Люди и события

A A A

Бывший глава администрации Пензенской области Александр Кондратьев вспоминает о людях, с которыми работал и общался, а также делится своими взглядами на жизнь и политические события в России.


kondrtyevПредметный Щербаков
Мне приходилось встречаться со многими хорошими людьми. Практически, они были моими учителями.
Первым «учителем» был командир воинской части, полковник Михаил Орлов. Он годился мне в отцы. Всегда курировал меня, многому научил.
Когда я пришел работать в город, мне помогал заместитель председателя горисполкома Николай Сауткин. Сейчас все забыли про него, а он очень много сделал для развития торговли и бытового обслуживания, для развития административных торгово-финансовых органов.
Мы тогда создавали по городу опорные пункты милиции. Организовали более сотни помещений, где сидели милиционеры. В любой момент можно было подбежать туда и попросить помощи. Сейчас этого нет, но тогда это было очень актуально.
Ну, а основным моим учителем был, конечно, Александр Евгеньевич Щербаков. Он – сложный человек. Самым главным для него была работа. Иногда на планерках он повышал голос. Но нас – меня, Виктора Соколова (УКС Горисполкома) и Виктора Ирышкова – он как-то выделял, обращался с нами бережно. И всегда к нам прислушивался.
Был такой эпизод: поступила жалоба от инвалида Великой Отечественной войны на то, что он давно стоит в очереди на квартиру, но ему все только обещают и обещают. Щербаков дал мне задание разобраться.
Когда я пришел, то увидел, что инвалид живет в бараке на ул. Бакунина, у моста. Он выложил мне стопку писем, которые посылал по инстанциям в течение 15 лет. В ответах там было: «Через год, через два получите квартиру». В общем, тянули, как хотели. А у инвалида – десятки орденов и медалей. Он жил с женой, дочерью (она должна была вот-вот родить) и зятем на 15 кв. метрах.
Я пришел к Щербакову, говорю: «Надо давать квартиру». Он: «Ну, хорошо». Хотя с квартирами тогда было сложно. И Щербаков своим распоряжением сразу дает семье того инвалида трехкомнатную квартиру. Увы, сам пенсионер так и не дожил до новоселья, но его семья переселилась в новое жилье.
Щербаков очень серьезно относился к развитию города. В Пензе улучшалось бытовое обслуживание, связь. Объектов было много, иногда сроки по ним срывались. А Щербаков всегда спрашивал предметно. И если сроки срывали, то ты обязан был четко ответить: отчего, почему и какие меры принимаются в связи с задержкой.
Я вел учет по каждому объекту. И, если там что-то не получалось, я подходил к Щербакову, чтобы он лично провел планерку на этом объекте, с тем расчетом, чтобы ускорить процесс.
В те годы много занимались благоустройством города, хотя финансирование было небольшое. Было принято решение построить в Пензе порядка 100 микроскверов на углах улиц. Примерно за год это удалось сделать. Был такой лозунг – «Каждому жителю города – по одному дереву». И мы высадили порядка 450 тыс. деревьев.
Приводили в порядок газоны, засаживали их травой, чтобы было как на Западе. Я помню, весной каждое утро, в 8 часов, была планерка, и каждый докладывал по своему участку.
За каждым завотделом были закреплены конкретные улицы. За мной закрепили ул. Ленинградскую. Я знал по каждому дому начальника домоуправления, по каждому магазину – его директора. И мы конкретно расписывали, кто и что должен сделать – убрать снег, привести в порядок фасад, посадить кустарник.
А когда все это предметно, город быстро приводится к порядку. Обычно к 20 апреля, к Ленинскому субботнику, люди выходили уже не на благоустройство, а чисто декоративно – докрасить и подмести. И после этого город блистал. А к 1 мая уже и основные дороги делались. Сейчас такой предметной работы нет.


Работа в коллективе
Заместитель председателя горисполкома Виктор Афанасьевич Черушов пришел работать в исполком чуть раньше меня. У нас с ним были очень хорошие, дружеские отношения.
У Черушова была одна из самых сложных работ – коммунальное хозяйство. День и ночь: то труба прорвет, то еще что-то. И зимой, в пургу, в грязь, в дождь Виктор Афанасьевич лично был на этих авариях, чтобы побыстрее остановить протечку, устранить аварийную ситуацию.
Он колоссальную работу по благоустройству проводил в Пензе. Поэтому его и выдвинули на пост начальника областного Управления ЖКХ. И мы с ним стали коллегами. У нас до сих пор хорошие, близкие отношения. Нас соединила работа и порядочное к ней отношение.
Вообще, наш коллектив в горисполкоме был очень сплоченным. И жалоб на нас практически не было.
Когда я перешел в Рембыттехнику, там тоже был сплоченный коллектив. Работали и отдыхали – мы все делали совместно.
Каждый год мы старались сделать что-то новое, внедрять дополнительные виды услуг. Поэтому у всех Рембыттехника была на слуху. И это не просто было приятно, это давало определенную помощь. Когда мы просили поддержки, практически всегда нам ее предоставляли.
А еще где-то с 1974 г. я был депутатом городского Совета депутатов, потом – областного Совета. Это была дополнительная нагрузка, но это была и дополнительная возможность какие-то вопросы решать.
Курировал нас в Рембыттехнике Алексей Николаевич Власов, заместитель председателя облисполкома. Я считаю, это человек, который сделал очень много для развития пензенского края в плане материально-технической базы, дорог. День и ночь он их строил. Власов развивал торговлю, бытовое обслуживание. Например, придорожные рестораны, стоянки в Каменке – это он делал.
Алексей Николаевич был вхож к первым лицам, к министрам. Поэтому он решал вопросы. И я от него многому научился: не просто работать на уровне города, а уже на общероссийском уровне. Власов был мне как родной отец.
Надо обязательно сказать и о первом секретаре Ленинского райкома Владимире Федоровиче Сидоркине. Он для развития города многое сделал.
Очень большая помощь шла и от Виктора Карповича Дорошенко, и от Федора Михайловича Куликова. Анатолий Федорович Ковлягин тоже помогал в вопросах строительства.


Во главе области
Мы с моей командой работали не за страх, а за совесть, но мы опередили свое время. Психология у людей была такая: «Все вернется назад: и цены на продукты, и Советский Союз». Но ничего вернуть уже было нельзя.
В нашей работе было много случаев, когда нужно было решать именно «горящие» вопросы. Например, пенсии. Едешь, выбиваешь эти деньги.
Наличных денег не хватает. Договариваешься с Центробанком, машинами привозишь наличку, раздаешь – вроде понемногу недовольство затихает.
А коллективы на заводах были огромные. Часовой завод – 12000 работающих. Велозавод с радиозаводом – почти 18000 работников. Дизельный, Пензмаш – по 5000-6000 человек. И везде задерживали зарплату. Приходилось выступать перед тысячами людей. И у всех – «власть виновата».
И действительно, мы были виноваты. А кто виноват, что им перестали платить? Им зарплата нужна, они кушать хотят. Я и мои заместители встречались с коллективами практически ежедневно.
В принципе, это была революция. Особенно 1992 год, самый тяжелый. Инфляция выросла, как на дрожжах. Практически все в государстве стали нищие.


Афганистан
Иван Григорьевич Дуденков (министр бытового обслуживания РСФСР) – это Человек с большой буквы. Он был всеми уважаемый человек в России, да и в СССР. Он был на короткой ноге с Брежневым, с «нашим дорогим Леонидом Ильичем».
Дуденков рассказывал мне такой случай из времён, когда он был председателем Астраханского облисполкома. Звонок: через 2-3 часа прилетает Брежнев. Быть, встречать. А Иван Григорьевич всегда лично готовил для Брежнева уху или шулемку.
И вот они поохотились, приготовили еду, выпили. «Эх, Ваня, – говорит Брежнев. – Зря я пошел на поводу. Зря дал добро на ввод наших войск в Афганистан». Это он прямо в открытую сказал.
Брежнев был против, но его уломали.


Чубайс
Я уже говорил, что был принципиально не согласен с той приватизацией, которую проводил Чубайс, с теми ваучерами, которые он напечатал.
Я все прекрасно понимаю: он убедил Ельцина, что если тяжелая промышленность и недра останутся государственными, то все может вернуться к коммунистическим порядкам. Вот это единственный был аргумент. Но на самом деле ничего назад уже нельзя было вернуть.
У Чубайса официально сидели десяток с чем-то представителей американского государства, которые именно руководили – как и что приватизировать, что уничтожать. В итоге мы просто уничтожили промышленность.
То, что сделал Чубайс, – это, я считаю, колоссальнейшее преступление против своего народа и России.
Да, действительно, что-то нужно было ликвидировать. Но это, может быть, 20%, предприятия, которые и правда были не нужны. Но не 80 же процентов!
Как можно уничтожить 80 с чем-то процентов морского флота? А ведь он был один из сильнейших в мире. И так – по всем позициям ВПК. Военно-промышленный комплекс планомерно уничтожали. Вначале Горбачев, потом Ельцин.
А американцы умные, они ничего не уничтожали. Они разбирали и складывали. Сейчас опять все это можно собрать.


Ельцин
С Борисом Николаевичем Ельциным я встречался неоднократно. Мы и беседовали с ним накоротке, и выпивали. Но, в принципе, какую помощь он мог оказать Пензе? У него целая страна была.
Как человек, он был сильный. Порядка двух метров ростом, здоровый, сильный мужик. Но беда его была в том, что он еще до обеда начинал выпивать.
А еще он себе подобрал такие кадры, которые Россию опускали вниз. Это и Чубайс, и Вавилов из Минфина, часть вице-премьеров. Это все были слабые кадры.
Хасбулатов был умный, но хитрый. Он очень серьезно помогал своим соплеменникам. Но он был в ужасных отношениях с Ельциным.
А когда Администрация Президента и Верховный Совет враждуют, ничего хорошего не жди. Я бывал на съездах и видел: там была драка, а не решение вопросов. Депутаты постоянно ругали Ельцина.
А у Бориса Николаевича была такая политика: кто его ругает, тому он должности дает. Был, например, такой Аман Тулеев. Он мужик серьезный. Но он буквально на каждом совещании поливал Ельцина грязью.
Ну, Ельцин дал ему должность министра по СНГ. Тулеев, как я понял, растерялся. А Ельцин потом дал ему должность губернатора Кемеровской области. И тут Тулееву стало некогда ругать Ельцина. Только работать успевай.
И вот таких примеров я знаю очень много: «А, ты ругаешь – давай, иди, поработай. Узнаем, как ты справишься с делом».


Люди и автографы
В 1992 г., когда подписывали договор о создании Российской Федерации, я был в Георгиевском зале Кремля. Был очень большой прием, куда приехали главы всех регионов России. И на этот прием выдавали пригласительные билеты.
Сначала на моем билете расписался Геннадий Бурбулис. Потом я подошел к Хасбулатову. Я произнес тост, мы выпили по рюмочке. «Теперь, говорю, распишитесь». Хасбулатов посмотрел на подпись Бурбулиса: «А это кто такой?»
А они к этому времени там все были враги друг другу. Ельцин враждовал с Хасбулатовым, Хасбулатов ненавидел Бурбулиса, а тот – его. А работать им приходилось вместе.
Я тогда говорю: «А вы распишитесь на другой, чистой страничке». Ну, Хасбулатов расписался.
Я подхожу к Ельцину, тоже произношу тост, приглашаю его приехать в Пензенскую область. Говорю: «Борис Николаевич, а теперь Вы распишитесь, все-таки это уникальный момент». Он посмотрел и говорит: «Нет, с этими кадрами я не хочу расписываться». Я снова переворачиваю на чистую страницу: «А здесь нет никого». Там Ельцин и расписался.
Теперь у меня есть пригласительный билет, где расписались все три руководителя государства.


Не те люди
Советский Союз у нас сейчас хают. А я считаю, нам нужно было просто немножко перестроиться. Если бы коммунистическая партия СССР перестроилась, Союз бы сохранился. Ну, может быть, прибалты бы ушли, которые нам, откровенно говоря, и не нужны.
А Советский Союз сохранился бы. Мощь наша сохранилась бы и преумножалась с каждым годом.
Я считаю, что коммунистическая идеология – нормальная идеология. В принципе, если взять устав компартии – это же все взято из христианства, из Библии. Все от начала до конца. Но другой вопрос – надо было гибко подходить ко всем вещам.
Не было бы никакой революции, все было бы тихо и спокойно, если бы в Москве и Ленинграде на полках лежали продукты и стояли бутылки с водкой. Ничего бы не было в стране никогда.
Ведь все основные мысли и течения идут из столиц. Даже революция 1917 года у нас произошла в Москве и Петербурге. А в Пензе тогда просто ключи передали.
В конце 80-х годов люди просто были озлоблены, стоя в очередях. Конечно, они озлобились на советскую власть. Нельзя было этого допускать. А в принципе, у нас были ресурсы и резервы. Могли бы не допустить такого.
Просто не те люди пришли руководить государством.

Прочитано 1623 раз

Поиск по сайту