Жертва «Великого перелома»

A A A

«Улица Московская» предлагает вниманию читателей исследование, представленное на региональный конкурс поисковых и исторических работ «Памяти земляков наших».
Автор исследования – Сергей Кондратьев, студент 1 курса Пензенского государственного университета,
научный руководитель – Алла Кошелева, кандидат исторических наук, доцент кафедры «История Отечества, государства и права» ПГУ.
Работа рекомендована к публикации Общественной организацией «Памяти земляков наших», руководитель – Зоя Рожнова.

Большой террор 1936-1940 гг. не оставил в стороне Каменский район. Политические репрессии коснулись не только советской элиты. Под сталинский «каток» попали десятки ни в чем неповинных каменцев различных социальных категорий. Среди осужденных были врачи, учителя, служащие, военные, священнослужители…
Итогом этой бесчеловечной жатвы стала цифра 2781. Именно столько уроженцев и жителей Каменского района стало жертвами сталинской модернизации в СССР.
Сталинский террор не обошел стороной нашу семью. Судьба моих прапрадедушки и прапрабабушки Кузнецовых Ивана Дмитриевича и Марины Ильиничны оказалась трагичной.
Семья Кузнецовых проживала в с. Кевдо-Мельситово и считалась зажиточной: имела дом, чайную, маслобойню, лошадь, корову, надворные постройки. Иван Дмитриевич работал экспедитором заготконторы.
В 1929 г. данная семья была признана социально опасной по классовому признаку и на основании решения Каменского РИКа раскулачена, все имущество конфисковано. Семью Кузнецовых выселили из дома, сослали в Акмолинск, имущество перешло в мест-ный колхоз.
По прошествии нескольких лет Кузнецовым было разрешено вернуться в Каменку. Ивана Дмитриевича восстановили на работе, он строил в Каменке дом.
Мотивом повторного ареста в 1937 г. послужил следующий факт.
Однажды через Каменку в Москву перевозили стадо племенных коров, заведовал этим Иван Дмитриевич. Сосед Кузнецовых предложил ему пойти на обман – поменять соседскую корову на племенную, от чего тот категорически отказался. Он был человеком честным, за что поплатился впоследствии головой.
Соседом был написан донос, где сообщалось, что Кузнецов Иван Дмитриевич прилюдно высказывался против советской власти, говорил о ее несостоятельности. Кроме того, по словам соседа, Кузнецов И. Д. агитировал окружающих выступать против советской власти.
18 июня 1937 года – эта дата стала роковой для семьи Кузнецовых.
В этот день за Иваном Дмитриевичем подъехала машина. Люди в военной форме предложили ему последовать за ними. Младшая дочь Кузнецовых, Татьяна Ивановна, вспоминает, что день был холодный, дождливый, и жена Ивана Дмитриевича, Марина Ильинична, попросила мужа одеться теплее.
Иван Дмитриевич отказался, сказав, что едет ненадолго. Он не подозревал, что видит свою семью в последний раз.
На следующий день Кузнецовых раскулачили: забрали корову, лошадь, вывезли бревна, предназначенные для пристроя, из сундука вытащили и унесли всю детскую одежду.
Сегодня невозможно представить, как смогла выжить семья, которая лишилась не только главного кормильца, но и всяких средств к существованию.
30 июля 1937 г. был принят приказ НКВД № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов». Согласно этому приказу определялись категории лиц, подлежащих репрессиям. Все репрессируемые разбивались на две категории:
1. «Наиболее враждебные элементы» подлежали немедленному аресту и по рассмотрении их дел на тройках – расстрелу.
2. «Менее активные, но всё же враждебные элементы» подлежали аресту и заключению в лагеря или тюрьмы на срок от 8 до 10 лет.
Приказом НКВД для ускоренного рассмотрения тысяч дел были образованы «оперативные тройки» на уровне республик и областей. В состав тройки обычно входили: председатель – местный начальник НКВД, члены – местные прокурор и первый секретарь областного, краевого или республиканского комитета ВКП (б).
Приказом устанавливались репрессии и по отношению к членам семей приговорённых:
1. Семьи, «члены которых способны к активным антисоветским действиям», подлежали выдворению в лагеря или трудпосёлки.
2. Все семьи репрессированных подлежали постановке на учёт и систематическое наблюдение.
Старшая дочь Ивана Дмитриевича, Александра Ивановна, вспоминала о единственном свидании с отцом, пока он находился под следствием в Каменке. Во время последней встречи он передал ей коробок спичек, на котором карандашом была выведена цифра десять. Это был приговор –
10 лет лишения свободы. Родные и подумать не могли, что на самом деле ожидает Ивана Дмитриевича.
А осенью эшелон с политзаключенными должен был следовать в Пензу, об этом узнала Марина Ильинична. Прибежала на вокзал, надеясь увидеть мужа. Последнее, что она слышала от него: «Марина, береги детей!»
Но Марина Ильинична так и не смогла повидаться с Иваном Дмитриевичем, лишь проводила глазами вдаль уходящий поезд.
Поняв, в каком опасном положении находится семья и что забрать могут других родственников, на семейном совете было решено срочно выдать замуж старшую дочь, Александру Ивановну, замуж за офицера, поскольку он сватался за нее и собирался во Владивосток.
Молодая семья уехала, Александра Ивановна так и не вернулась в Каменку.
С августа 1937 г. по ноябрь 1938 г. по приговорам троек 390 тысяч человек были
казнены, 380 тысяч отправлены в лагеря
ГУЛага.
* * *
Прошло 10 лет. Через обещанный срок Иван Дмитриевич домой не вернулся. Более 40 лет семья ничего не знала о его судьбе.
«Разговаривать по данному вопросу, да тем более узнавать что-либо об отце, было строго запрещено», – вспоминает младшая дочь, Татьяна Ивановна.
За три года до смерти Марина Ильинична увидела во сне Ивана Дмитриевича. Он просил жену: «Марина, отдай мои документы».
Марина Ильинична заказала панихиду по мужу.
И только в конце девяностых, во время перестройки и гласности, младшая дочь Ивана Дмитриевича, Кузнецова Татьяна Ивановна, решилась-таки узнать правду об отце. Все эти годы она жила с воспоминанием о лете 1937 г., о вечере, который так потряс ее.
В мае 1997 г. она написала письмо в Пензенскую Прокуратуру. Через несколько месяцев пришел ответ.
«Открыла конверт, прочла, не могу передать чувство, охватившее меня. Села, мысли в голове разбегаются: как же так, за что?!» – вспоминает Татьяна Ивановна.
В письме из Пензенской Прокуратуры сообщалось, что Кузнецов Иван Дмитриевич 10 декабря 1937 г. приговорен к расстрелу, а 3 января 1938 г. приговор был приведен в исполнение.
Татьяна Ивановна просто не могла понять, что же такого мог совершить Иван Дмитриевич, приговоренный к высшей мере наказания? Прекрасный семьянин, ответственный и порядочный работник, который содержал семью честным трудом, а не посредством взяток и казнокрадства. Как мог он превратиться в опасного преступника?
В архивно-следственных делах архива УФСБ РФ по Пензенской области существует следующая запись: «Кузнецов Иван Дмитриевич, 06.01.1893 года рождения. Из зажиточных крестьян. Уроженец с. Кевдо-Мельситово. Образование начальное, женат. Проживал в с. Каменка. Работал экспедитором Мосзаготконторы. Был арестован 02.12.1937 года Каменским РО УНКВД по Тамбовской области. Осужден 10.12.1937 года тройкой при УНКВД по Тамбовской области по статье 58-8-10 ч. 1-11: «Являлся участником контрреволюционной эсеровской группы, проводил контрреволюционную агитацию, высказывал террористические намерения в отношении вождя ВКП(б)». Расстрелян.
Реабилитирован 14.07.1989 года Прокуратурой Пензенской области».
В справке о реабилитации Кузнецова
И. Д., которая была получена 09.04.97 г., говорится, что Кузнецов И. Д. был репрессирован в 1929 г. на основании Каменского РИКа, так как семья признана социально опасной по классовому признаку, раскулачена.
На основании пункта «в» в статье 3 Закона РФ «О реабилитации жертв политических репрессий» Кузнецов Иван Дмитриевич реабилитирован.
25.06.97 г. из Прокуратуры Российской Федерации пришла справка, где говорилось о том, что дочери Ивана Дмитриевича, Кузнецова Татьяна Ивановна и Артеменко Лидия Ивановна, на основании ч. 3 ст. 2 Закона РСФСР «О реабилитации жертв политических репрессий» от 18 октября 1991 года признаются пострадавшими от политических репрессий.
25.11.97 г. по обращению Кузнецовой
Т. И. в суд об установлении юридического факта конфискации пятистенного кирпичного дома, надворных построек, чайной, маслобойни, домашнего скота и другого имущества суд, на основании Положения о порядке возврата гражданам незаконно конфискованного, изъятого или вышедшего иным путем из владения в связи с политическими репрессиями имущества, решил установить факт конфискации имущества в годы политических репрессий.
С момента вступления в силу Закона РСФСР № 1761-1 «О реабилитации жертв политических репрессий» до 2004 г. было реабилитировано свыше 630 тысяч человек.
Некоторые репрессированные (например, многие руководители НКВД, лица, причастные к террору и совершившие неполитические уголовные преступления) были признаны не подлежащими реабилитации – всего было рассмотрено свыше 970 тысяч заявлений о реабилитации.
Тяжело вспоминать очевидцам, детям Ивана Дмитриевича, те далекие годы. С дрожью в голосе и неиссякаемой болью рассказывают они о моментах своего детства, и, словно фрагменты старого кино, проносятся перед моими глазами события «кровавых» тридцатых годов.
Для нашей страны эти годы обернулись трагедией. Потому что масштаб уничтожения был колоссальный: сосланы в лагеря, расстреляны, замучены миллионы человек. Причём это, как правило, люди активные, деятельные, со своим собственным мнением. Это был цвет нации.
И, конечно, мы, потомки, все прошедшие годы ощущали и еще долго будем ощущать эту трагедию на себе. Многое нужно сделать для того, чтобы это никогда не забывалось.

 Сергей Кондратьев

Прочитано 920 раз

Поиск по сайту