Самое читаемое в номере

Кения: бег на месте

A A A

8 августа в 49-миллионной Кении пройдут всеобщие выборы. Рассказывает обозреватель «Улицы Московской», кандидат исторических наук Михаил Зелёв.


Синдром первобытного коллективизма
Хрестоматийным стало сравнение Кении с Южной Кореей. В середине 1950-х годов, после кровопролитной Корейской войны, Южная Корея была значительно беднее Кении (тогда ещё английской колонии; она получит независимость в 1963 г.).
С тех пор Южная Корея превратилась в развитую постиндустриальную страну, а Кения так и влачит жалкое нищее существование аграрного придатка. По ВВП на душу населения, рассчитанному по паритету покупательной способности, Южная Корея опережает Кению почти в 11 раз. По этому показателю Кения находится на одном уровне с Киргизией и Камеруном.
Чем объяснить такое положение? Ведь, в отличие от Нигерии, Танзании и Конго-Киншасы, Кения не страдает ресурсным проклятьем. Не ставилось здесь, в отличие от соседней Эфиопии, и безумных опытов по построению «социалистического» общества.
Здесь не было затяжных кровопролитных войн и диктаторов-самодуров. Географическое же положение страны самое благоприятное: она имеет выход к океану вблизи одного из самых оживлённых морских торговых путей.
Всё объясняется достаточно просто, если вспомнить, что всего полтора века назад Кения, как и большая часть Чёрной Африки, была океаном первобытности.
Здесь крайне слабы традиции государственности, а всё общество насквозь пронизано древними клановыми связями, без которых не мог выжить первобытный человек и перед прочностью которых меркнут узы знаменитых чеченских тейпов. Изживается это наследие медленно.
Любой выбившийся в люди кениец связан обязательствами перед своими родом или племенем, что делает мучительно трудным формирование в обществе индивидуализма, рационализма, капиталистической трудовой этики.
Назначения на любой государственный пост воспринимаются здесь как передача его в кормление. Очень быстро любой крупный назначенец начинает окружать себя выходцами из своего клана, что делает невозможным разговор о какой бы то ни было эффективности государственного управления.
Любопытно, что проведённый несколько лет назад по указанию консервативного правительства Ухуру Кеньятты аудит выявил наличие в стране 12 тысяч «чиновников-призраков» (так называют фиктивные должности в государственном аппарате, за «службу» на которых тем не менее кто-то регулярно получает очень неплохую по местным меркам зарплату).
В ситуации отсутствия прочных государственных традиций наивно рассчитывать на появление в кенийцах чего-то подобного здоровой злости, которую мы можем наблюдать, например, у современных китайцев, для которых модернизация – это, помимо прочего, ещё и способ доказать свою национальную состоятельность.
Ситуация усугубляется необычайной полиэтничностью Кении. Колонизаторы никогда не принимали в расчёт этнические границы, что привело к тому, что в современной Кении сосуществуют лингвистически очень далёкие друг от друга народы, а на долю крупнейшей народности кикуйю приходится всего 22% населения страны. Ни о какой национальной мобилизации в этих условиях говорить не приходится.


Цветы Кении
Кения – нищая аграрная страна. Её основными экспортными культурами являются чай (она делит с Китаем 2–3-е места в мире по объёму экспорта; 1-е место – у Шри-Ланки) и цветы (4-е место в мире после Голландии, Колумбии и Эквадора).
Доля аграрной продукции в экспорте медленно сокращается (70% в – 1995 г. и 61% – в 2015 г.). Её замещает продукция низкотехнологичных отраслей обрабатывающей промышленности (нефтепереработка, металлургия, лёгкая промышленность).
За 20 лет (1995–2015 годы) кенийцы умудрились сократить долю в экспорте продукции машиностроения с ничтожных 4% до 3% (в России – 8% в 2016 г.).
В Кении катастрофически низкий уровень образования.  По данным ЮНЕСКО, грамотны только 78% кенийцев старше
15 лет (среднемировой уровень – 86%).
В 2003 г. правительство Мваи Кибаки ввело всеобщее обязательное начальное образование, но из-за ужасающе низкого качества педагогического персонала оно во многом остаётся фикцией.
Ситуация в здравоохранении не лучше. Во многих больницах не хватает обычных хирургических перчаток. Не удивительно, что средняя ожидаемая продолжительность жизни в стране, по данным ВОЗ, равна 63 годам (в России – 70 годам).
При этом зарплата врачей, учителей, преподавателей и профессоров университетов ничтожно мала, что приводит к тому, что страну регулярно сотрясают их забастовки.
Средний ежемесячный доход в Кении равен 150 долл., что в 48 раз ниже зарплаты депутата кенийского парламента (это не считая многочисленных льгот и привилегий). Правда, в начале июля, перед выборами,
депутаты решили снизить себе зарплату
на 15%.
Тем не менее, кенийцы показывают
относительно неплохой уровень нравственности и духовности. По данным Управления ООН по наркотикам и преступности, в
2015 г. здесь было совершено 5,75 умышленных убийств на 100 тыс. жителей (в Японии – 0,31, в Китае – 0,74, в Германии – 0,85, в США – 4,88, в России – 11,31).


Демократия по-кенийски
В 1992 г. на волне мировой моды на демократию решил перейти к демократическому правлению и бездарный консервативный кенийский диктатор Дэниел арап Мои. Это позволило ему просидеть ещё два 5-летних срока в президентском кресле уже в качестве демократически избранного лидера.
Подлинный прорыв к демократии произошёл в 2002 г., когда кенийцы провалили на выборах его преемника У. Кеньятту и избрали президентом вождя широкой либерально-социалистической коалиции интеллектуала М. Кибаки.
Однако М. Кибаки не особо преуспел в управлении страной. Он замкнулся в кругу интеллектуалов из его народности кикуйю и в конечном счёте начал сближение со старой консервативной верхушкой, правившей страной со времён получения независимости.
Это привело к бурному переформированию партийной системы. На выборах
2007 г. М. Кибаки противостояла новая широкая либерально-социалистическая коалиция во главе с крайне популярным оппозиционным вождём Райлой Одингой из народности луо. Победа М. Кибаки оказалась столь неубедительной, что оппозиция обвинила правительство в подтасовке и результаты выборов не признала.
Начался кризис, который отчётливо высветил то обстоятельство, что за голосованием за того или иного кандидата стояли не идеологические мотивы, а банальные симпатии к выходцу из своей народности. Началась жестокая этническая резня между кикуйю и луо, унёсшая 1,5 тыс. жизней и ставшая причиной появления 600 тыс. беженцев.
Лишь вмешательство бывшего генерального секретаря ООН Кофи Аннана привело к прекращению резни. Он убедил кенийский правящий класс договориться о разделе власти. М. Кибаки был признан переизбранным на второй срок, но специально для Р. Одинги на 5 лет был создан пост премьер-министра. Таким образом, была сформирована «большая коалиция» двух ведущих политических сил страны.
Выборы 2012 г. обошлись уже без резни. На них консерваторы вернули себе всю полноту власти. У. Кеньятта (кикуйю, как и М. Кибаки), работавший в правительстве «большой коалиции» вице-премьером, разбил своего шефа премьера Р. Одингу.
На выборах 8 августа вновь сойдутся борющийся за переизбрание 55-летний консервативный президент У. Кеньятта (его партия носит название «Празднество») и 72-летний вождь кенийских либералов Р. Одинга (он возглавляет Апельсиновое демократическое движение; апельсин – это эмблема партии, необходимая, чтобы нужную строчку в бюллетене отыскали её неграмотные сторонники). Но за соперничеством двух политиков скрывается противостояние двух семейств, уходящее корнями в 1960-е годы.


Ухуру Кеньятта
У. Кеньятта – сын легендарного основателя независимой Кении Джомо Кеньятты, бывшего диктатором с 1963 г. по 1978 г. Он варится в кенийской политике почти всю жизнь. У. Кеньятта получил блестящее образование в США, где изучал экономику, политологию и государственное управление.
Вернувшись на родину, он был приближен президентом Д. арап Мои, рассчитывавшим сделать его своим преемником. Его назначили министром по делам местного самоуправления. Но в 2002 году У. Кеньятта с треском провалился на выборах.

kenyataТем не менее он продолжил политическую карьеру. Огромный опыт был приобретён им во время работы вице-премьером в правительстве «большой коалиции». За 5 лет он успел поработать последовательно ещё и министром по делам местного самоуправления, министром торговли и министром финансов.
Главным достижением своего первого срока он считает мощный рывок Кении в модернизации транспортной инфраструктуры. Совсем недавно было открыто движение по обновлённой китайцами железной дороге между столицей Найроби и вторым по величине городом республики и крупнейшим портом Момбасой. У. Кеньятта также обещает ввести в стране обязательное 7-летнее школьное образование.
На теледебаты с Р. Одингой президент не явился.


Райла Одинга
Р. Одинга – сын первого вице-президента Кении в 1964–1966 годах Джарамоги Одинги, порвавшего с Дж. Кеньяттой из-за несогласия с его ориентацией на развитые страны. Дж. Одинга предлагал ориентироваться на Советский Союз и Китай и строить в Кении социализм. Не удивительно, что Р. Одинга был послан учиться на инженера-механика в Восточную Германию.

odinga


В 1982 г. отец и сын Одинги оказались ведущими участниками неудачной попытки переворота по свержению режима Д. арап Мои. После её провала отец оказался под домашним арестом, а сам Р. Одинга провёл в тюрьме 6 лет. В 1989-1991 годах он будет ещё дважды арестовываться на несколько месяцев за оппозиционную деятельность.
Р. Одинга идёт на выборы с программой, мало отличающейся от программы президента. Можно лишь отметить его более заметный уклон в сторону перераспределения доходов и расширения социальных программ для бедняков.
Смена власти была бы крайне полезна для Кении. В стране до сих пор не отработан механизм регулярного чередования партий у власти на демократических выборах. Голосование избирателей по-прежнему во многом определяется этнической принадлежностью кандидатов.
 До сих пор всем действующим президентам удавалось не мытьём, так катаньем переизбираться на 2-й срок. Сработает ли эта закономерность на этих выборах?
Но больше всего кенийцы боятся повторения резни 2007 г.
Михаил Зелёв,
кандидат исторических наук

Прочитано 1027 раз

Поиск по сайту