Самое читаемое в номере

Патриотизм и национальная идентификация сквозь призму личной истории Яна Виткевича

A A A

Вольный мыслитель Геннадий Лукьянчиков бросает вызов вольному мыслителю Алексею Борисову, который в выпуске «Улицы Московской» от 2 февраля поднял тему патриотизма и национальной идентификации в России сквозь призму агиографии остзейских баронов.

Я только увидел заголовок и сразу возбудился, даже не зная о конкретном содержании статьи.
Ну как в интеллигентном сообществе нашего города можно без меня обсуждать такие темы? Никак нельзя. Это точно моё. Этносы, нации, диаспоры. Проблемы этногенеза.
Можете не сомневаться, если я кого-то национально идентифицирую, то это есть истина в последней инстанции.
* * *
Тема с подвохом. И действительно, наша военная история полна примеров, как инородцы, вообще не знающие русского языка, героически проливали кровь за Россию. А природные русаки, ничтоже сумняшеся, предавали Родину и демонстрировали свою воинскую доблесть под знамёнами врага. Или не очень демонстрировали, но это уже всё равно. Предатели навечно проклинаются в народном сознании.
Для кондового националиста такие вызовы его убеждённости в святости почвеннических, родовых, религиозных, расовых, генетических скреп есть форменная провокация. Мир должен быть чёрно-белым.
С одной стороны, мы и наши братья по крови, с другой – они, чужие и враги. Но в реальности так не бывает. В реальности всё значительно сложнее и запутаннее.
А на этой сложности можно как угодно спекулировать. Идеологически и политически. И даже вполне искренне заблуждаться. Но я не люблю заблуждаться.
Историю иностранного наёмничества в России следует рассматривать, учитывая нашу историческую специфику. А она такова. Россия всегда воевала. И воевала успешно.
А для наёмника главное условие процветания его бизнеса – продать свои услуги победителю. Российские победы такие условия гарантировали. Некоторые войны были вообще цивилизационно близкими. Как русско- турецкие. Несмотря на то, что почти все они были инициированы правительствами Англии и Франции, которые через свои посольства тупо покупали всю османскую правящую элиту вместе с султанами и их гаремами.
Естественно, что противостояние христиан, пусть и в православном варианте, против мусульман вызывало не просто искреннее сочувствие, а праведную солидарность. Даже Наполеон на заре лейтенантской карьеры попытался завербоваться в русскую армию во время такой войны. Но не прошёл по конкурсу. И, наверное, обиделся.
При всём цинизме наёмничества, воевать за правое дело приятнее даже наёмнику. А воевать, защищая всех униженных и оскорб-лённых, предполагает кодекс рыцарской чести. И тут уже можно говорить об интернациональной волонтёрской жертвенности. И вроде бы материальная составляющая здесь уже ни при чём.
Но надо рассматривать феномен, когда «человек меняет кожу». На котором и заостряет свои тезисы Борисов.
Но есть более поразительные примеры такого этнического перерождения. Чуть ниже я попытаюсь их объяснить. Один пример меня просто потряс. Это судьба польского дворянского подростка Яна Виткевича.
В 1823 г. 15-летний гимназист из Вильно Ян Виткевич попал под каток политических репрессий. Был раскрыт громкий заговор против наместника царства Польского великого князя Константина Павловича. Ян был лишён дворянства и отправлен бессрочно рядовым в Оренбургский корпус. По прибытии к месту службы он думал только о побеге. Но бежать можно было только на юг.
А вот добраться до европейских анклавов было практически невозможно. Любой дезертир из русской армии в среднеазиат-ских степях и пустынях автоматически становился рабом. Рабовладельцам было плевать на этническое происхождение и политические пристрастия беглецов. Это была их земля и их законы. Успешным мог быть побег только при условии полного этнического перевоплощения. Нужно было перевоплотиться в одного из представителей туземных народов. Перевоплотиться до неузнаваемости.
Для этого Виткевич стал изучать туземные языки. Персидский и тюркские. И преуспел настолько, что стал штатным переводчиком в разведывательной службе Оренбург-ского губернатора. И уже там стал выдающимся русским разведчиком и дипломатом. Он получил офицерский чин, и ему возвратили дворянство. Бессрочная солдатчина вроде бы фатальна.
Но в то же время жестокий социальный лифт. У нас и без таких лифтов жизнь сплошной подвиг. Но тем-то она и привлекательна. Не соскучишься. И разные косяки можно всегда смыть кровью.
Именно в то время разворачивался очередной этап Большой Игры. Геополитической гибридной войны с Британской империей. Британия пыталась предотвратить любые попытки России выйти к границам Индии.
А для этого колонизировать по индий-
скому сценарию территорию Афганистана, Персии и Средней Азии. Ну, на худой конец, создать и подкармливать на этих территориях крайне враждебные России режимы, которые и без того совершали регулярные набеги на наши территории и захватывали рабов. Все эти Хивинское ханство, Бухарский и Кокандский эмираты.
Наши национальные интересы требовали навести на южной границе мирный порядок. Постоянная война была слишком затратна и разорительна для нашей экономики.
Но англичанка гадила от души. Её спецслужбы не стеснялись в средствах и интригах. Открыто использовался прямой дипломатический шантаж, а по-тихому практиковалось физическое устранение неугодных.
Большая Игра есть Большая Игра. Только российских ресурсов для противодействия англичанам всегда не хватало. И стратегически мы им всегда проигрывали. Это и было нашим историческим проклятием.
Но в реальном времени стратегические прогнозы – что-то такое фантастически несбыточное. Всегда остаётся надежда изменить ситуацию в свою пользу.
Парадокс в том, что польский националистический патриот не просто верой и правдой служил русскому самодержавию. В дипломатическом противостоянии, опираясь на достижения нашей разведки, начисто переиграл англичан в Афганистане. Это вызвало такую истерику в Лондоне, что британское правительство пригрозило нам войной.
Как такое может быть?
Ян Виткевич, ознакомившись с колониальной деятельностью англичан в Индии и Персии, не испытывал иллюзий. Их колонизация была расово людоедской. И его коробило европейское лицемерие.
Почему гуманистические европейские ценности никак не распространяются на азиатские народы, которые, в принципе, не сделали английскому народу никакого зла. Потому, что они расово неполноценные?
Ян был осведомлён не только о колонизационных планах царского правительства, но и об экономических. Все крупные купеческие дома, торговавшие со Средней Азией, были заинтересованы в вытеснении с рынка английских конкурентов.
И регулярно сообщали нашим дипломатам о своих инвестиционных и других планах. Как сладкий пряник в переговорах с эмирами, шахами и султанами. Тем более, что русские купцы, в отличие от английских, старались соблюсти интересы покупателей и вели себя скромнее.
Английские же обустраивали свою торговую монополию, опираясь на своё геополитическое господство. И не допускали ни малейшего ущемления своих интересов вообще. Никаких.
Если английский колониальный режим, вначале рабовладельческий, продержался несколько столетий, то их стратегия, по логике вещей, была верной. Есть наши «сукины» дети, есть чужие «сукины». И есть просьба их не путать.
Геополитический уровень не предполагает торжества гуманистических человеческих ценностей. Здесь действует беспощадный диктат готтентотской силы. Мне должно быть максимально хорошо, а всем остальным – как получится. Такой вот геополитический эгоизм.
И этот эгоизм иногда срабатывает наоборот. И не только для личностей с идеалистическим и романтическим мировоззрением. Иногда «смена кожи» – процесс непредсказуемый и парадоксальный. Из явных врагов – в явные друзья. И это ведь не единичное явление. От Кембриджской пятёрки и Красной капеллы до Викиликса и Сноудена.
Вывод неутешительный. В мире не торжествует доброта. В мире торжествует право силы. Силы преступной.
И если кто-то собирается этой силе активно противодействовать, то его ждёт очень нелёгкая судьба. Здесь выбор даже меньшего из зол не есть рациональный выбор.
Для англичан репрессированный польский дворянин Виткевич никак не мог быть врагом. По всем понятиям. Для него офицерская присяга Николаевскому самодержавию – пустой звук. Для него переход на сторону противника не измена, а естественная, оправданная месть.
Но Ян сделал свой выбор и следовал ему до конца. Он так напакостил англичанам в Афганистане и Средней Азии, что они взъярились на Россию, отбросив всякие дипломатические приличия. По некоторым историческим намёкам, это очень напоминает историю со Сноуденом, только с Виткевичем она закончилась трагически.
Ян Виткевич совершил самоубийство в Петербурге. Очень странное и немотивированное. И очень подозрительное. Больше напоминающее месть английских спецслужб. Такие убийства – их визитная карточка.
Если уж явление патриотизма совершает такие кульбиты, то в чём провинились именно остзейские бароны? А ведь они выпадают из общей темы немецкого наёмничества как исторической проблемы. Потому что остзейские бароны уже не совсем немцы. Прибалтика попала под российский протекторат при Петре I. И уже с того времени немецкая правящая знать начала активно встраиваться по византийскому имперскому принципу в служилую элиту Российской империи. За последующие годы происходила их массовая ассимиляция. И многие остзейские немцы оставались немцами лишь по фамилии. Хотя некоторые этнические особенности старались сохранить.
Это способствовало их карьере и положительной репутации. И даже зафиксировалось в народном фольклоре. Такая этническая идиллия могла бы продолжаться и дальше, но потом немцы создали свою империю. И Германская империя стала смертельным врагом России. Человек с малейшим намёком на немецкое происхождение автоматически становился изменником и шпионом. А немецкая фамилия – это точно приговор.
За две мировые и Гражданскую войны, сталинские репрессии и прочие катаклизмы немецкий этнический субстрат в структуре российской элиты исчез полностью.
Вопросы национальной идентификации никогда не лежат на поверхности. Они всегда залегают глубже. Их нельзя анализировать по фамилии или паспортным данным. Остзейские бароны, конечно, остзейские, но уже явно не немецкие. Их вековое служение российской родине не воспринималось как что-то постыдное и подневольное. И порой ответственность за судьбу России они воспринимали острее, чем носители чистокровных русских родословных. Это не проблема патриотизма. Это проблема этнической мимикрии.

 

Прочитано 1497 раз

Поиск по сайту