«Лиза Алерт»: в активном поиске

– Расскажите вкратце об истории группы «Лиза Алерт»: как она появилась и как начала действовать в Пензе?
– Отряд появился летом 2010 г., когда в лесу пропала девочка Лиза Фомкина. Ее искали, через социальные сети собралась куча добровольцев, которые прочесывали лес. Девочку нашли только на десятый день – погибшей.
А потом экспертиза установила, что погибла она на девятый день. То есть чуть-чуть не успели. И тогда люди поняли, что настало время создать такой отряд, который мог бы спасать людей в подобных ситуациях.
В Пензе отряд появился в ноябре прошлого года. Одним из активных волонтеров «Лиза Алерт» в Москве оказалась наша землячка Настя Волкова: она там живет и учится. Когда к ним поступила информация, что пропал Максим Утушкин в Нижнеломовском районе, Волкова задалась целью создать подобный отряд и в Пензе.
Началось все с группы «Вконтакте», с поисков Максима. Народ тогда не отличался особой активностью. Поэтому Максима Утушкина на место искать не выезжали. Он, кстати, до сих пор еще не найден.
С ноября группа развивалась, народ записывался в добровольцы. Сейчас, когда пропала девочка Саида Уханова, поступил запрос в «Лиза Алерт» в Москву. Всех собрали с помощью СМС-рассылки и начали искать.
– Отряд ищет только детей?
– Вообще, всех – и детей, и пенсионеров.
– Есть ли статистика, кого разыскивают чаще?
– Примерно одинаково. В лесу чаще теряются старики, грибники. Дети чаще теряются в городе. Если же дети теряются в лесу, то, как правило, вместе со взрослыми.
– Расскажите подробнее, как искали Саиду Уханову и как ее нашли?
– Нам позвонили на номер горячей линии «Лиза Алерт», родственники девочки сообщили, что она пропала. Заявку сразу стали обрабатывать московские координаторы: обзванивали родственников, устанавливали круг знакомых девочки, ее одноклассников. Они всех опрашивали и выдвигали разные варианты.
Пока это делалось, мы печатали ориентировки. С типографиями мы пока особо не сотрудничаем, хотя уже наметились те, которые готовы нам помогать в будущем. Поэтому, у кого были принтеры, те и печатали – кто-то 20 штук, кто-то – 500.
Ориентировки мы не расклеили. Было понятно, что девочка сбежала из дома, а до выяснения подробностей мы ориентировки не расклеиваем. Беглеца можно спугнуть: он увидит, что его ищут, и еще дальше спрячется.
– А как вообще стало известно, что девочка сбежала?
– Из разговоров с родственниками. Сначала они сказали, что Саида взяла вещи и ушла. А потом всплыли другие подробности: она взяла еще и деньги. И еще ряд факторов выяснился.
Затем московский координатор решил, что надо клеить листовки, и мы стали их клеить. Вначале мы просто опрашивали людей в ларьках, магазинах, кому-то оставляли ориентировки.
Ориентировки также развозили по пензенским ОВД. Там это восприняли нормально. Я думал, это воспримут в штыки, но они приняли с благодарностью.
– А само УМВД искало девочку?
– Если судить по новостям, ее искали 300 полицейских. Но, когда развозили наши листовки, я бы не сказал, что там все были в курсе. Дежурные во всяком случае в курсе не были. Я просил раздать листовки патрулям, чтобы те обращали внимание.
На следующий день, когда было принято решение клеить ориентировки, мы расположились в школе № 66, где учится Саида. Директор школы разрешила организовать там наш штаб. Волонтеры получили рассылку: «Нужны добровольцы, приезжайте».
Приходили, получали задания, шли расклеивать ориентировки по домам, опрашивали жителей домов, опрашивали бабушек, которые там сидят и все видят. В общем, собирали, информацию. Потом мы передавали информацию в Москву и следователям.
– То есть координировалось все это действо из Москвы?
– Пока да. Пока нас только учат. За это дело взялись самые опытные координаторы Москвы.
Потом мы устанавливали круг лиц, у которых девочка может быть, и также делились информацией со следствием. Затем выяснилось, что Саида, скорее всего, находится в Беково.
Это предположение вначале не подтвердилось, но потом девочка вышла на связь с родителями по телефону. В понедельник ночью она сказала, что находится в Беково. Затем вызвали полицию, и ее оттуда заб-рали.
– Фактически, она сама нашлась?
– По сути, да.
– Хотелось бы уточнить хронологию поисков.
– Пропала она 31 января. В половине двенадцатого ночи ее мать написала заявление в полицию о пропаже. Заявление приняли, и девочку начали искать. В «Лиза Алерт» заявка поступила в субботу, 2 февраля. Нашлась девочка в понедельник 5 февраля, днем.
Все эти дни мы обзванивали больницы, морги. Одна из главных задач поиска – прозвон мест, куда мог поступить человек, если он заболел, потерял память.
– А в этом случае вы не дублировали работу тех же правоохранительных структур? Ведь они наверняка делали то же самое.
– Может быть и так. Но опыт показывает, что надо верить только самим себе. Если дублировали – ну и хорошо. А если бы мы надеялись, что они это делали, а они не делали, было бы хуже.
В Москве был случай. Потерялась девочка. Она ехала в метро, родители вышли, а она осталась. Она уехала в самый конец города, там потерялась.
Полицейские ее взяли, привели к себе в участок, а другие полицейские вместе с родителями искали девочку 2 дня. То есть одни полицейские не сообщили другим, что нашли девочку.
– Сколько всего волонтеров «Лиза Алерт» в Пензе и сколько среди них активных?
– Около 200 человек. Активных не так много. Конкретно в воскресенье, когда мы обклеивали ориентировками Шуист, работало 16 человек. Они расклеили около 700 ориентировок, опросили порядка 100 человек.
– Каким образом все это финансируется? Каким ресурсом обладает отряд?
– Поисково-спасательный отряд «Лиза Алерт» что в Москве, что у нас, никак не зарегистрирован в качестве организации. У него нет счетов в банке и прочего. Мы стараемся не делать таких вещей и всем говорим, что если вы услышите, что «Лиза Алерт» собирает деньги, – это мошенники.
Финансируется это по принципу: кто чем может, тем и помогает. Кто-то – перепостами в интернете, кто-то обзвоном, другие могут печатать ориентировки или расклеивать их.
– Кто работает в координационном центре в Москве?
– Это обычные люди, у которых есть основная работа. Это просто их общественная нагрузка, в свободное от работы и семьи время они занимаются делами «Лиза Алерт».
– Проходят ли волонтеры какую-либо подготовку?
– Да, проходят. Периодически проводятся учения – в лесу, в городе. В начале мая планируются масштабные учения под Минском, на полигоне МЧС. Туда многие поедут учиться. Я тоже планирую.
– Кто организует учения, кто выступает тренером?
– Опытные члены отряда, которые только в подмосковных лесах нашли около 100 человек.
– Налажено ли взаимодействие отряда с МЧС и правоохранительными органами?
– Это от людей зависит. Например, смоленские полицейские, если кто-то там пропадает, сами звонят в Москву в «Лиза Алерт» и просят помочь. Московские полицейские чаще положительно относятся, некоторые даже сами ориентировки расклеивают. С МЧС периодически проходят совместные учения в лесах. Бывают и негативные моменты. Мы всегда стараемся налаживать отношения.
Пензенские полицейские вроде нормально нас воспринимают. Те следователи, с которыми я общался, нормально отнеслись к нашему отряду.
– Кто чаще всего становится волонтером «Лиза Алерт»?
– Если смотреть по тем, кто работал в воскресенье, то там были и студенты, и люди, у которых уже есть дети-студенты. То есть примерно одинаково взрослых и молодежи.
Если сравнивать волонтеров пензенских и московских, то в Москве много тех, кто уже многого добился в жизни. У них хороший достаток, есть свои вертолеты, самолеты, и с этой техникой они участвуют в поисках.
– Сколько с ноября и до сего момента в Пензенской области пропавших людей попало в поле зрения отряда «Лиза Алерт»?
– Четверо. Двоих нашли.
– Какие трудности и опасности возникают в работе волонтеров?
– Иногда приходится прочесывать заброшенные дома, притоны разные. Но туда ходят опытные люди. У нас есть правило: по одному волонтеры не ходят. Еще одна из трудностей – пофигизм людей, нежелание помогать. Люди часто видят детей без взрослых и просто проходят мимо.
Если, скажем, в криминальной квартире люди думают, что к ним пришли полицейские с облавой, это опасно. А если они видят, что за дверью стоят люди не в форме, то более охотно делятся с ними информацией.
У нас никаких внештатных ситуаций не было.
– Что делают волонтеры в промежутках между поисками?
– Занимаются повседневной деятельностью. Некоторые участвуют в семинарах, другие общаются на форумах сайта «Лиза Алерт». Если есть какие-то учения – ездят на учения.
– Польза от волонтеров очевидна, а бывает ли от них вред? Не мешают ли они поисковой работе правоохранительных органов?
– Методики поиска полиции и методики «Лиза Алерт» немного отличаются. Иногда, по мнению полицейских, что-то стоит делать, а чего-то не стоит. Полиция может подумать: «Зачем они стали клеить листовки, ведь они могут спугнуть «бегунка».
То есть методики немного разнятся, и, по мнению полицейских, мы им можем помещать. Но я всегда за открытый диалог. Поэтому, если полицейские будут обращаться, мы будем находить компромиссы.
– Какие у группы перспективы развития?
– Сложно сказать в виду принятия нового закона о волонтерах. Если его примут в той редакции, которая есть сейчас, я боюсь, что все заглохнет.
А если не брать в расчет этот закон, то думаю, что группа будет развиваться, потому что в ней есть нужда. По неофициальной статистике, в Пензенской области без вести пропадает 500 человек в год.
– Как можно стать волонтером «Лиза Алерт»?
– Через группу «Вконтакте» (vk.com/la_penza), через сайт www.lizaalert.org, или позвонив по телефону бесплатной горячей линии 8 800 700 5452. У нас только возрастной ценз: если человеку нет 18 лет, на поиски мы его не берем. Такие активно помогают в интернете.