Неделей раньше Тунис охватили массовые протесты. Как правило, их центрами были такие районы, как Эт-Тадхамен – рабочий пригород столицы Туниса.
Днём здесь всё было мирно, но по ночам события начинали приобретать угрожающий характер. Бунтари поджигали полицейские участки и громили рынки. Спустя несколько часов после того, как эс-Себси покинул Эт-Тадхамен, беспорядки вспыхнули вновь, и вскоре улицы были усеяны баллончиками из-под слезоточивого газа.
Протесты начались после повышения 1 января акцизов на десятки потребительских товаров. Одновременно резко выросли цены на ранее сильно дотируемый бензин.
Правительство объясняет это решение необходимостью сокращения бюджетного дефицита, равного 6% ВВП. Оно также подчёркивает, что многие из мер бюджетной экономии бьют по богатым. Например, резко подорожало вино. Однако одновременно выросли цены и на такие товары первой необходимости, как хлеб и телефонные карты.
В попытке остановить протесты правительство объявило, что потратит в этом году дополнительные 100 млн динаров (40 млн долл.) на социальную помощь. Также будут повышены пенсии, а для безработных введут новые льготы в области медицинского обслуживания. Бедным семьям увеличат помощь по меньшей мере на 20%.
Правда, в большинстве случаев это означает, что ежемесячное пособие вырастет всего на 13 долл. «Это смешно, – говорит Сами Бешини, бывший государственный служащий. – Чтобы я был доволен, им надо повысить мою пенсию вдвое».
Однако уступки не сработали. Пришлось применить силу. Полиция арестовала более 800 человек. Среди них были блогеры и активисты. В ряд отдалённых районов была введена армия. Протесты заглохли. По меньшей мере пока.
Даже в самой острой фазе в них участвовали всего несколько десятков тысяч человек. Это очень мало по сравнению с огромными демонстрациями, приведшими к падению в 2011 г. долго правившего диктатора Зина эль-Абидина бен Али. Тем не менее беспорядки свидетельствуют о наличии в обществе глубоких проблем.
Семь лет спустя после революции многие тунисцы утратили веру в демократию, которая должна была привести к процветанию. Опрос общественного мнения, проведённый Международным республиканским институтом – американской группой, выступающей в поддержку демократии, – показал, что большинство тунисцев считают, что их страна движется в неверном направлении. Когда их спросили, что важнее – процветание или демократия, – почти две трети ответили, что первое.
В разговорах нередко можно услышать тоску если не по бен Али, то по его предшественнику Хабибу Бургибе, правившему 30 лет до 1987 г. Многое напоминает о хлебных бунтах 1980-х годов, вызванных, как и недавние протесты, сокращением субсидий ради выполнения взятых перед МВФ обязательств. Бунты прекратились, когда Бургиба отменил урезание субсидий.
«Главное достоинство диктатуры заключается в том, что в стране есть власть. Она плохая, но она работает, – говорит Сихем бен Седрин, возглавляющий национальный комитет по правде и достоинству. – Люди считают, что демократия – это синоним беспорядка».
Тунис провёл свободные и
честные парламентские выборы менее чем через год после бегства бен Али. Относительное большинство на них получила исламистская Партия возрождения, которая и сформировала правящую коалицию. Потом она сделала ещё более важную вещь – ушла в отставку в 2014 г. после серии политических убийств, погрузивших страну в кризис. Когда Тунисский призыв – блок светских партий – занял первое место на новых выборах, Партия возрождения вступила с ним в коалицию. Хотя Дом свободы и понизил место Туниса в своём последнем рейтинге, это единственная арабская страна, которая признана им «свободной».
Однако политическая элита скорее задерживает, чем ускоряет переход к демократии. Прошло уже 4 года с момента принятия новой конституции, а парламент всё не может назначить судей в конституционный суд. Законодатели не могут согласовать кандидатуры.
До сих пор не проведены местные выборы. Первоначально они намечались на 2016 г., но с тех пор четырежды откладывались. Теперь они запланированы (ориентировочно) на май.
Тунисский призыв опасается жестокого поражения на них от лучше организованной Партии возрождения. Обе партии также держат в уме всеобщие выборы 2019 г. А ведь местное самоуправление жизненно важно для страны со столь резким контрастом между обнищавшими внутренними районами и относительно богатым побережьем.
Эс-Себси и Рашид Ганнуши, глава Партии возрождения, это своего рода правящий дуумвират, опирающийся на поддержку могущественных профсоюзов. За спиной этих двух престарелых вождей скрывается весьма своенравная местная элита.
Тунисский призыв потерял относительное большинство в парламенте в 2016 г., когда два десятка депутатов порвали с ним, чтобы создать антиисламистский блок.
Со своей стороны, партия возрождения не оправдала доверия значительной части своих избирателей из числа рабочих, поскольку заседает в правительстве, поднимающем налоги, снижающем субсидии и прекратившем наём новых работников в государственном секторе. «Мы теряем своих сторонников, – говорит Ганнуши. – Мы всё поставили на союз с нашими вчерашними противниками».
На отличавшихся низкой явкой дополнительных выборах в декабре, проведённых в зарубежном избирательном округе в Германии, победил беспартийный блогер.
Согласно опросам общественного мнения, наибольшим доверием среди политиков пользуются не Эс-Себси и не Ганнуши, а молодой премьер-министр Юсеф Шахед. До того как он вознёсся на пост премьер-министра в 2016 г., он был малоизвестным членом Тунисского призыва. Теперь он работает над созданием собственного политического движения в расчёте на выборы следующего года.
А пока Шахед – это олицетворение болезненных экономических реформ. Зарплаты в государственном секторе съедают почти 14% ВВП; неэффективные государственные предприятия нанимают слишком много работников, а их доходы при этом не растут. Здесь необходимы сокращения.
Правительству стоит задуматься над тем, как лучше убедить общество в необходимости реформ. Поначалу, конечно, можно смягчить отрицательную реакцию красивыми рекламными проспектами.
Но, в конечном счёте, нужно предъявить конкретные результаты. Иначе Тунис ждут ещё более массовые протесты.
«У нас сменилось девять правительств за семь лет, а экономические итоги правления каждого были одними и теми же», – говорит Ганнуши.
The Economist,
20 января 2018 года.
