«Американцы шли уверенно, но потом мы с Лёхой достали гранатомёт»
Сергей Карасёв – один из 200 десантников, которые в июне 1999 г. совершили легендарный марш-бросок на Приштину и устроили скандал мирового масштаба.
Преодолев за сутки 600 км, русский батальон захватил стратегический аэродром и удерживал его полтора месяца. Тем самым он сорвал планы натовских войск по вторжению в Косово.
«В тот момент я проходил срочную службу, и наш батальон занимался миротворческой деятельностью в соседней Боснии, – вспоминает Сергей Карасёв. – В ночь с
10 на 11 июня мы были подняты по тревоге. Быстро собрались, получили оружие с бое-припасами и загрузились в технику согласно штатным местам. Я был пулемётчиком на БТРе».
В тот день Карасёв так и не понял, каким образом колонна военной техники и 200 вооружённых десантников смогли пересечь границу и американские блокпосты.
«На некоторых блокпостах мы стояли по часу и больше, – вспоминает он. – Беседы велись на высоких уровнях, поэтому я не посвящён в их содержание. Как потом рассказывал в своём интервью генерал Заварзин, Россия смогла обмануть натовского генерала.
Время подгадали таким образом, что ему доложили о нашем приближении в обеденный перерыв, когда он уже покушал и собирался поспать. Сказали, что движется русская колонна в направлении Белграда. А перед этим поступал рапорт, что русские выдвинулись на учения.
Генерал вроде бы сказал: «Я знаю, это учения». И лёг спать. Тем самым НАТО нас проморгало, и мы прошли границу практически без проблем».
По дороге на Приштину десантники наблюдали бомбёжку Белграда и других югославских городов. Слева и справа были зарева пожаров, слышались взрывы.
К стратегическому аэродрому Слатина десантники подошли глубокой ночью. За несколько часов до этого он подвергся бомбёжке, и его покинули сербские войска. Русский батальон расставил посты по периметру, окопался и занял позиции.
На территории аэродрома обнаружили подземную взлётную полосу, с которой в советское время взлетали истребители МИГ. Там же нашли ангары, пункт управления, разбитые склады с оружием, боеприпасами и обмундированием.
«Сначала американцы ничего не поняли, – вспоминает Сергей Карасёв. – И только когда рассвело, они стали осознавать, что на территории стратегически важного аэродрома стоят российские войска. Каким образом русские оказались в Косово и заняли этот плацдарм, для всех было феноменом, причём необъяснимым.
Ближе к 9 часам утра мы услышали гул. Слева и справа начали появляться огромные десантные вертолёты с двумя винтами – их называли «коровами». Это американцы фиксировали обстановку и пытались высадить на аэродром свои силы. Сначала прилетело два вертолёта, потом пять, потом их стало появляться всё больше и больше.
Они долго кружились над нами. Мы заняли свои штатные места, направили стволы вверх и контролировали передвижение воздушных целей».
Ближе к 11 часам с нескольких направлений стали приближаться танковые и автомобильные колонны натовских войск.
Сергей Карасёв: «В каждой колонне шло по 20-30 танков. Плюс машины с пехотой. Там были и англичане, и американцы, и шведы. Когда они поняли, что мы не собираемся уходить с этого аэродрома, они, конечно, обезумели все.
Самой смелой оказалась колонна американских войск. Они заходили со стороны того самого поста, где стоял я и мой сослуживец Алексей Догадин. Их танки подошли к границам аэродрома и, судя по скорости, намеревались вторгнуться на его территорию. Американцы шли уверенно, но потом мы с Лёхой достали гранатомёт. Лёха встал во весь рост, прицелился в головной танк, и колонна резко остановилась».
Позже в прессу просочилась информация, что командующий группировкой НАТО на Балканах получил приказ захватить аэродром и в случае необходимости уничтожить русских. Однако натовский генерал ответил, что не собирается начинать Третью мировую войну. После чего танки развернулись и взяли аэродром в окружение.
«Они превосходили нас по всем параметрам, – уточняет Сергей Карасёв. – Судите сами, если нас было 200 человек, а их около 3 тыс. человек. Если бы у кого-то не выдержали нервы, и он начал стрелять... А нервы были у всех на пределе».
Удар в челюсть
В общей сложности Сергей Карасёв прослужил на Балканах 3 года. Несколько раз он попадал под обстрелы боевиков, его БТР подрывался на фугасах и минах.
«Там очень много сопок и каменистых холмов, – вспоминает десантник. – Всё это поросло деревьями, и оттуда довольно часто стреляли. Кто стреляет, вообще непонятно. Добежишь до БТРа и начинаешь срезать эти деревья крупнокалиберным пулемётом. Постреляешь немножко – вроде тишина, всё прекратилось».
Сергей Карасёв вернулся домой с медалью Суворова. Её вручают за личное мужество и отвагу.
В 2014 г. один из федеральных телеканалов напомнил, что с момента легендарного марш-броска на Приштину прошло 15 лет. Зрителям показали красивый документальный фильм. И Сергей Карасёв тоже его смотрел.
«Я переключал каналы и вдруг увидел своего сослуживца Пашку Васильева, – рассказывает Карасёв. – Диктор сказал, что учреждена специальная медаль за этот марш-бросок, и её получил каждый из 200 десантников.
Когда я услышал эти слова, то передёрнулся, потому что у меня такой медали до сих пор нет. Стал переписываться с сослуживцами. Многие ответили, что тоже не получили данную награду. Одним словом, никто про нас не вспомнил и даже не поздравил с юбилеем. Хотя мы выполняли важное правительственное задание: об этом есть справка, с печатью и подписью командира нашей части.
Из интереса я сходил в военкомат, мне там сказали: ждать надо долго, поэтому лучше шевелись сам. Они посоветовали съездить в Подольск, в архив Министерства обороны».
Однако в 2014 г. Сергею Карасёву было совсем не до поездок в архив. В тот момент он пытался опротестовать условный срок, который ему подарила Родина. И собирал доказательства своей невиновности.
Его вторая война началась в сентябре 2006 г. В тот момент он уже проживал в Нижнем Ломове, обзавёлся детьми и работал водителем такси.
Сергей Карасёв: «Поздней ночью 24 сентября 2006 г. поступил заказ на ул. Ленина. Его взял мой товарищ. Приехав по адресу, он обнаружил компанию из 8 парней, которые находились в состоянии алкогольного опьянения.
Несмотря на то, что автомобиль такси рассчитан на четырёх пассажиров, молодые люди хотели уехать все вместе и сразу. Когда они получили отказ, один из них ударил ногой по машине, и на крыле образовалась вмятина».
После этого водитель стал звонить в милицию, а молодые люди – в службу такси, чтобы вызвать новый автомобиль.
Сергей Карасёв: «В ту ночь моя жена дежурила диспетчером. Я заехал выпить кофе и слышал этот телефонный разговор. Пьяный парень выражался нецензурной бранью, хамил, угрожал.
Я посчитал, что с девушками так нельзя разговаривать. Тем более с моей женой. Поэтому взял трубку и сделал ему замечание. Он говорит: «Ты кто такой? А ну, подъезжай сюда, я с тобой разберусь».
Через 30 минут десантник Карасёв подъехал к отделу милиции, куда уже доставили задержанных.
«У входа в отдел стояли два милиционера и вот этот бузотёр, – вспоминает Сергей Карасёв. – Я к нему подошёл, говорю: ты хотя бы в армии служил, чтобы выражаться такими словами? Он начал ещё больше хамить в ответ.
В тот момент я действительно готов был ударить его и даже приблизился вплотную. Однако сотрудник милиции меня остановил и сказал: «Серёга, не делай глупостей. Садись в машину и уезжай». После чего я сел в машину и уехал».
Через несколько дней выяснилось, что мать бузотёра работает в районной администрации и возглавляет один из отделов. В Нижнем Ломове её характеризуют как женщину настойчивую и весьма предприимчивую.
Ущерб за повреждение автомобиля она заплатила сразу, чтобы решить дело миром.
А вот с десантником Карасёвым решила повоевать.
Сергей Карасёв: «Её сыну было 17 лет, и его наверняка ждал большой скандал дома. Могу предположить, что он просто испугался и оклеветал меня, лишь бы разжалобить маму. Поэтому и сказал, что я его избил.
А она мать, её понять можно. Она тут же вступилась за родную кровь и написала заявление в милицию. Меня вызывают, говорят: так и так, Серёга, ты сломал челюсть этому парню».
Сделано в Нижнем Ломове
Проведя расследование по горячим следам, милиция сделала вывод, что причастность Сергея Карасёва к сломанной челюсти не подтверждается показаниями очевидцев. Все они утверждали, что десантник пальцем не тронул этого парня.
В свою очередь, словам самого потерпевшего верить не стали. Как следует сразу из нескольких постановлений, он находился в тот момент «в состоянии алкогольного опьянения и мог не помнить, кто именно причинил ему телесные повреждения».
В этой связи уголовное преследование в отношении Сергея Карасёва было прекращено, и он забыл про этот неприятный инцидент.
А вот милиция не забыла.
Уголовное дело пылилось в кабинете следователя 70 месяцев, а потом его решили отправить в архив.
Сергей Карасёв: «В августе 2012 г. таксиста, которому повредили автомобиль, снова вызвали в милицию. Ему говорят: про такой-то инцидент помните? Он говорит: помню. Ему говорят: вот тут распишитесь, а то дело валяется, его нужно сдать в архив. И он расписался не глядя.
Потом вызывают меня, а там написано: Карасёв ударил потерпевшего один раз. Следователь пояснил, что это не страшно, потому что срок исковой давности вышел, и дело закроют за примирением сторон. Видимо, им надо было подтянуть показатели по раскрываемости».
Однако десантник Карасёв не стал соглашаться на такую сделку.
«Я его не бил, – заявил он следователю. – Примирение сторон – это как вообще понять? Это значит, что я признаю свою вину?»
Сергей Карасёв: «Следователь сказал: ну, как знаете. И уже через месяц уголовное дело оказалось в суде».
Суд разбирался недолго и уже в ноябре огласил приговор.
По словам десантника, потерпевший в заседание не явился, а свидетелей даже не пытались найти.
«Никто не искал этих милиционеров, которые стояли рядом в момент нашего разговора с потерпевшим, – поясняет Сергей Карасёв. – Я нашёл их сам. Один жил в Нижнем Ломове, а другой уже перевёлся в Пензу. Только после этого их вызвали в суд, и они дали правдивые показания, что я не бил потерпевшего».
По словам десантника, одного из милиционеров после этого вызывали на ковёр к районному начальству и ругали за то, что он пошёл в суд без инструктажа.
Сергей Карасёв: «Ему посоветовали определиться, по чьим законам он живёт. Но он уже на пенсии, поэтому сказал правду».
В запросе амбулаторной карты потерпевшего сначала было отказано. Потом её всё-таки запросили, но тут оказалось, что она потеряна.
А ещё через несколько дней она всё-таки нашлась. И в ней отсутствовала запись о сломанной челюсти.
Сергей Карасёв: «Рентгеновского снимка на момент этого суда не было. Таксист, которому повредили машину, заявлял судье, что последние показания были получены обманным путём. И что он расписался, не читая их».
Разобравшись в обстоятельствах дела и оценив доказательства, судья Харламов пришёл к выводу о виновности Сергея Карасёва. Ему дали год условно и взыскали 10 тыс. руб. в пользу потерпевшего.
Сергей Карасёв: «Когда я вышел из зала суда, передо мной даже следователь извинился. Он сказал: прости, Серёга, но это была не моя инициатива».
Уголовное дело, которое сделали в Нижнем Ломове, прошлось по всей вертикали российского правосудия. Но даже президиум Верховного Суда оставил без внимания ряд нестыковок.
А нестыковки там начинаются прямо с обложки. В частности, на ней указано, что уголовное дело было возбуждено 3 октября 2012 г. и окончено 29 августа 2012 г.
О том, что судебная вертикаль согласилась с обратным отсчётом времени, свидетельствуют 8 штампов, что расположились в радиусе 7 см от указанных дат.
«Карасёв меня никогда не бил, перелома челюсти не было»
После того как десантника Карасёва признали виновным, он захотел разобраться.
Сергей Карасёв: «Однажды ночью я проснулся от мысли, что надо встретиться с этим потерпевшим. Я уже знал, что он служит в воинской части в Сердобске. В то же утро завёл машину и поехал в Сердобск».
Ветеран боевых действий и действующий военнослужащий Российской армии встретились на КПП.
«Я с ним поговорил, и у него проснулась совесть, – вспоминает Сергей Карасёв. – В тот же день мы поехали к нотариусу, а потом – в Областное бюро судебно-медицинской экспертизы».
«Заявляю, что Карасёв Сергей Иванович меня никогда не бил, – следует из объяснения потерпевшего, которое заверено нотариусом Косаревой. – Указанной в уголовном деле травмы – закрытого перелома нижней челюсти – у меня не было. Уголовное дело рассматривалось без моего участия, так как я не мог врать в суде».
Слова потерпевшего подтверждаются и консультативным исследованием, которое выполнено государственным судебно-медицинским экспертом отдела сложных экспертиз Татьяной Молчановой. Исследовав рентгеновский снимок от 2 апреля 2014 г., она пришла к выводу об «отсутствии признаков бывшего перелома нижней челюсти потерпевшего».
Кроме того, она обратила внимание на нестыковки в уголовном деле против Сергея Карасёва.
«В ксерокопии амбулаторной карты потерпевшего записей, относящихся к факту травмы, не имеется, – отмечает судмедэксперт Молчанова. – Удаление 3-го зуба из зоны перелома не выполнялось, антибактериальная терапия не назначалась, пострадавший для оказания помощи в отделение
челюстно-лицевой хирургии не направлялся. Перелом нижней челюсти является не безобидным заболеванием, в связи с чем требует специального лечения и наблюдения».
Получив эти результаты, Сергей Карасёв попытался восстановить справедливость. Но в этот момент совесть потерпевшего снова уснула, потому что замаячил реальный срок за ложные показания.
Сергей Карасёв: «Я ему звонил, писал смс, но он перестал снимать трубки. И я пошёл дальше один.
В тот момент, когда закрутилось уголовное дело, я собирался восстановиться в армии по контракту. Но из-за того, что началось следствие, военкомат нажал на тормоза. В результате в армию я так и не вернулся. Зато потерпевший теперь служит по контракту в Иркутске.
Я считаю, что он виноват в этой истории целиком и полностью. Если б я нагрубил диспетчеру, то на следующий день пришёл бы к ней с букетом цветов, выпил с её мужем коньяка, пожал руку и ушёл. Так поступают мужчины.
А это не мужик: сначала согласился, потом на него надавили, и он отказался. Какой он солдат? И где ему служить?»
Правда для Родины
Вся правда, которая собрана Сергеем Карасёвым, предоставлена в компетентные органы. Причём уже давно.
Однако судимость на бывшем десантнике так и продолжает висеть.
Вот что сказал нашему изданию адвокат Анатолий Попов:
«Наши заявления пересмотреть дело по вновь открывшимся обстоятельствам наталкиваются на постоянные отказы. Сначала отказала районная прокуратура, потом – областная.
Попытка обжаловать эти отказы в судебном порядке также не увенчалась успехом – районный суд отказывает, областной суд отказывает. Судьям кажется, что всё у них нормально.
Тогда мы написали заявление возобновить уголовное дело ввиду вновь открывшихся обстоятельств. Районный прокурор Сергей Афонин в этом отказал. А заместитель областного прокурора Иван Грибов пообещал во всём разобраться.
Мы написали заявление в Следственный Комитет и потребовали вынести процессуальное решение по ложному заключению нижнеломовского судмедэксперта Дубовика от 3 октября 2006 г. Именно этот человек утверждал, будто у потерпевшего имеется перелом челюсти.
Следственный Комитет перенаправил это заявление в полицию, после чего начался футбол: участковый отказывает в возбуждении уголовного дела, прокурор возвращает на доследование. И так много раз.
При этом экспертизу Молчановой, в соответствии с которой перелома челюсти никогда не было, органы надзора и правопорядка вообще не видят и не упоминают в своих документах».
«Улица Московская» попросила УМВД РФ по Пензенской области прокомментировать, на какой стадии находится следствие о возможной фальсификации доказательств по уголовному делу Сергея Карасёва.
Из официального комментария регионального УМВД следует, что при вынесении приговора суд руководствовался результатами судебно-медицинской экспертизы. В соответствии с материалами уголовного дела, её автором является эксперт, который проводил освидетельствование потерпевшего и установил наличие у него перелома нижней челюсти.
По факту обращения о возможной фальсификации заключения судебно-медицинским экспертом проведена проверка.
«В связи с тем, что бывший судебно-медицинский эксперт в настоящее время проживает за пределами Пензенской области, потребовалось длительное время, чтобы установить место его жительства и получить от него объяснения», – отмечается в комментарии УМВД.
Региональное УМВД поясняет, что постановления об отказе в возбуждении уголовного дела выносились на формальном основании, для соблюдения процессуальных сроков.
«Проверочные мероприятия не прекращались, – заверяет УМВД. – Когда бывший эксперт был опрошен, он пояснил, что работал судебно-медицинским экспертом в Нижнеломовской районной больнице с 1973 по 2009 годы, потерпевший по уголовному делу был освидетельствован им на основании предоставленных медицинских документов и как такового потерпевшего он не помнит.
Объективных данных, которые подтверждали бы факт возможной дачи заведомо ложного заключения экспертом, в ходе проверки представлено не было».
При этом УМВД России по Пензенской области частично согласилось с доводами, которые изложены в жалобе Сергея Карасёва на сотрудников Нижнеломовского отдела полиции.
«По результатам рассмотрения обращения данного гражданина установлено, что должностными лицами при проведении проверки по факту возможной фальсификации заключения судебно-медицинским экспертом не были предприняты исчерпывающие меры, предусмотренные законодательством, – отмечается в комментарии. – В связи с этим было указано на необходимость устранения выявленных нарушений. Виновные сотрудники привлечены к дисциплинарной ответственности».
«УМ» обещает следить за дальнейшей судьбой десантника Карасёва и реакцией соответствующих структур.
