Анатолий Косырев: «Он был практически моим однокашником по училищу. Был другом, прекрасным человеком, очень талантливым и очень скромным. Талант его был многогранным, и как художника-гравера, и как преподавателя. По его программе преподают анатомию во многих училищах страны. Он практически первый – это не мои слова, а с выставки в Ленинграде, где он был удостоен первой премии – в анатомию ввёл художественность, стал преподавать анатомию не как медицинский предмет: мышцы, кости и т. д.
Он требовал от студентов организации листа, художественность штриха, и, что очень важно, преподавал анатомию в движении. У него было уникальное собрание этих таблиц, за которыми ехали к нам со всего Советского Союза.
Его анатомический кабинет был признан лучшим среди учебных заведений всех ступеней. До сих пор нам звонят и просят прислать фотографии его кабинета. Он был пионером в этой старейшей дисциплине – анатомии.
Конечно, он был великолепным гравером. Ранее лино-гравюра была очень востребована, но последнее 20-летие ушла на задний план. Можно сказать, что он пытался её возродить.
Интересный случай был в начале 1990-х. Лужков, мэр Москвы, организовал однодневные продовольственные выставки регионов, чтобы москвичи выбирали нужную им продукцию. Ради одного дня регионы обычно не украшали помещение, но наш губернатор Ковлягин решил, что надо.
Для оформления стены перед входом на Пензенскую выставку я попросил 16 гравюр Балашова с историческими видами. Они вызвали больший интерес, чем основные экспонаты: Лужков сразу захотел купить три, за ним налетела целая толпа (и купили их втрое дороже, чем сам художник назначил)».
Сергей Леонтьев: «Я встретил его первый раз 55 лет назад, когда пришёл учиться в художественную школу, в зале, откуда потом выносили его гроб.
Он для меня был «дядя»: сидит, рисует (он родился в 1944 г., а я в 1949 г.). Мы проучились в одних стенах год, потом он поступил в училище, оттуда ушёл в армию. А когда вернулся, оказался на курс младше меня. (Я заканчивал в 1969 г., а он в 1970 г.).
Пока учился, он был лаборантом, а после окончания его взяли преподавать. Когда я пришёл в училище в 1995 г., он ещё работал. При мне писал свою методичку по анатомии, которую потом приняли во все училища. Даже советовались, что взять, что не взять. Не сказать, чтобы мы были очень близкими друзьями, но всё-таки 55 лет рядом... Бывало, я приходил к нему в мастерскую: он занимался историей училища, и мне это было любопытно.
Потом он почему-то решил оставить училище, уехал в Асеевку.
Он очень много снимал Пензу. У него были тысячи фотографий, целые папки улиц, которых сейчас уже нет в прежнем виде: Малая Кочетовка, ул. Ключевского... К юбилею училища он изготовил стенды из картона, которые развесили на стенах. Эти картоны сейчас у Дмитрия Димакова, но, к сожалению, с небольшими утратами: единичные экземпляры кто-то посрывал».
Анатолий Омельченко: «Скажу без пафоса, но очень точно: Геннадий Балашов является некоей эпохой. Работая в художественном училище, он достиг больших высот, особенно в преподавании рисунка и пластической анатомии. Его кабинет пластической анатомии вообще считается лучшим в России. Он участвовал в создании книги по анатомии, рисунки его и его учеников вошли туда как часть.
Он был любимый и уважаемый педагог, потому что очень много знал, был замечательный собеседник, мягкий и добрый человек. Его любили и уважали в нашем коллективе. Он очень много отдал училищу энергии, знаний, и нами всеми он чтим и уважаем.
Много знал он из истории Пензы. Собирал артефакты, которые могли бы рассказать о городе. Собрал коллекцию ламп, коллекцию фотографий, которые потом передал в архив.
Последнее время он жил в деревне Асеевке, где, не теряя времени, создавал работы: готовил персональную художественную выставку, но не успел. Председатель Союза художников обещал сделать посмертную выставку. Его работы уникальны по содержанию и технике. Он создавал исторические виды Пензы и области
Я был его учеником, знал его как педагога. Потом
мы стали коллегами, ездили с ним в командировки, на семинары, на пленэры. Подружились и даже были соседями, но это длинный разговор. А если коротко: мы потеряли неожиданно для всех, для училища и для города замечательного, интересного человека. Ему бы ещё пожить и поработать».
