Что делать с Ближним Востоком?

A A A

israel aЭксперт «Улицы Московской», кандидат исторических наук Михаил Зелёв предлагает свою версию ближневосточной проблемы.

Если в современном мире объявить конкурс на самый взрывоопасный и одновременно самый безнадёжный регион, то его, несомненно, выиграет Ближний Восток.
На фоне прогрессирующих и вселяющих в сердца оптимизм Восточной Европы, Восточной, Юго-Восточной и Южной Азии, Мексики и Турции он предстаёт мрачным и безотрадным варевом из нефтедолларов, религиозных фанатиков, породистых диктаторов, революций, гражданских войн, невежества и унижения. Ближний Восток так и застрял то ли в средневековье, то ли в 1970-х годах.
Но развитые страны больше всего беспокоит террор,
устроенный в них выходцами с Ближнего Востока. Здесь ещё долго будут помнить террористические акты 11 сентября 2001 г. в Нью-Йорке, Виргинии и Пенсильвании (2996 погибших) и 11 марта 2004 г. в Мадриде (191 погибший).
Так чем же вызвана специфика этого региона? Правильно ли реагируют развитые страны на угрозы, исходящие из него? И если нет, то что надо делать?


Дело не в исламе
Чаще всего специфику Ближнего Востока объясняют мощным влиянием ислама. Раз сами террористы называют себя борцами за исламскую идею, раз все участники политической жизни региона неизменно апеллируют к исламу, то, значит, всему виною ислам. Мнение распространённое и неверное, как всякое скольжение по поверхности.
Ислам – не более чем идеологическая оболочка. Причём в совершенно разных экономических и социальных условиях он может прикрывать собою совершенно противоположные тенденции развития.
Не будем забывать, что мусульманские Малайзия и Турция за последние десятилетия продемонстрировали грандиозный прорыв к вершинам экономического и социального прогресса.
При этом Турция – это ещё и устоявшееся демократическое государство с регулярной сменой партий у власти, а последние 13 лет её завораживающим движением вперёд вообще руководит клерикальная Партия справедливости и развития.
Не будем забывать, что на наших глазах мусульманская Индонезия ставит грандиозный эксперимент по собственной трансформации из экспортно-сырьевого в новое индустриальное общество.
Не будем забывать, как мучительно, но упорно осваивают азы индустриализации и демократии мусульманские Пакистан и Бангладеш.
Да и арабские страны, как мы увидим дальше, не так уж однородны экономически и социально.
Главная причина глубочайшего застоя и даже деградации Ближнего Востока – это возможность паразитирования на экспорте минерального сырья и энергоносителей.
Как отмечает в своей работе «Будущее свободы» (2003) известный индийский политолог Фарид Закария, «проблема – в богатстве… Режимы, богатеющие благодаря природным ресурсам, имеют тенденцию не развиваться, не модернизироваться и не легитимизироваться. Арабский мир является самым убедительным подтверждением теории о государствах-паразитах».
israel«Лёгкие деньги подразумевают отсутствие стимула к экономической или политической модернизации… Если в этих странах завтра вдруг испарится нефть, у них не останется ничего от десятилетий благополучия, если не считать безмерной склонности к праздности».
В арабских нефтяных государствах и Иране отсутствует потребность в развитии мощной конкурентоспособной промышленности, а, значит, и необходимость накапливать человеческий капитал, строить передовые системы образования, воспитывать многочисленные кадры квалифицированных рабочих, инженеров, управленцев и всех тех, кто их обслуживает (врачей, учителей, профессоров, библиотекарей и т.п.).
В таких обществах нет необходимости для позитивного отбора на основе знаний и квалификации, нет необходимости формировать в головах своих соотечественников основы рационального мышления. Наоборот, их головы открыты для любого мракобесия и самых завиральных идей.
Но сырьевой паразитизм – лишь половина ответа на вопрос о причинах специфики ближневосточных обществ. Мы знаем огромное число экспортно-сырьевых стран-паразитов, которые гниют достаточно мирно и не знают ничего подобного агрессивности наших арабских и персидских братьев.
Достаточно взглянуть на пояс южноамериканских сырьевых придатков от Венесуэлы до Чили или на Мьянму, или на сырьевые страны Чёрной Африки (Конго, Анголу, Мозамбик, Замбию). Получается, что должна быть ещё какая-то составляющая ближневосточной загадки.
Такой составляющей является «культура унижения», как назвал её в своей книге «Геополитика эмоций» (2009) известный французский политолог Доминик Моизи. Он отмечает, что за этим стоит страх распада, свойственный всем бывшим империям. Этого чувства нет и не может быть у колумбийцев или конголезцев, но его с лихвой у таких наследников великих империй, как арабы и персы.
israel2В основе их культуры и мировосприятия лежит чувство исторического упадка и унижения, исторического провала и бессилия перед неизмеримо более успешными развитыми странами.
Ф. Закария вспоминает свой разговор в 1-й половине 1990-х годов с одним из арабских интеллектуалов: «…Я выразил разочарование по поводу того, что на Ближнем Востоке правительства оказались не в состоянии либерализовать экономику и общество так, как это было сделано в Восточной Азии. «Посмотрите на Сингапур, Гонконг и Сеул», – сказал я, имея в виду их необыкновенные хозяйственные достижения. Мой собеседник, мягкий, приятный, эрудированный и прозападно настроенный журналист, выпрямился и резко ответил: «Посмотрите на них. Они просто подражают Западу. Их города – дешёвые копии Хьюстона и Далласа. Возможно, такое годится для рыбацких деревень, но мы – наследники одной из великих мировых цивилизаций. Мы не можем позволить себе превратиться в трущобы Запада».
В этой смеси гордости и неудачливости, возможности не развиваться и категорического нежелания учиться у передовых народов, прикрывающемся маской высокомерия в страхе перед необходимостью трезво взглянуть в лицо реальности, признать свою отсталость и заняться решительной самокритикой, в конечном счёте, в страхе перед будущим и заключается суть ближневосточной проблемы.
Арабы и персы разочаровались в Западе, но в реальности им надо было бы разочароваться в основах своего собственного экономического и общественного устройства.
Как отмечает Моизи, «поощряемое многими поколениями руководителей арабских стран, которые казались остальному миру неспособными к самоанализу и не желающими брать на себя историческую ответственность, значительное большинство населения в исламском мире стало искать козлов отпущения. Других, тех, кого можно обвинить в заговоре против ислама, против мусульманского мира, против арабского народа. Во всём стали винить Соединённые Штаты, Израиль, западный мир и в целом «христиан и евреев» – «крестоносцев и сионистов», на языке Аль-Каиды».
israel3«Унижение без надежды… ведёт к отчаянию и культивирует чувство мести, которое легко порождает желание разрушать. Если нельзя достигнуть уровня тех, кто, по вашим ощущениям, вас унижает, можно, по крайней мере, опустить их до своего уровня: «Я им покажу, что такое страдания».
Кстати, ровно такие же комплексы развились и в русском обществе. Здесь тоже соединились возможность не развиваться, паразитируя на сырьевом экспорте, и глупая спесь наследников великой империи. Но, как мы хорошо знаем, в России всё это находится не под вуалью ислама, а совсем под другими идеологическими обёртками.
Так что не стоит грешить на ислам.
Я категорически не согласен со столь популярной сейчас концепцией американского политолога Сэмюела Хантингтона, изложенной им в работе «Столкновение цивилизаций» (1996). Она уже опровергнута огромным количеством фактов. Так всегда бывает, когда поведение человеческих обществ начинает объясняться, исходя из каких-то лежащих на поверхности особенностей культуры, при полном игнорировании фундаментальных географических и экономических факторов.


Как себя вести развитым странам с Ближним Востоком?
Я до сих пор содрогаюсь от воспоминаний о том, что сделали в прошлом десятилетии с Ближним Востоком американское консервативное правительство Джорджа Буша-младшего и его европейские союзники. Из всех вариантов реакции на террористические акты 11 сентября 2001 г. был выбран самый безумный.
Дж. Буш решил ответить возрождением старой колониальной практики интервенций. Были свергнуты диктаторы Мухаммед Омар в Афганистане и Саддам Хуссейн в Ираке. Была предпринята антинаучная попытка экспортировать в эти отсталые общества демократические порядки.
Но трудно быть богом. Афганская и иракская авантюры полностью провалились. И дело не только в колоссальных человеческих жертвах,  гигантских экономических потерях со стороны незадачливых интервентов, полном провале идей экспорта демократии и неблагоприятных международных последствиях.
Американская интервенция стала для населения Ближнего Востока зримым подтверждением всех мифов реакционных кругов о коварных «крестоносцах», желающих поработить правоверных мусульман. Лучшего подарка для них американские неоконсерваторы придумать не могли. На тушение пожара, вместо состава с водой, был отправлен состав с бензином.
Теперь населению Ближнего Востока можно было не задумываться над причинами собственной отсталости. Во всех бедах можно было с чистой совестью обвинить проклятых оккупантов. Пожар исламского фундаментализма заполыхал с невиданной ранее силой.
Либеральное правительство Барака Обамы смогло сделать некоторые правильные выводы из безумной политики Дж. Буша. Главный из них заключался в том, что ни в коем случае нельзя прибегать к сухопутной интервенции, к оккупации каких-либо территорий. Войска из Ирака были выведены, а военное присутствие в Афганистане минимизировано.
Но принять идею полного невмешательства в дела ближневосточных обществ Б. Обама так и не решился. Отсюда ненужные бомбардировки Ливии, Сирии и Ирака, сохранение военных баз, участие в обучении армий ближневосточных диктаторов, поставки им вооружений, финансовая помощь.
Такой подход менее накладен экономически и морально для развитых обществ, но всё равно не решает проблему террора, поскольку их присутствие в арабских странах, пусть и в опосредованном виде, сохраняется.
Как отмечает выдающийся русский экономист и социолог Владислав Иноземцев, «одним из наиболее действенных методов борьбы с подобными движениями оказывается создание ситуации, когда их противник «исчезает» и предводители таких движений остаются один на один с реальностью».
«Запад, как более развитое общество, способен и обязан понять истинную природу современного террористического «беспредела». А природа эта… в первую очередь, связана со стремлением мусульманского мира освободиться не столько от агрессии и давления со стороны западного, сколько от назойливого присутствия атлантической цивилизации в современном мире – присутствия, отчётливо демонстрирующего слабость и ограниченность возможностей тех обществ, которым остаётся искать себя только в обращении к традиционным ценностям».
Развитым странам стоит «попытаться свести до минимума линии соприкосновения двух цивилизаций и по возможности исключить действия, которые могли бы провоцировать «освободительную» борьбу в её нынешних – совершенно диких – формах и проявлениях».
Необходим полный военно-политический уход развитых стран из недемократических обществ Ближнего Востока. Он должен включать в себя отказ от любых интервенций, от любых военных баз, от любой военной и финансовой помощи как правящим режимам, так и повстанческим движениям.
Нужно оставить Ближний Восток наедине с самим собой, предоставить его своей собственной истории, своей собственной судьбе. Не стоит при этом бояться революций, войн, переворотов, халифатов.
Всё это должно быть проблемами исключительно самих ближневосточных обществ. Развитию остального мира это не мешает.
А развитым странам нужно сосредоточиться на охране своих собственных границ. Оборона всегда дешевле оккупации территории противника. Грамотная работа военных, пограничников, иммиграционных, таможенных, разведывательных и контрразведывательных служб при условии плотно закрытых от иммигрантов из отсталых стран границ – вот что нужно развитым государствам. Если бы правительство Дж. Буша после 2001 г. сосредоточилось бы на таком ответе террористам, то цены бы ему не было.
Здесь очевидны успехи. После 11 сентября 2001 г. на территории США иностранцами был совершён только один террористический акт со смертельным исходом: это взрывы в Бостоне 15 апреля 2013 г., унёсшие жизни 3 человек. В целом, можно говорить об очень высоком уровне профессионализма американских служб безопасности. Ещё бы и в ЕС научились так работать.


Тунис
Есть одна единственная арабская страна, из которой развитым государствам  стоит не уходить, а, наоборот, попытаться сделать её витриной экономического, социального и политического прогресса в регионе. Это 10-миллионный Тунис. Обделённый, на своё счастье, полезными ископаемыми, прекрасно расположенный географически Тунис при последнем диктаторе Зине эль-Абидине (1987-2011) встал на путь экспортно ориентированной индустриализации и добился на нём серьёзных успехов.
Достаточно сказать, что в 2012 г. доля продукции машиностроения в тунисском экспорте достигла 31%, а ВВП на душу населения по паритету покупательной способности составил в 2013 г. 10998 долл. Тунис имеет соглашение о свободной торговле с ЕС, что позволяет его электронике, электротехнике, автокомпонентам, текстилю и обуви беспрепятственно проникать на этот гигантский и очень ёмкий рынок.
В 2011 г. именно в Тунисе началась «арабская весна». Тунис оказался единственной страной арабского мира, где революция закончилась не просто свержением коррумпированного диктатора, а утверждением полноценной демократии. Теперь на Ближнем Востоке уже две демократические страны – Израиль и Тунис.
Такую страну грех не поддержать. Развитым странам стоило бы пойти на серьёзные налоговые поблажки для тех своих компаний, что размещают производство в Тунисе. Можно было бы даже пойти на предоставление Тунису гарантий безопасности со стороны развитых стран. Такие общества надо беречь.
Безусловно, пример Туниса будет абсолютно безразличен сырьевым Алжиру, Ливии, Судану, Сирии, Ираку, Саудовской Аравии, Йемену и ОАЭ.
Но для несырьевых Иордании и особенно Египта, крупнейшей арабской страны, он мог бы стать хорошей путеводной звездой.
Ещё одна страна, которую стоит поддержать экономически, – это 33-милионная Марокко. Она с некоторым отставанием повторяет путь Туниса. Доля продукции машиностроения в экспорте там достигла 22%, а ВВП на душу населения по ППС – 7356 долл.
Но в Марокко пока диктатура. Поэтому не стоит оказывать политическую поддержку режиму Мухаммеда VI

.
Что делать с Ираном?
Развитые страны могут не волновать халифаты и войны на Ближнем Востоке. Но проблему персидского ядерного оружия так же спокойно игнорировать не получится.
Клерикальный режим Али Хаменеи загорелся желанием обзавестись ядерным оружием после американской интервенции в Ирак. В Тегеране решили, что только атомная бомба является гарантией для персидских правителей от повторения судьбы С. Хуссейна. О том, что речь идёт не о мирных разработках в области ядерной энергетики, а именно о ядерном оружии, мировому сообществу стало ясно после отказа рахбара А. Хаменеи от обогащения урана для персидских АЭС на территории России.
Угроза обладания Ирана ядерным оружием не связана с перспективой нанесения атомного удара по кому бы то ни было. Персидские вожди не самоубийцы. Они прекрасно понимают, что в случае ядерного удара, например, по Израилю, Иран будет просто стёрт с лица земли. Для них ядерное оружие – это всего лишь гарантия от американской интервенции.
Опасность представляет перспектива расползания ядерных вооружений и технологий из Ирана по ещё более политически безответственным режимам и даже отдельным радикальным группировкам. Вот что беспокоит развитые страны.
Самый мудрый подход к решению этой проблемы нашло либеральное правительство Б. Обамы. Оно, в отличие от своих консервативных предшественников, не бредит безумной идеей интервенции или бомбардировок Ирана. Вашингтон с помощью эмбарго на поставки персидской нефти и других экономических санкций добился резкого ухудшения положения широких народных масс в этой стране.
Это очень быстро привело к возникновению сильного социального давления на режим А. Хаменеи. В результате в Иране сменились президент и правительство. Вместо фанатика Махмуда Ахмадинеджада правительство возглавил умеренный Хасан Рухани.
Сейчас Иран и «шестёрка» (Россия, Германия, Франция, Англия, Китай и США) очень близки к подписанию соглашения о полном свёртывании персидской военной ядерной программы. Разногласия связаны со второстепенным вопросом о графике отмены санкций. Возможно, что упрямого персидского диктатора с помощью режима санкций удастся уже в этом году убедить пойти на подписание этого соглашения.
Но есть ещё одна проблема. Это американские консерваторы, имеющие теперь большинство в обеих палатах конгресса. Эти наследники Дж. Буша-младшего могут с лёгкостью пустить под откос любое соглашение с Ираном только ради того, чтобы насолить ненавистным либералам Б. Обаме и Х. Клинтон.


Палестинская проблема
Самой трудной проблемой Ближнего Востока является урегулирование вокруг Израиля. Острота проблемы связана с гигантским символическим значением Израиля для арабского мира. Как отмечает Д. Моизи, «создание государства Израиль в 1948 году… потрясло арабский мир. Оно стало в его глазах доказательством собственного упадка, двуликости Запада и неспособности управлять своей историей, символом полного бессилия».
Не стоит забывать и о роли Израиля как громоотвода, позволяющего ближневосточным правительствам удачно канализировать в нужном направлении энергию социального недовольства своих подданных.
Отсюда вытекает готовность бесконечно финансировать палестинских арабов как авангардный отряд борьбы с «крестоносцами и сионистами», лишая палестинцев всяких стимулов к развитию собственной экономики. Сформировалась целая система профессиональных борцов с Израилем, которой просто нечем будет заняться в случае благополучного разрешения конфликта.
Ближе всего к решению этой проблемы стороны подошли в июле 2000 г., когда при посредничестве американского либерального президента Уильяма Клинтона на Юге США прошла встреча премьер-министра Израиля, умеренного социалиста, Эхуда Барака с главой палестинской автономии Ясиром Арафатом.
На ней Э. Барак предложил план создания палестинского государства на 97% территории Западного берега Иордана и сектора Газы. При этом он предлагал немедленно передать палестинскому государству весь сектор Газы и 73% территории Западного берега и в течение 10-25 лет перевести под палестинский контроль ещё 20% его территории.
В случае реализации такого предложения на первых порах Палестинское государство состояло бы из четырёх несвязанных частей, между которыми были бы территории, подконтрольные Израилю, и не имело бы внешних границ ни с одним государством, кроме Израиля.
Согласно еврейским предложениям, большая часть Ерушалаима осталась бы под суверенитетом Израиля. Над христианскими и исламскими святынями в Старом городе можно было бы поднимать палестинский флаг, и к ним бы вели экстерриториальные коридоры для доступа верующих из северной части города, передаваемой под арабский контроль. На Храмовой горе  предлагался «религиозный суверенитет» исламского совета.
Палестинское государство должно было быть демилитаризированным и не имело права заключать военные договоры с другими странами и впускать на свою территорию иностранные войска.
Предполагались эвакуация 63 еврейских поселений на Западном берегу и постепенное  переселение в Израиль не менее 100 тыс. потомков арабских беженцев времён 1-й арабо-еврейской войны.
Я. Арафат отверг эти предложения.
Вряд ли в обозримом будущем расстановка международных политических сил позволит нашим арабским и еврейским братьям так близко подойти к соглашению, как это было в солнечном июле 2000 г.
Михаил Зелёв, кандидат исторических наук

Прочитано 1573 раз

Поиск по сайту