Жизнь в оккупации
В 1941 г. мне было 10 лет. Жили мы в Снигиревке Николаевской области, недалеко от Одессы и Херсона. Отец мой был офицером и ушел воевать на фронт.
В первый же день войны немцы бомбили станцию Снигиревку. Я помню, тогда вышел один милиционер с винтовкой-трехлинейкой и выстрелил по самолету. Немцы сбросили 3-4 бомбы и повредили некоторые строения, но главное – водокачку, на которой заправлялись паровозы.
И с той поры все началось. Школы превратили в казармы. Парты сожгли в полевых кухнях. Работы не было никакой. Немцы, конечно, выгоняли людей на строительство. Даже был такой момент, когда немцы решили менять свои колесные пары под наши вагоны. У них дороги на 150 мм уже. Затем, поставив платформы на колеса, немцы заставляли женщин грузить землю, украинский чернозем, и отправляли вагоны в Германию, чтобы не гнать их порожняком. А оттуда шла техника, танки.
Дети не ходили в школу, из-за этого у нас стихийно организовались ребячьи банды. Мы назывались «центральные», еще были «красногорские», «железнодорожные», «крымки». И мы вели битвы за мусорные ящики немецких воинских частей. И не дай бог кто-нибудь попадет в нашу зону (или мы, допустим, на железную дорогу придем) – отлупят тебя там.
Электроэнергии не было. Мы вертелись возле тракторов: немец заставлял нас мыть технику, а потом давал бутылку керосина. А я делал светильники из гильз 76, 45-миллиметровых пушек.
Еще мы приспособились мыть немцам котелки и приносить холодную воду из родника. Тогда бывало, что нам что-то от них перепадало из еды. А так вообще – что нашел, то и твое.
В 1943 
г. Снигиревка находилась в тылу 6-й армии под командованием генерал-полковника Холлидта. Когда Паулюса в 1943 г. взяли в плен, Гитлер назначил Холлидта на его место. Я долго следил за его судьбой, потому что я его видел в Снигиревке в первых числах марта 1943 г. Он приземлился на улице, которая до войны носила имя Ленина, а при немцах ее назвали Широкой. Генерал-полковника Холидта привезли на самолете-кукурузнике, и он на стадионе проводил совещание.
У нас стояли в основном румынские и немецкие войска. Румыны – это было что-то! Помню, сидят они на кухне – 7 человек. Один принес ужин, и в крышке от котелка – маргарин. И вот он размечает, как резать кусок маргарина на всех. И если только кто-то один скажет, что ему досталось меньше остальных, то делить не будут. Они по полчаса сидели, делили.
Ближе к концу войны к нам приехали молодые немцы – ребята из дрезденского университета. Они нас не выгоняли, спали вместе с нами. Немец Гриша был такой разбитной восемнадцатилетний парень. Русский язык он знал хорошо, играл на гитаре «Я – цыганский барон». Он Гитлера костерил и в хвост и гриву.
Был еще немец Миша, который ходил в очках. Когда спать ложились, он спрашивал: «Во из катсе?» (Где кошка?). Он снимал на ночь очки и боялся, что кошка прыгнет и разобьет их. Пока кошку не выгонят, он спать не ложился.
Как-то Миша и Гриша пошли на фронт. Месяц их не было. Вернулся Гриша – весь обросший, оборванный. Как он к нам добрался, не знаю. Спрашиваю: «Во из Миша?» А Миши нет, его убили под Бериславом.
Сидели они в окопе, когда туда запрыгнули трое русских солдат. Один ударил Мишу, тот нагнулся за своими очками, а солдат в этот момент добил его саперной лопаткой.
Гришу взяли в плен. Он говорил, что остался бы там, но его 3 дня не кормили – держали взаперти в каком-то сарае. И он сбежал.
«Я поеду домой», – сказал Гриша. И подарил мне новые шерстяные носки, не знаю уж, где он их достал. Так и уехал. Не знаю, выжил или погиб.
По данным разведки
В ночь на 1 ноября в районе с. Бурхановка на парашютах приземлились две разведчицы. Их основной задачей был контроль железнодорожного узла Снигиревка.
Разведчиц к нам привез мой дядя Коля Кузьменко. Сам он был военнопленный, которого немцы отправили по месту жительства как украинского специалиста. Дядя Коля познакомился с разведчицами в Бурхановке.
Когда он привез к нам Тамару с Ириной, мать спросила: «Где же мы будем жить? Мы сами спим в соломе».
Дядя Коля говорит: «А, ты не хочешь, чтобы твой муж-офицер к тебе вернулся?» Мать как узнала, что они разведчицы, обняла их и поселила у себя.
Фамилии разведчиц я не знал, поэтому называл их по внешности. Улыбина – это Тамара, она все время улыбалась. А Цыганкова – это была Ирина.
Радиостанция у них была на чердаке. Я слышал, как разведчицы иногда туда лазали. С этой радиостанцией вообще была беда. Тамара, когда приземлялась, упала на спину, повредив аппаратуру. Дядя Коля нашел человека, бывшего киномеханика, который сумел ее починить. Однако на связь разведчицы смогли выйти только через 5 дней после высадки.
Из донесений разведчиц:
5.11.1943. «Приземлились хорошо. Прописки нет. Живем нелегально».
«СНИГИРЕВКА-ХЕРСОН ж.д. полностью загружена составами с боеприпасами, орудиями, горючим. Очень редко – вагоны с эвакуированными людьми. Все время стоят на месте».
Однажды радиостанцию чуть было не обнаружил неожиданно зашедший немец. Он буквально уселся на этот аппарат, накрытый половиком.
Держать у нас радиостанцию стало опасно, и на третий день мы нашли для Тамары квартиру. Там жила старуха, происходившая, по-видимому, из дворян. Ирина же ушла жить к тете Поле, рядом с базаром и воинской частью немцев.
Ирина работала посудомойкой, ездила на вокзал, где стояли немецкие зенитки ПВО. Так она держала под контролем железнодорожную станцию.
Из донесений разведчиц:
11.11.1943. «В СНИГИРЕВКЕ, в здании райкома партии, – большой штаб, рядом фельдпочта. В 542 бывшей бане штаб – выясняю. Размещено до 1000 автомашин, большинство замаскированы у знаков. Есть знаки подкова, квадрат и с левой стороны ветка. Более 2000 солдат немцев – пехотинцев, связистов».
18.11.1943. «Станция переполнена солдатами. Солдат и боеприпасы перевозят в НИКОЛАЕВ и обратно. Точно установить невозможно, опасно. Властей нет. Готовлю осведомителя».
В последние дни оккупации на железнодорожной станции стояло 8 составов, и их прилетели бомбить 18 наших бомбардировщиков «Boston». Сначала наши штурмовики зашли из-под солнца. Немецкие зенитки, четырехствольные и двухствольные, с
тояли в садах и во дворах. Но наши точно знали их расположение благодаря данным разведки.
Началась бомбардировка железнодорожного поселка. В этом нападении погибло 43 гражданских – дети, женщины и старики.
Тамара была очень угнетена этим. Она просила мою мать: «Галя, я прошу тебя, никогда и никому ничего не рассказывай».
И мы молчали. И Снигиревка до сих пор не знает, что там эти разведчицы были. А там есть музей, и он ждет этих сведений.
* * *
14 марта 1944 г. Снигиревка была освобождена от оккупации. Разведчицы ушли в свою часть. За успешную работу их наградили орденами Красной Звезды.
В июне 1944 г. Тамара прислала в Снигиревку письмо. Выдержка из письма: «Галя, родная, большое спасибо. Честное слово, каждый день думала о тебе, но почему-то так было стыдно, ведь мы тебе очень многим обязаны. Если правду сказать – сохранила нам жизнь.
Милая Галочка, если чем виноваты, то, пожалуйста, прости – я полностью принадлежу нашей Родине. Вот скоро уеду, для меня наступят обратно тяжелые страшные дни».
Война продолжалась.
Поиски и результаты
После окончания войны Владимир Середа захотел найти разведчиц, чтобы снова повидаться с ними. Но это было непросто: ведь даже имена Тамары и Ирины были лишь позывными.
Владимир Середа: «Я их искал 67 лет. И в мае прошлого года нашел. Я не знаю, живы они или нет, но теперь я хотя бы знаю их настоящие фамилии, нашел их фотографии. Данные мне выслали из министерства обороны, там архив всех этих разведчиков».
Поиски были непростыми и поначалу вывели на ложный след. Владимир Середа получил данные на двух разведчиц развед-группы 3-го Украинского фронта. Под псевдонимами Белка и Юзя работали Анна Калачева и Мария Коренная. Первая по профессии педагог, вторая – медработник. Во время войны разведчицы действовали в районе Нового Буга. Увы, на присланных Середе фотографиях оказались совсем не те девушки, которых он искал.
Только в 2012 г. Владимир Середа узнал настоящие имена своих давних знакомых. Тамара оказалась Софией Прудниковой, а Ирина – Ираидой Павленко, обе – 1916 г.р. Увы, в Министерстве обороны не оказалось данных о судьбе девушек после демобилизации.
Владимир Середа продолжает свои поиски. Теперь он знает настоящие имена разведчиц и некоторые другие данные. Все сведения он отправил на программу «Жди меня».
И может быть, спустя десятилетия с момента окончания войны, Владимир Середа сможет узнать о судьбе двух разведчиц из своего детства.
