлускони) забрало 8 млрд евро из образовательного бюджета, чтобы спасти авиакомпанию «Алиталия», но так и не спасло.
Стало гораздо труднее поступить в аспирантуру, начать академическую карьеру. Когда я начинал учиться, еще были возможности для этого, а потом эти проблемы резко изменили мои планы.
Я, используя свои интересы в фотографии и видеопроизводстве, 2 года работал вместе с другом в этом направлении. Год мы жили в Лондоне, но там ничего не получилось, нам не повезло.
Я задумался о будущем. Было несколько альтернатив. Первая – быть учителем в школе. Но это сейчас тоже стало трудно, и данный вариант я исключил. Далее – можно работать в сфере туризма. Но там нет возможностей для карьерного роста. Это я тоже исключил. Единственно, что оставалось – предлагать свои услуги фирмам, которые торгуют с Россией и русскоязычными странами.
Проблема была в том, что с моим образованием единственное, кем я мог бы стать в такой фирме, это переводчиком. Просто переводить письма. Без карьерного роста и с маленькой зарплатой.
Чтобы найти хорошую работу в подобных фирмах, нужно было получить еще
и экономическое или юридическое образование. Я нашел программу Болонского университета – курс по менеджменту. По ней я
уже отучился семестр во Франции, в Болонье, и сейчас учусь семестр в МГИМО (Москва).
Конечно, интерес к литературе, фотографии и кино у меня остался, но теперь я этим занимаюсь непрофессионально, в личное время.


– Сколько языков Вы знаете?
– Хорошо знаю русский и английский. На среднем уровне – испанский, французский, польский.


Насколько это популярно сейчас в Италии – изучать русский язык?
– Популярность растет. Когда я начинал, нас в классе было всего 10 человек. Сейчас там 80-100 человек.
Проблема в том, что качество образования очень снизилось. Те, кто учился в мои годы, получил хорошее образование. А из новичков мало кто действительно хорошо умеет говорить по-русски. Я знаю только одного такого.

fuchile


– А что Вам помогло научиться так хорошо говорить по-русски?
– Я начал учить русский язык, когда мне было 15 лет, еще в школе. Я тогда общался с одной русской девушкой. То есть поводом была любовь.
Потом любовь закончилась, а интерес к русскому языку остался. Поэтому я и решил поступить на филологический факультет. Интерес развивался и развивается до сих пор.


– Как Вы познакомились с творчеством Малышкина?
– Было так. Я уже завершал свою магистратуру, и нужно было выбирать тему для дипломной работы. Я подошел к своему преподавателю и попросил посоветовать интересного писателя. Он сказал: «Я недавно слышал о Малышкине. Он очень мало исследован и за рубежом, и даже в России. Если возникнет интерес, будешь писать о нем».
Я начал читать с «Падения Даира» и с его ранних рассказов. Так получилось, что интерес к Малышкину у меня возник. Я начал читать все его произведения, что только мог достать. В Италии было очень трудно найти некоторые его книги, особенно с критикой произведений. Доставать материалы мне помогали люди из России. Например, помог мне Валентин Мануйлов.
В итоге, я собрал материал и написал научную работу. Я думаю, она несовершенна. Но, в конце концов, это единственная работа, являющаяся сборником и анализом всего творчества Малышкина. Такого, насколько я знаю, до сих пор не было написано.


Все ли Вам было понятно, когда Вы читали книги Малышкина? Ведь он писал о событиях российской истории, в которой тоже еще надо было разобраться.
– Один из моих преподавателей в Пизанском университете еще до того, как говорить о литературе, давал нам курс русской истории. В том числе советской истории. Конечно, мы не анализировали ее глубоко, но это давало нам ресурс, чтобы потом самим углублять знания.
Я же Россией интересовался с малых лет и поэтому главные черты русской истории уже знал. И, когда нужно было проводить исследования, я уже знал, где можно найти нужную информацию.


– Ваша работа о Малышкине закончена. Вы хотите написать о нем что-то еще?
– У меня есть такая идея. В Италии Малышкин почти неизвестен, я там – наивысший эксперт по этому писателю. Даже во всем мире найдется всего 2-3 человека, которые были бы большими экспертами. И я подумал сделать такой проект: переводить Малышкина на итальянский и предложить издательским домам опубликовать его произведения с моими комментариями и анализом.
Это, конечно, трудная задача. С того момента, когда я закончил свою дипломную работу, я был очень занят, поэтому до сих пор не собрался этого сделать.
А сейчас я познакомился с пензенским аспирантом, который тоже занимается Малышкиным. Он, конечно, поглубже пишет, ведь он 5 лет этим занимался, и доступ к информации у него был больше. А я писал свою работу всего 7-8 месяцев.
Я думаю, мы будем сотрудничать, и, наверное, у нас что-то получится. То есть я сейчас мотивирован продолжать, потому что нашел людей, которые тоже интересуются творчеством Малышкина.


– А итальянцам это будет интересно? Все-таки писатель из другой страны, пишет о чужой истории.
– Маркетингового исследования я об этом не делал, поэтому не знаю. Но, насколько я вижу, в Италии повышается интерес к России. В том числе интерес к советской истории. Так что, думаю, некоторые черты поэтики Малышкина могут быть интересны.

fuchile2

 


– Что Вы думаете о социалистических взглядах, которые придерживался Малышкин?
– В дипломной работе у меня есть глава об отношении Малышкина к политике. Он считается советским, соцреалистическим писателем. И, конечно, он верил в революцию. Но потом его взгляды поменялись. Он стал немного более критично относиться к теме советского управления.
Например, его семья в Мокшане была чуть богаче других – они были кулаки. И местные деятели советской власти отняли дом у семьи Малышкина. Его мать даже была вынуждена уехать из Мокшана.
Малышкину это, конечно же, не нравилось. Он писал много писем к властям. Эти письма, кстати, были изданы в журнале Валентина Мануйлова «Земство». Он там писал: «Я воевал за революцию, а вы мне так отплатили».
То есть, да, он был левым, но он все же критиковал советское правление.


– Кроме Александра Малышкина, кто из русских писателей и поэтов Вам нравится?
– Мне нравятся русские символисты. Больше всего – Андрей Белый и Розанов. А еще Сологуб.
Вообще же мне очень нравится Серебряный век и ранняя советская литература – Маяковский, Булгаков и Бабель. Немного – Мандельштам.


– А как Вы относитесь к современной русской литературе? Знаете ли ее?
– Я знаю писателя Захара Прилепина. Читал у него только один роман «Санькя». Там он описывает стереотип нацбола.
Мои преподаватели знали Прилепина лично и даже приглашали его в Пизу. Там я с ним познакомился и сделал интервью для одной итальянской газеты.
Еще мне нравится Сорокин, его сильные тематики.


– Расскажите поподробнее о Вашей поездке в Пензенскую область. Что понравилось, что удивило больше всего?
– В России я был 7 раз, но только в Москве и Питере. Сейчас я впервые выбрался за пределы этих двух городов. Пенза будет самой восточной отметкой на моей карте путешествий.
Мне было интересно посмотреть, как здесь все выглядит. Могу сказать, что впечатлений было много.
Мокшан для меня показался даже интереснее, чем Пенза. В конце концов Пенза – большой город. А в советской и русской литературе часто описывают русскую глубинку, русские деревни. Я таких никогда не видел. Поэтому увидеть подобные места своими глазами – это было увлекательно.
Единственная проблема – все, о чем я читал, конечно, осталось в прошлом. Картина старых времен ушла – сейчас там ходят машины, лежит асфальт. Но все равно понятно, что это маленькое место, оторванное от урбанизации.
Пока я ехал в Мокшан, я видел поля с очень черной землей. Это напомнило мне стихи Мандельштама, где он описывает землю в Воронеже. Там он пишет про черную, густую, даже «скуластую» землю. И я наконец увидел ее своими глазами.
Я думал, что это просто была метафора, гипербола. Но эта земля действительно такая черная!
Так что для меня это было очень красивое путешествие.


– Посетив музеи в Мокшане и Пензе, Вы нашли для себя какие-либо новые полезные материалы?
– Я пока приостановил свое исследование. Чтобы его возобновить, мне нужно вначале пересмотреть свои старые материалы и понять, чего мне не хватает. Точнее сказать пока сложно – с этим надо работать. Но все равно это шаг вперед.


– Расскажите о своей семье, о своем происхождении.
– Мой отец – из Калабрии, с самого юга Италии. Моя мать родилась в городе Лукке, что недалеко от Пизы. Они познакомились в университете во Флоренции. Отец учился на архитектора, мать – на филолога, но специализировалась она на изобразительном искусстве. Я единственный ребенок в семье.
Мои родители вырастили меня в очень культурном окружении. Когда мы обедали или ужинали за одним столом, то вели разговоры об искусстве, об обществе и политике.
Дед по материнской линии служил во время II мировой войны моряком. Начал плавать он в 16 лет, в 1936 г., за много лет до начала войны. Через несколько лет его корабль участвовал в боевых действиях против англичан. Его потопили.
Мой дед не умел плавать, хотя и был моряком. Зато это неумение спасло ему жизнь. Когда корабль потопили, все остальные моряки прыгнули в воду, а вода была очень холодной. А мой дед, не умея плавать, нашел кусок деревянного стола и устроился на нем. Он тоже промок, но не с ног до головы, поэтому и спасся.
Там была тысяча людей, а выжила сотня. Остальные умерли, в основном от переохлаждения.
Потом англичане привезли моего деда в Южную Африку. Египет, Кения, а потом Южная Африка. Он даже не получил военную пенсию, потому что находился во время войны за пределами театра военных действий.
В Италию дед вернулся только через 1,5 года после окончания войны. Он даже не смог проголосовать за республику или монархию.
А бабушка жила в Тоскане, и там была прифронтовая зона. Бои вели американцы и немцы. Фронт проходил точно там, где у нас был дом. Поэтому некоторое время моя бабушка голодала.


– Как в Италии сегодня относятся ко II мировой войне?
– Мы помним ее. Италия тогда была в «отрицательном положении» – фашистская Италия. Поэтому больше всего мы помним освобождение. Например, у вас есть праздник 9 мая, а у нас – 25 апреля, когда освободили Рим.
В итальянской политике всегда были правые силы, у которых была ностальгия по фашизму. Все другие силы боролись, чтобы исключить фашизм из общественной жизни и политики.
Ну, а сейчас у нас считают, особенно молодежь, что это все давняя история. Это уже далеко от них. Они думают, что концепций «левых» и «правых» больше не существует. Появились новые движения, у которых нет политической идеологии.
Например, есть движение, возглавляемое известным комиком Беппе Грилло – «5 звезд». Оно основано на том, что его члены считают всех остальных ворами и жуликами. И только они – правильные и честные. Движение это не хочет создавать альянс ни с кем. Поэтому в правительство они не идут и оппозицию не делают. Они не хотят находить компромисс.
В обществе политических разговоров больше нет. Разговоры идут только о том, «честный ты или вор». Все стало неинтересно. Я думаю, это опасно для общества, когда люди не говорят об идеях, идеологии, а только об администрировании: сколько денег направлять и куда.


– Вы полагаете, обществу нужна идеология?
– Люди должны иметь мировоззрение. «Weltanschauung» – это немецкий философский термин. Если у тебя этого нету – о чем мы будем разговаривать? Как мы будем рассуждать о реальности, об этике? Что есть добро и что – зло?
У нас об этом уже не разговаривают.


Где Вы планируете жить, строить свою семью?
– Я собираюсь жить в Италии. С моей девушкой, я думаю, мы скоро поженимся.
Хотя безработица среди молодежи в Италии составляет 45%. Половина людей моего возраста нигде не работает.


– Так это же может привести к социальному взрыву.
– Тут все немного сложнее. Никто не работает, но семьи помогают молодым людям. Мне тоже помогает семья, пока я не найду себе работу.
Пока у итальянцев будут деньги, чтобы помогать своим детям, никакого социального взрыва не произойдет.
Кроме того, правит сейчас демократическая партия, за которую и я в свое время голосовал. При Берлускони именно она была главным источником социального напряжения. И пока они сидят в правительстве, никаких взрывов не будет.


– Ваши самые яркие впечатления от России.
– Когда я в первый раз побывал в России (10 лет назад), мне показалось, что ваша страна опаздывает в развитии. Мне показалось, что это как Италия 30 лет назад. С точки зрения политики, общества и т. д.
Но потом я подумал, что такое мнение у меня возникает из-за того, что мы в Европе считаем себя более развитыми, что мы лучше. И позднее я решил, что у каждого народа свое развитие, своя динамика. Она не должна быть одинаковой для всех.
Когда кто-то спрашивает у меня о Путине, я не могу сказать, что кто-то там прав или не прав, хороший Путин или злой. Если говорить о конкретных случаях, я могу сказать: для меня это неправильно. Но надо смотреть и общую динамику – почему он так действует. А мое знание русской динамики ограничено.
Может быть, то, что сейчас происходит в России, это нормально. Неправильно, но иначе, наверное, нельзя.
Еще 5 лет назад я познакомился с деятелями российской оппозиции. Насколько я увидел, у них нет средств, с помощью которых можно влиять на общество. А еще они часто между собой не находят согласия, и в этом тоже их проблема. Поэтому нельзя сегодня создать многостороннее общество, где каждый может выразить свое мнение и действовать соответственно.
Такое мое мнение о России. Вообще, я больше наблюдаю и пытаюсь понять происходящее, чем пытаюсь вмешиваться.


– А чем Вам запомнилась Пенза?
– Пенза и Мокшан очень напомнили мне Польшу, ее небольшие города. Архитектура та же самая. И деревни ваши очень похожие.
Конечно, в России все шире и больше, чем в Европе. Но атмосфера примерно та же самая.
Еще о Пензе: я не то чтобы не ожидал, но я удивился, увидев такое развитие культуры. Мы посещали скульптурный парк, видел скульптуры в городе; я познакомился здесь с культурными людьми. Мне это понравилось.
Я видел лишь маленькую часть города и общества, но надеюсь, что такое культурное развитие распространено и в других местах Пензы.

Прочитано 1258 раз

Поиск по сайту