Уроки полковника Абеля

  Справка «УМ»:
Рудольф Абель (настоящее имя – Вильям Фишер) – советский разведчик-нелегал, полковник КГБ.
Родился 11 июля 1903 г. в Великобритании в семье высланных из России революционеров. В 1920 г. вместе с родителями вернулся в Москву, в 1925 г. призван в Красную Армию, получил специальность радиста.
В 1927 г. принят в иностранный отдел ОГПУ. Работал по линии нелегальной разведки в Норвегии и Великобритании, склонил к возвращению в СССР физика Петра Капицу.
31 декабря 1938 г. был уволен из НКВД по причине недоверия руководства страны к кадрам, работавшим с «врагами народа».
В 1941 г. возвращён в ряды НКВД, занимался организацией партизанской войны в тылу немцев.
После окончания войны был направлен на нелегальную работу в США для получения информации об атомных проектах. Поселился в Нью-Йорке под именем художника Эмиля Роберта Гольдфуса. Работал под псевдонимом Марк, руководил советской агентурной сетью, переправил в Москву множество ценных секретов.
Арестован в 1957 г. При аресте назвался Рудольфом Абелем – именем своего покойного друга. В ходе следствия отрицал принадлежность к разведке, отклонил попытки американских спецслужб склонить его к сотрудничеству.
Был осуждён на 32 года тюремного заключения, отбывал срок в федеральной исправительной тюрьме в Атланте. В заключении занимался решением математических задач, теорией искусства, писал картины маслом.
10 февраля 1962 г. был обменян на пилота самолёта U-2 Фрэнсиса Пауэрса. В американских политических кругах тогда с сожалением констатировали, что «обменяли ювелира на водопроводчика».
После отдыха и лечения работал в Центральном аппарате разведки, готовил молодых разведчиков-нелегалов.
Умер 15 ноября 1971 г., на 69 году жизни, от рака лёгких. Похоронен на Новом Донском кладбище в Москве, рядом с отцом.

 В 1967 г. я проходил обучение на Высших курсах КГБ в г. Минске. Мне было 28 лет.
В один из дней нас, человек триста, сняли с занятий и посадили в актовый зал. Мы подождали минут десять, потом глядим – на сцену вынесли стул. И ещё минут через пять появился Рудольф Абель. На тот момент его знал каждый советский человек, поэтому зал взорвался аплодисментами. Мы встали.
Рудольф Иванович был в сером костюме приятного оттенка, из-под очков смотрели глубоко посаженные глаза. Взгляд у него был пронзительный, добрый, располагающий к общению. В лице чувствовалось что-то интеллигентное и приятное.
Наша встреча длилась часа два. Он говорил в микрофон спокойным бархатным голосом. Я сидел в 15 метрах от сцены.
Абель рассказывал о своей работе в Америке и о том, как его брали агенты ФБР.
Он сказал, что арест происходил в нью-йоркской гостинице и что агенты ФБР действовали крайне непрофессионально. Благодаря их небрежности, Абель смог незаметно уничтожить шифр-блокнот, который был, кажется, в виде 25-центовой монеты – он просто выбросил её в унитаз.
По словам Абеля, он так и не понял, почему агенты ФБР допустили такую промашку. Ведь они знали, что он руководит нелегальной резидентурой.
«Они с первых минут ареста называли меня «господином полковником», – вспоминал Абель. – То есть они знали, что я профи. А значит, они должны были сразу, как вошли, надеть мне наручники на руки и контролировать каждое моё движение, каждый взгляд. Но они этого не сделали».
Рудольф Иванович сказал, что проработал в Америке 9 лет и каждый день готовился к аресту.
Официальным способом его заработка было фотоателье, которое он держал, недалеко от офиса ФБР – это их потом шокировало. Параллельно с фотографией занимался живописью, продавал картины.
Абель пояснил, что остановился на этой легенде из-за особенностей американской налоговой системы. Дело в том, что в 40-е и 50-е годы ряд творческих профессий в США облагался так называемым свободным налогом. То есть отношения государства и художников строились на доверии: ты продал картину, внёс свой доход в декларацию и самостоятельно заплатил налог.
Все остальные профессии находились под жёстким надзором налоговой инспекции, а она для шпионов была пострашнее, чем ФБР. Как сказал Абель, налоговая инспекция тебя из-под земли достанет и расспросит, кем ты был раньше и сколько налогов отчислял со своего дохода.
Если же она начнёт копаться в твоём выдуманном прошлом, то может обнаружить пробелы, которые, в свою очередь, приведут тебя к полному разоблачению.
«Я честно платил налоги Правительству США и старался не привлекать внимания, – признался Рудольф Иванович. – С этой системой лучше не хитрить».
* * *
Рудольфа Абеля сдал человек, которого Москва прислала ему на замену. Он оказался неустойчивым. Стал гулять по клубам, менять девочек, вёл себя развязно. Абель проработал с ним 4 года и принял решение, что передавать ему агентурную сеть слишком рискованно.
Под благовидным предлогом этого парня отозвали в Москву. А он испугался и сдал Абеля агентам ЦРУ. И сдался он не в Америке, а где-то в Европе, на пути в Союз.
Абель сказал нам, что гордится тем, что не успел передать ему агентурную сеть. Благодаря этому все агенты остались целы.
Мы спросили, как он относится к человеку, который его предал. Абель ответил: «Ребята, ну судите сами. Если я 9 лет честно отслужил в нелегальной резидентуре и уже должен был возвращаться домой… А тут он меня сдал, я из-за этого ещё 5 лет провёл в тюрьме… Судите сами, какое у меня может быть к нему отношение».
По словам Абеля, ему потом говорили, что этот агент попал в какую-то автокатастрофу и погиб.
Здесь много домыслов можно делать. То ли это наши отомстили ему. То ли агенты ЦРУ увели его под этой легендой из нашего поля зрения и он живёт теперь под новым именем.
* * *
Мы спросили у Абеля, какие секреты он добывал на территории США. Разумеется, Абель красиво соскочил с этого вопроса.
Он  сказал, что в его основную задачу входила добыча всего, что касается атомного проекта и космического ракетостроения.
Затем он стал рассказывать, что делал после ареста. Прежде всего он назвался именем Рудольф Абель. По сути, это был условный знак, благодаря которому наши узнали о его аресте.
Абель дал понять, что на начальном этапе по отношению к нему применялся детектор лжи. Это была очень хорошая новость для него. Он сделал из неё умозаключение: если они применяют ко  мне детектор лжи,
значит, они практически ничего обо мне не знают.
Он сказал, что обмануть детектор лжи практически невозможно, но подготовленный человек типа него может помешать детектору снять точную информацию.
В тюрьме Абелю жилось неплохо, охранники почтительно называли его «господин полковник».
В речи одного из них Абель услышал украинский акцент. В какой-то момент он взял и заговорил с этим охранником по-украински. Тот был шокирован и спросил: «Как Вы догадались, господин полковник?» С тех пор он отдавал Абелю честь, если не было начальства поблизости.
Абель рассказывал, что в американских тюрьмах хорошо сидится, там есть даже кухня, куда можно свободно приходить и готовить для себя.
По его словам, американцы сначала рассчитывали склонить его на свою сторону и проводили психологическую обработку через адвоката. Впрочем, Абель отзывался об этом адвокате исключительно хорошо.
Если я всё правильно понял, этот адвокат был ветераном Второй мировой войны, морпехом. Он не хитрил с Абелем, а давал ему понять, что Правительству США очень важно перетянуть советского разведчика на свою сторону, это очень выгодная фигура для них. Однако Абель не сдался и выбрал 30 лет тюрьмы.
Как он сказал, «я всю жизнь готовил себя к этому моменту и к тому, чтобы сказать «нет».
Он также добавил, что всё время верил в то, что Советский Союз его не бросит и обязательно будет работать над его освобождением. По его словам, он не сидел в тюрьме, а просто ждал, когда его освободят, внимательно следил за прессой.
И когда увидел статью о том, что под Свердловском сбит американский лётчик Пауэрс, он сразу понял, что это его шанс.
«Сейчас снимается фильм о моём друге-разведчике, – сказал Абель, имея в виду «Мёртвый сезон». – Там будет сцена обмена разведчиками на мосту, она полностью списана с моей истории. Я являюсь консультантом в этой картине».
Абель отметил, что работал с этим разведчиком в Канаде, из чего мы сделали вывод, что он был переброшен в Америку через Канаду.
Это, кстати, устоявшаяся практика: нелегалов никогда не перебрасывали к месту работы напрямую из Советского Союза. Обычно они год  или два проживали в одной или даже двух странах, чтобы подкрепить легенду, обрасти связями и подучить языковую основу.
* * *
Мы спросили у Абеля, как там с женщинами? Дескать, он провёл в США 14 лет, а на Родине оставались жена и дочь. Какой выбор он для себя сделал?
Абель напомнил, что на момент заброса в США ему было 42 года, а жениться в таком возрасте не резон.
Никто из слушателей Высших курсов КГБ так и не рискнул задать вопрос, как же он жил без женщины. Хотя нас, молодых, это очень волновало.
Его спросили, трудно ли в Нью-Йорке выходить на связь с Москвой. Абель ответил, что иногда выходил на связь до двух раз в неделю, но не будет рассказывать, как именно это делал. Дескать, этот способ ещё в ходу.
Он также добавил, что в Америке возможность перемещения гораздо выше, чем в Советском Союзе.
«Там машина есть почти у каждого, и можно спокойно выехать за город, – говорил Абель. – Можно ездить куда угодно, ни у кого не отпрашиваясь. Да и сам уровень связи в Америке гораздо выше, чем в Союзе».
Мы слушали чуть ли не с открытыми ртами. Один из последних вопросов касался того, каково это: много лет находиться вдали от Родины и жить двойной жизнью?
На этот вопрос он произнёс слова, которые навсегда впечатались в мою память. Он сказал:
«Вы знаете, у каждого из нас в голове постоянно горит маленькая лампочка. Были определённые моменты, когда я расслаблялся, и эта лампочка тут же начинала моргать. Тем самым она сигналила мне: не забывай, кто ты, откуда и где твоя Родина.
Вот этот маячок всегда горел у меня в голове, и это помогло мне остаться тем, кто я есть на самом деле».