Самое читаемое в номере

×

Предупреждение

JUser: :_load: Не удалось загрузить пользователя с ID: 428

Из истории психиатрии в Пензе

A A A

В Пензе существует музей им. К. Р. Евграфова. Он находится на территории областной психиатрической больницы и занимает 2 комнаты.
В одной – стенды с фотографиями и документами. Другая стилизована под кабинет Евграфова, хотя личных вещей знаменитого психиатра там почти не осталось.
Хранителем музея является Олег Макаров, заведующий судебно-психиатрическим экспертным отделением. Говоря о музее, он заодно поведал и об истории психиатрии в Пензенской области. Рассказ получился не слишком академичным, зато весьма увлекательным.

Начала пензенской психиатрии
Как известно любому интеллигентному человеку, психиатрическая помощь в любом обществе зависит от его развития, от совершенства общества.
После своего основания город Пенза существовал как воинское поселение со всеми нравами приграничья, когда нестандартного человека легче было убить, чем заинтересоваться им. Кроме того, нравы были дикие, и психиатрической помощи в тогдашнем Московском царстве не было вовсе, хотя психические больные были.
Первое представление о том, что психиатрическая помощь нужна, в наших краях относится к 1780 г., когда было образовано Пензенское наместничество. И, как в каждом наместничестве, у нас были созданы Приказы общественного призрения. Тогда же впервые на государственном уровне было закреплено, что должны быть организованы сумасшедшие дома. Были ли тогда реально построены богоугодные заведения – известно одному Богу.
Известно, что заведения эти появились после создания Пензенской губернии в 1801 г. В 1807 г. был открыт смирительный дом, в 1810 г. – дом для умалишенных. Только в
1816 г. состоялось открытие общесоматической больницы, которая шла в общем комплексе с двумя первыми учреждениями. А еще через 15 лет встал вопрос о богадельне. Существовало все это на месте нынешней ул. Суворова, у троллейбусного депо.
Сумасшедший дом был маленьким. Поначалу в нем было 5 мест, потом 10, 20. И это для миллионной губернии! Функции сумасшедшего и смирительного дома были крайне перепутаны.
Царь Николай I был человеком, который интересовался всеми подобными учреждениями. Куда ни приедет, обязательно в сумасшедший дом попрется. В 1832 г. поперся в сумасшедший дом Рязани и обнаружил там вооруженных людей. Очень разгневался, ногами потопал, сказал: «Ребята, так не пойдет». Для сумасшедших нужен покой, а вид вооруженного человека к покою не располагает. Николай I приказал убрать караул и подкрепил это приказом. С тех пор караулы в evgrafovсумасшедшие дома вроде бы не выставляли.
В 1836 г. Николай I посещал Пензу. Он пришел, посмотрел на сумасшедший дом и опять сказал, что так не пойдет. Проезжая мимо лесного училища, он увидел дубовую рощу и приказал построить больницу там. В 1846 г. ее и построили (в районе нынешней областной больницы), а вместе с больницей перетянули туда смирительный и рабочий дом, да и богадельню тоже.
На первом этаже нового здания была богадельня, на втором – сумасшедший дом. Две половины, слева – женская, справа – мужская. Забыли только окна сделать – считалось, что сумасшедшим окна ни к чему.
Сохранилось описание этого сумасшедшего дома в «Губернских ведомостях», но оно не соответствует истине. Есть и другие описания, менее официозные, которые описывают это как кошмар. Нужники были прямо там, и запах был ошеломляющий.
Врача не было. Были служители, надзиратели. С определенного времени их стали обязывать иметь среднее медицинское образование, то есть это были фельдшера.


Эпоха Евграфова
В 1879 г. министром внутренних дел его высокопревосходительством господином Маковым был подписан документ о том, что государство с одной, а земство, с другой стороны, отпускают средства на строительство психиатрических учреждений. Одновременно с этим возник вопрос, кто будет заниматься этим в Пензе. Для этого был приглашен статский советник Михаил Сбоев, и в 1882 г. он прибыл в наш город.
Пенза была тогда 25-тысячным городом, очень небольшим. Врачей в штате психиатрической больницы было к тому моменту всего пятеро. Михаил Сбоев стал первым врачом, которого можно назвать психиатром, хотя бы по занимаемой должности.  
Но он проработал всего 2 года. Сбоев попросил для себя квартиру, как и положено было, а ему сказали: «Пошел-ка ты, брат, хоть ты и статский советник». Он обиделся и уехал в Харьков, где и подвизался в частной психиатрической лечебнице.
А после него был Константин Романович Евграфов, отец-основатель, на которого в пензенской психиатрической больнице по сю пору молятся. Он уроженец г. Арзамаса Нижегородской губернии. Отец – из мещан, мать скорее всего из мелких дворян.
Константин Евграфов учился в Медико-хирургической Академии Петербурга, но в армию его отчего-то не взяли. Почему – неясно. Никто не ссылался на состояние его здоровья, хотя со здоровьем у него было дело плохо. Никто не ссылался на революционное прошлое, хотя с этим тоже были проблемы.
Когда Евграфов обучался в Пензе в Первой мужской гимназии, он попал там в стихию «кружковщины», вследствие чего и проходил по знаменитому в то время «Процессу 193». В итоге проходил он в качестве свидетеля, но скандалище был страшный: в доме его отца, уездного исправника, жандармы устроили обыск. Это был трам-тарарам на всю губернию.
В «процессе ста девяносто трех» никого не повесили, но так получилось, что около половины обвиняемых в предварительном заключении либо с собой покончили, либо с ума сошли, либо просто умерли от невыносимых условий. Очень нежные были, хотя и не все из дворян.
Вообще, в биографии Евграфова, как в капельке воды, преломляется весь тот взбаламученный океан русской жизни. Он типичный представитель своей эпохи, типичный интеллигентный юноша. И когда в 1881 г. Медико-хирургическую Академию разогнали, Евграфова напугали на всю жизнь.
В 1882 г. он закончил Академию, именуемую теперь Военно-медицинской, и попытался поступить  на военную службу, но ему отказали, посоветовав искать себе место самому. А мест, как ни странно, не было. Эпидемии холеры приключались, а мест не было.
Два года Константин Евграфов работал без денег в Пензенской губернской больнице. А в 1884 г., когда обиженный Михаил Сбоев уехал в Харьков, место его освободилось.
И Константин Евграфов пошел на самое что ни на есть непрестижное место – на сумасшедшее отделение, где стояла страшная вонь. А к 1917 г. он сделал из него место вполне достойное. Как-то у него это получилось.
Воспользовавшись указом 1879 г., он начал громадное строительство. Уже через 5 лет было построено 4 новых корпуса, правда, по министерским планам. А эти планы, хотя к ним и приложил руку выдающийся русский психиатр Иван Балинский, считались очень плохими.
И другой русский психиатр Павел Якоби писал по поводу тех планов примерно следующее: «Я видел старые психиатрические лечебницы в Германии, и мне казалось, что это ужас. Русские же психиатрические лечебницы ужаснее. Это то ли ад в нужнике, то ли нужник в аду».
При Евграфове были созданы великолепные лечебно-трудовые мастерские. По воспоминаниям современников, многое в Пензе щеголяли в костюмах, сшитых из «сумасшедшей» самотканки.
Константин Евграфов был не только, а может быть, и не столько психиатром. Он был общественным деятелем и просветителем. Выступал с лекциями в Дворянском собрании, выпускал книги, которые мы бы назвали научно-популярными. Евграфов – отец-основатель Лермонтовской библиотеки. Он был первым председателем Лермонтовского общества.
Константин Евграфов был и философом – домашнего пензенского разлива, но весьма оригинальным. К концу жизни стал очень религиозным человеком. Начинал он с атеизма, а после революции 1905 г. решил, что только вера в Бога сможет спасти русского человека от ужасов революции, которую Евграфов предвидел.
Умер Евграфов в разгар революции 1917 г.


Разруха и возрождение
В 1917 г. на территории психиатрической больницы, как и в стране, творилось черт знает что. Старшего врача Щетника революционные санитары пытались убить, но тот убежал. Обнаружился в Судаке, откуда и прислал письмо: «Прошу меня более старшим врачом не считать».
Появился некто товарищ Гладков, который обозначил себя как профсоюзный большевистский деятель. Началась травля, всех врачей объявили саботажниками и паникерами. Врачи кричали, что вообще-то не санитарам управлять больницей, что это приведет к катастрофе. Они оказались правы.
После смерти Евграфова наступил раздор. В январе
1918 г. в газете «Пензенская речь» было опубликовано письмо Совета врачей Пензенской психиатрической лечебницы, где сообщалось: в лечебнице нет пищи, топлива, одежды и белья. Душевнобольные ходили в буквальном смысле раздетыми. Все лихие времена прежде всего отражаются на самых беззащитных.
Трупы умерших складывали штабелями. Тот сад, который в 1891 г. (голодном, кстати, году) высадили больные вместе с сотрудниками лечебницы, пошел на дрова – остались одни пеньки. Выживали благодаря лечебно-трудовым мастерским.
После ужасов Гражданской войны наступили НЭП и хозрасчет. Выяснилось, что психиатрическая лечебница – это очень большая нагрузка, и 500 мест, которые организовал Евграфов, показались излишними. Оставили 200.
В советскую эпоху особенно выделился период с 1969 г. по 1995 г., когда главным врачом был Лев Маркович Лебедев. В это время больница вдруг взяла и возродилась. Лебедев был прирожденным лидером. Он создал музей Евграфова, но он же его и разорил. В конце жизни, кстати, он очень от этого мучился.
Музей был создан в 1977 г. в основном силами Иосифа Абезгауза, но примерно через 3 года был закрыт. До 1997 г. экспонаты музея валялись где угодно. Все, что там было из железа и меди, разворовали. Кому-то понадобилась даже ручка Евграфова, не говоря уже об орденах и медалях сотрудников больницы.
Но недавно музей был вновь возрожден.

Прочитано 3403 раз

Поиск по сайту