Кто управляет правителями?

По мере того, как европейский проект расширялся, превращаясь из объединения шести сплочённых членов в союз 28 очень разнородных и плохо контролируемых государств, он вынужден был задаться двумя вопросами.
Во-первых, что делать, если одна из стран захочет покинуть его. Тот ответ, что дали Соединённые Штаты на отделение Южной Каролины в 1860 г., показался ЕС чрезмерным, и он включил в Лиссабонский договор 50-ю статью, описывающую процедуру выхода.
Тогда надеялись, что ею никогда не придётся воспользоваться, но вот Британия обратилась именно к этой статье. Эту процедуру ещё никто не проверял на практике, но несомненно одно: она будет затяжной и болезненной для всех.
Второй вопрос: что делать, если одна из стран-членов начнёт попирать демократические стандарты, являющиеся одним из условий членства в ЕС?
Впервые Европа столкнулась с этим в 2000 г., когда крайне правый политик Йорг Хайдер вошёл в коалиционное правительство Австрии. ЕС попытался тогда изолировать Австрию, заморозив связи, но, когда выяснилось, что изгнать Хайдера не получается, он постепенно разморозил отношения и с тех пор молчаливо приемлет правительства, поддерживаемые крайними партиями.
В 2000-х годах ряд наблюдателей предположил, что Италия при Сильвио Берлюскони перестала соответствовать копенгагенским критериям, поскольку премьер-министр обладает огромным влиянием на итальянские средства массовой информации. Но тогда ничего в этом отношении сделано не было.
Как говорит Давид Макаллистер, депутат Европарламента от немецких христианских демократов, трудность заключается в том, что ЕС обладает мощными рычагами воздействия на страны-кандидаты, но почти ничего не может поделать со своими полноценными членами.
Он, конечно, может пойти на такую крайнюю меру, как применение 7-й статьи Лиссабонского договора, и временно лишить страну права голоса. Но всё равно вставшего на путь попрания правил члена ЕС трудно призвать к порядку. Сейчас ЕС не знает, что делать с двумя такими странами.
Во-первых, это Венгрия, где правительство ФИДЕС во главе с Виктором Орбааном, получившее огромное большинство на выборах 2010 г., вскоре начало нарушать европейские правила.
Орбаан, имевший большинство, позволявшее по его воле вносить поправки в конституцию, начал ограничивать права центрального банка, конституционного суда и средств массовой информации. В июле 2014 г. он даже произнёс речь, где превозносил достоинства «нелиберальной демократии». Хотя он был осторожен и не стал заходить слишком далеко, уклонившись от прямого противостояния с Брюсселем и использовав членство своей партии в главном объединении правоцентристских сил Европы – Европейской народной партии – для того, чтобы отразить критику.
Польское правительство во главе с Ярославом Качыньским и его партией Закон и справедливость (ЗиС), пришедшее к власти в конце 2015 г., представляет более серьёзную проблему. ЕС обвинил ЗиС в нарушении законодательства о конституционном суде и назначении судей. Он также обеспокоен положением со свободой средств массовой информации.
Переговоры с целью решения этой проблемы пытался вести Франс Тиммерманс, заместитель председателя Еврокомиссии; недавно посещала Варшаву Ангела Меркель. Однако ЗиС отвергает любую критику извне.
Конрад Шыманьский, польский министр по европейским делам, просто говорит, что правительство было демократически избрано и пользуется поддержкой избирателей во всём, что делает. При этом он многозначительно добавляет, что как раз в Западной, а не в Восточной Европе в последнее время наблюдается крупнейший подъём выступающих против ЕС популистских партий.
В отличие от ФИДЕС в Венгрии, ЗиС в Польше сталкивается с сильной оппозицией. Так что, возможно, уже ближайшие выборы принесут решение проблемы. А до тех пор поляки доставят ещё немало хлопот.
Пётр Бурас из варшавского отделения Европейского совета по внешней политике отмечает, что правительство имеет разногласия с ЕС по поводу евро, демократических правил и даже по оборонной и внешней политике. Оно почти столь же отрицательно настроено, как и Британия накануне выхода из ЕС.
У ЕС есть статус ассоциированного членства для тех стран, что ещё не готовы стать полноценными членами. Может быть, придумать подобную категорию для оступившихся непослушных членов?
The Economist,
25 марта 2017 г.