Анкета «УМ»:
Юрий Акимов, полковник военной контрразведки в отставке.
Родился 1 июня 1927 г. в селе Трескино Колышлейского района Пензенской области.
Осенью 1944 г. призван в ряды Красной Армии, в пограничные войска. Проходил срочную службу на советско-литовской границе, принимал участие в боевых операциях по ликвидации вооружённых националистических групп (неофициальное название – «Лесные братья»).
В 1946-1949 гг. обучался в Пограничном военно-командном училище в г. Махачкале.
В 1949-1967 гг. проходил службу в Закавказском пограничном округе по линии военной контрразведки, охранял советско-турецкую границу. Прошёл путь от оперуполномоченного до начальника особого отдела пограничного отряда.
В 1967-1969 гг. – заместитель начальника особого отдела Дальневосточного пограничного округа, занимался усилением охраны советско-китайской границы в период конфликта на острове Даманский.
В 1969-1979 гг. – начальник особого отдела КГБ по Пензенскому гарнизону. Удостоен звания «Почётный сотрудник госбезопасности».
С 1979 г. на пенсии.
Армия девятиклассников
Девять классов я окончил в июне 1944 г., а уже в октябре пришла повестка из райвоенкомата. Мне было 17 лет.
Служить определили в пограничные войска. Со всей области собрали ребят по 17 и 18 лет, привезли на Пензу-III, погрузили в теплушки и повезли на Прибалтийский фронт. Этот призыв оказался последним, который застал войну и которому довелось принимать участие в боевых операциях.
Со мной в классе учился мальчишка, которого в Красную Армию не взяли по причине истощённости. И вы знаете, он из-за этого покончил с собой.
Дорога к месту службы заняла несколько дней. Эшелон гнали через Вязьму, Смоленск и Оршу. Все эти города стояли разбитые, на месте домов торчали только трубы.
Когда до станции назначения оставалась последняя ночь, мне выпало дежурить по вагону: я сидел у буржуйки и
подкладывал уголь в топку. Рядом курил офицер, остальные спали.
И вдруг по стенам вагона что-то зашлёпало и замолчало: шлёп-шлёп-шлёп.
Офицер говорит:
– Акимов, ты хоть знаешь, что это было?
– Никак нет.
– Это из пулемёта по нам стреляли. Добро пожаловать в Литву.
Всю оставшуюся ночь мы с ним заделывали пулевые отверстия, которые остались в правой части вагона. Никто из ребят даже не проснулся.
Условия, приближенные к боевым
Курс молодого бойца мы проходили в городе Таураге, а война шла в 70 км от нас.
Литва на тот момент была наводнена частями Красной Армии, здесь находились два фронта: 1-й Прибалтийский и 3-й Белорусский. На протяжении трёх или четырёх месяцев они собирали силы для того, чтобы ударить по Кёнигсбергу.
Несколько раз в день над нами проходили ряды наших бомбардировщиков. Мы считали, сколько их движется к линии фронта и сколько возвращается обратно. Возвращались они, как правило, в полном составе, наша авиация крепко держала небо.
Иногда над городом появлялись немецкие самолёты, преимущественно в тёмное время суток. Их сразу же ловили прожекторами, подключались зенитные расчёты.
Пограничному ремеслу нас выучили за месяц. Помню, всем хотелось на войну. Но офицеры говорили, что войну мы теперь вряд ли догоним.
Тихое место
В середине декабря 1944 г. всю нашу команду распределили по заставам Литовского погранокруга. Была поставлена задача взять под охрану участок границы с Пруссией, который на тот момент был полностью освобождён от немца и находился в нашем тылу.
Никого из нас на фронт не послали. Мы всё-таки не были готовы к войне: возраст – 17 лет, да и общее физическое состояние слабенькое, годы-то были голодные.
Однажды мы отрабатывали штык-бой деревянными винтовками, а мимо нас на фронт шла танковая колонна. Из башен смотрели танкисты, которым было лет по двадцать. Мне они казались взрослыми людьми.
Уже в январе я пошёл в свой первый наряд. Мы были вдвоём с сержантом, и нам приказали залечь в секрет в районе старого кладбища. Темень страшная, мы пролежали там несколько часов, а потом рядом с одной из могил раздался треск, несильный такой.
Сержант мне показывает: проверь, что там.
Ёлки-палки!
Я пошёл на этот звук. С собой у меня был автомат ППШ, я затвор передёрнул, палец на спусковом крючке держу. Подхожу к могиле – оттуда что-то как взвизгнет! И выпрыгивает кошка.
Я от страха на спусковой крючок и нажал…
Хорошо, что выстрела не произошло – замыкание патрона.
Огонь по братьям
Обстановка на границе была в принципе спокойная, а вот в литовских лесах скрывались бандформирования, так называемые «Лесные братья». При необходимости нас привлекали к мероприятиям по их поиску и ликвидации.
В банды шли литовцы – крепкие мужики, здоровые, как лоси. По сравнению с ними, мы были цыплятами, во время преследования сильно проигрывали им. Тем более мы были в неудобных шинелях, с длинными винтовками. Хорошо, что помогали служебные собаки.
В составе некоторых банд встречались немецкие офицеры. Были также и власовцы.
Во время одного из первых преследований мы выстроились на опушке леса, и по нам оттуда открыли огонь. Это был первый раз, когда по мне стреляли. От страха прилип к земле так, что не оторвёшь. Вжался в землю и ждал, что вот-вот прошьёт пулей.
Будь здоров, не кашляй
Весной на заставу приехал офицер: то ли разведчик, то ли не разведчик. И стал отбирать людей, расспрашивать: куришь ли, храпишь ли, есть ли кашель? Я не курил и не кашлял.
Меня и ещё одного сержанта, мастера спорта по борьбе, отобрали в команду. Каждые два дня этот офицер приезжал на заставу, сажал нас в машину и увозил в лес, в какой-нибудь овраг. Меня маскировал у одного дерева, сержанта – у другого, и пускал через нас условного нарушителя.
Моя задача – пропустить нарушителя мимо себя, а потом крикнуть: «Бросай оружие!» Дальше подключается мастер спорта, который должен на него запрыгнуть, скрутить и обезоружить.
Между прочим, довольно рискованное мероприятие, потому что дерутся они один на один. А 10 человек там не выставишь, потому что сразу обозначишь засаду.
Так мы прозанимались месяц. Как звали этого офицера и кто он такой был, мы так и не узнали. Но в конце месяца он сказал: «В следующий раз нарушитель может быть настоящим, имейте это в виду».
Прошла ещё неделя. Нас опять повезли в овраг, на новое место. Мы остались вдвоём, заняли свои места, дождались ночи. И ночью пошёл связник.
Он прошёл в метре от моей позиции, я крикнул: «Руки!!!»
Он развернулся, сразу же прозвучал выстрел, мимо меня пуля – вжих! Хорошо, что я стоял за мощным деревом, и это спасло.
В этот момент на него сзади набросился мой напарник. Там по земле специально была натянута тонкая проволочка, и нарушитель в ней запутался. Мы его скрутили, запустили сигнальную ракету, пришёл офицер с опергруппой и его забрали.
Потом прошёл слух, что это был связник, причастный к английской разведке: он нёс инструкции и деньги.
Приказ капитана Балябина
После Победы меня отправили в Пограничное военно-командное училище в Махачкалу.
А летом 1946 г. ситуация в Литве обострилась. Весь первый курс, порядка 100 человек, вернули на литовскую границу: мы прочёсывали леса совместно с войсками МВД и НКВД. Когда спустя много лет кадровики копались в моей биографии, им из Подольска пришла справка, что Акимов принимал участие в 30 боевых операциях по борьбе с буржуазно-националистическими формированиями.
Одну из этих операций я запомнил на всю жизнь.
Поступила информация, что в Паневежском лесу, в таком-то квадрате, имеется бункер. И в нём скрывается банда.
Квадрат окружили. По одну сторону залегли войска МВД. С другой стороны мы выстроились цепью и пошли в полный рост. Было нас 100 человек, командовал нами капитан Балябин, офицер с большим боевым опытом.
Именно он заметил, как зашатался кустарник, и скомандовал: «Ложись!» Цепь залегла, кустарник раздвинулся, а там – бункер и пулемёт. И нас стали обстреливать так, что не поднимешь голову.
Я в этот момент находился рядом с Балябиным, он говорит: «Акимов, снимай шинель, оставляй автомат, ползи туда и попытайся забросать их гранатами с тыла».
Я взял 4 гранаты РГД-42 для наступательного боя и пополз. Где-то полз, где-то бежал, где-то падал, вставал и опять бежал. Вышел на них с тыла и метров с тридцати бросил две гранаты. Обе гранаты взорвались рядом со входом в бункер, там нашли одного убитого. А 15 человек ушли, их уже встречали войска МВД.
В бункере стояли нары в два яруса, соленья в бочках, копчёное мясо. Говорят, на их совести был советский подполковник, которого они зверски убили в доме вместе с женой, двумя детьми и часовым.
Продолжение следует.
