Крымский поворотСтатья «Шовинизм или хаос» была опубликована всего через несколько месяцев после присоединения Крыма к России в 2014 г. Александр Лукин пишет о том, что данное событие ставит нас перед новой реальностью, меняет привычную парадигму нашей жизни.
Со времени распада СССР Россия в принципе считалась партнером Запада. Положение нашей страны можно было сравнить с Турцией, Украиной, Мексикой – государствами крупными, не полностью отвечающими западным стандартам, но стремящимися к ним и достигающими на этом пути определенного прогресса. Но на данный момент можно признать, что постсоветский консенсус потерпел крах.
Предполагалось, что условный Запад и Россия будут двигаться к более тесному сотрудничеству, станут с пониманием относиться к интересам друг друга и идти на взаимоприемлемые компромиссы.
Однако выполняла эти условия на практике только Россия, замечает Лукин. Наша страна показывала, что готова частично жертвовать своими национальными интересами ради сотрудничества с «цивилизованным миром», чтобы стать его частью.
Но сам «цивилизованный мир» мыслил категориями холодной войны, старался осуществить все, что не мог сделать во время холодной войны из-за сопротивления СССР: включал в сферу своего влияния все больше стран и территорий, передвигал военные объекты все ближе к российской границе, в том числе и на территорию ее традиционных союзников.
Александр Лукин называет причиной такого поведения Запада идеологию. Сегодня западное общество гораздо более идеологизировано, чем российское, полагает автор. Он называет Запад единственной сохранившейся идеологической империей.
Причем Александр Лукин считает, что люди на Западе действительно верят в собственную идеологию, впитывают ее с детства: в детском саду и школе, в университете и на рабочем месте.
Идеология эта называется демократизм. Ее суть: западное общество хоть и не идеально, но более совершенно, чем все остальные. Оно – вершина общественного прогресса, и все в мире должны стремиться к западной модели, такой, какая она есть в данный момент.
Внешняя политика Запада ведется сообразно этой вере. Идеологи-прагматики считают, что лучший путь присоединить все «варварские» народы и страны к миру «свободы и демократии» – подчинить их политическому влиянию через экономические и политические союзы. Для этого в них к власти должны прийти силы, ориентирующиеся на Запад, чему необходимо всячески способствовать.
Александр Лукин: «Если даже эти силы и не вполне отвечают «демократическим» стандартам – это не страшно. Пусть сначала подчинятся экономически и политически. Затем под влиянием Запада их дотянут до нужного стандарта. Именно поэтому в Европе лишь вяло журят режимы Эстонии и Латвии за то, что значительная часть русскоязычных там не обладает гражданскими правами».
По той же причине «цивилизованный мир» не замечает радикальных националистов на Украине: ведь это те, кто действует «на стороне прогресса», и исторически их можно оправдать или даже закрыть глаза на некоторые преступления. В то же время в отношении других, не прозападных сил, Запад очень строг.
Идеологическая экспансия «цивилизованных стран» споткнулась на России. Александр Лукин полагает, что это произошло потому, что большинство россиян не считают западное общество идеальным. А его настойчивые попытки навязать чуждые ценности, оторвать от России культурно близких соседей и разместить войска все ближе к ее границам рассматриваются в стране как политика окружения и удушения.
Александр Лукин: «Россия слишком велика, и ее вестернизация нереальна без поддержки большинства населения. Однако население это не хочет вестернизироваться, его мало волнуют проблемы западного общества – права человека, равенство женщин, борьба за гомосексуальные браки и т. п. Напротив, многое из этого его раздражает».
Лукин обращает внимание, что вестернизированное меньшинство крупных российских городов невелико. В результате, сама демократия, при которой курс власти определяет большинство, делает лидеров, обращающихся к этому традиционному большинству, все более популярными. Соответственно, прозападные силы проигрывают в России именно в силу демократии.
События на Украине и роль Запада в них похоронили постсоветский консенсус. Александр Лукин: «Однобокая ставка на прозападных националистов в постсоветских государствах вызвала острые внутренние конфликты и притеснение русскоязычного населения, к чему Россия не могла оставаться безучастной. Когда же дело дошло до «братской» Украины и возникла угроза прихода НАТО в Крым, к которому в России испытывают особые чувства и жители которого в большинстве считали себя россиянами, окрепшая Россия решила, что отступать некуда».
Со своей стороны, Запад вряд ли положительно воспримет даже разумные предложения России: создание коалиционного правительства с учетом интересов восточных и южных регионов, федерализацию, придание официального статуса русскому языку. Для западных идеологов принятие этих предложений будет означать торможение «плохими парнями» движения Украины в сторону прогресса, а это идеологическое табу.
«В глазах Запада принять российские предложения – значит признать, что кто-то, кроме него самого, обладает правом определять, что есть общественный прогресс, что хорошо, а что плохо для других обществ и государств. Идеология «демократизма» вряд ли это допустит», – пишет Лукин.
Выбор из двух зол
Присоединение Крыма привело не только к серьезным изменениям в отношениях России и Запада. Это, а также ряд других событий заметно повлияли на внутриполитическую расстановку сил.
Заметным игроком российской политики являются сторонники либерализации общества. Однако, отмечает Лукин, по какой-то причине они в большинстве своем с пренебрежением относятся к чувствам и ценностям большинства ее населения, считая его ретроградным и непонимающим преимуществ европеизации и прогресса.
Многие либералы считают, что уменьшение российского влияния в мире будет благоприятно для внутренней либерализации и неизбежно должно ее сопровождать.
В этом вопросе условным «либералам» противостоят условные «патриоты», которые выступают за собственную роль России в мире, за укрепление ее влияния. Однако при этом они зачастую являются сторонниками жесткого внутриполитического режима, авторитаризма, а порой даже возрождения сталинизма.
Александр Лукин: «Нынешняя ситуация ставит россиян перед выбором: либо выступать за демократизацию, но против усиления России на мировой арене, за ее превращение в младшего, подчиненного партнера Запада, либо за укрепление России, но с обязательным установлением диктатуры, национализмом и угрозой всем вокруг. Либо Немцов с Каспаровым, либо Дугин с Прохановым. И никакой середины».
Лукин отмечает один интересный момент: во времена царской России либералы как раз были сторонниками активной расширительной внешней политики, а консерваторы – нет. При консерваторе Александре III Россия не участвовала ни в одной войне, а либерал Александр II освобождал Балканы. Эти же тенденции сохранились и в ХХ веке: лидер кадетов либерал Павел Милюков был ярым сторонником войны до победного конца, вплоть до раздела Турции (за требование передать России после Первой Мировой войны контроль над проливами он даже был прозван «Милюков-Дарданелльский»).
Консерваторы в царской Росси понимали патриотизм как сохранение ресурсов страны и жизней ее жителей и протестовали против растрачивания ее богатств на чуждые и непонятные внешние цели.
А большинство либералов считало, что модернизированная и даже вестернизированная Россия должна стать отнюдь не подчиненной частью Западного мира, но ее законной и мощной частью с собственными интересами. Сравните это с современными предложениями разделить нашу страну на «несколько маленьких Швейцарий».
Александр Лукин полагает, что государствоборчество нынешних либералов происходит из советских времен. В СССР все сферы жизни испытывали серьезное влияние государства, и борьба за свободу традиционно воспринималась как борьба против государства. С инерцией этих взглядов мы имеем дело и сегодня. Кроме того, считает Лукин, либералы плохо знают историю и культуру своей страны.
«Если борьба за либерализацию в современной России монополизирована антигосударственниками и примитивными западниками, не заботящимися о национальных целях России и не понимающими, что их страна не может быть простым придатком западной системы по целому ряду причин (из-за географического положения, размеров, культурных традиций, ценностей большинства населения), то борьба за российские национальные цели фактически монополизирована сторонниками диктатуры», – полагает Александр Лукин.
После переворота на Украине эта тенденция проявилась особенно ярко. Благая в принципе цель по воссоединению с Крымом стала предлогом для выхода на свет наиболее одиозных персонажей недавнего советского прошлого.
Александр Лукин: «Главными сторонниками и пропагандистами этого события стали полуфашистские и сталинистские деятели, идеологи ГКЧП, которых раньше и близко не подпустили бы к государственным телеканалам. Несогласных изгоняют из медиа-сообщества, а оппозиционные СМИ закрываются. Радио и ТВ говорят одним голосом, который порой срывается на шовинистический крик и призывы к ядерной войне».
Срединный путь
Ни позиция т. н. «либералов», ни позиция т. н. «патриотов» не принесут России ничего хорошего, полагает Александр Лукин. Первые идеологически обслуживают коррумпированную компрадорскую прослойку во главе с олигархами и крупными чиновниками, которые опасаются за свои сбережения и недвижимость в Лондоне. Для них хаос и развал 1990-х – милое дело: можно, пользуясь связями в правительстве, безнаказанно грабить свой народ, а награбленное – вывозить за границу.
А в качестве альтернативы людям предлагается все более поглощающая Россию идеология спецслужб, с психологией осажденной крепости, поисками врага в любом соседе и предателя в каждом инакомыслящем. Сегодня ее носителей, в отличие от советских и ельцинских времен, более не сдерживает политическая власть, потому что они сами и есть власть.
Александр Лукин: «Но почему такой выбор вообще необходим? Почему нельзя быть сторонником свободной, но сильной и самостоятельной России? Ведь именно за такую страну всегда и боролся российский либерализм. Запад для него был идеалом лишь в смысле некоторых элементов внутреннего устройства, но российские либералы никогда не идеализировали его прагматическую, часто антироссийскую внешнюю политику».
С одной стороны, тесная взаимосвязь демократии с внешнеполитическими целями Запада – это не более чем миф российской либеральной оппозиции. Становиться на эту сторону совсем не хочется. С другой стороны, перспектива жить в осажденной крепости, где власти повсюду видят врагов, а в любом инакомыслящем – предателя и пятую колонну, также малоприятна.
Несомненно, что большинство россиян не хотели бы делать этого выбора, справедливо полагает Лукин. Это большинство любит свою страну, хочет, чтобы она была сильной и процветающей, но также ценит возможность свободного передвижения, выезда за границу, озабочено коррупцией и безответственностью власти и вовсе не мечтает об установлении националистической диктатуры.
Александр Лукин предлагает выход: «Людям надо предложить третий путь, который будет отвечать чаяниям большинства. Этот путь – соединение нормального, умеренного патриотизма, естественным образом свойственного жителям большой и гордой своей историей страны, с умеренным же либерализмом, выражающемся в стремлении жить свободнее, по закону, без воровства и коррупции, с развитым самоуправлением. Европейский путь или европейский вектор развития России должен означать не подчинение ее интересам ЕС, а заимствование позитивных и приемлемых для России элементов европейского государственного устройства».
Лукин советует сторонника западного вектора развития России престать отстаивать чуждые нашим гражданам ценности «демократизма» (вроде однополых браков и феминизма), а сосредоточиться на реальных проблемах страны, заботящих население: борьбе за независимую систему правосудия, против коррупции и нелегальной миграции, против привилегий властной касты, национализма и ксенофобии. Ведь именно эти явления как раз и мешают России стать великой и мощной страной.
«Только такое истинно либеральное движение способно дать стране перспективу и сделать жизнь в ней комфортной для большинства россиян, а саму ее – популярной и привлекательной в мире», – завершает свое рассуждение Александр Лукин.
