Самое читаемое в номере

Чикаго в четвёртом измерении

A A A

chikago a«Улица Московская» предлагает вниманию читателей третью часть дневниковых записей Евгения Малышева, которые он сделал в октябре 2012 г., находясь в Чикаго в рамках международной образовательной программы «Открытый мир».Сегодня рассказ об уникальной архитектуре деловой части города.

Вся неделя за стеклом
Гостиничный номер, в котором я жил, находился на 20 этаже одного из чикагских небоскрёбов. Прямо из моего окна открывался вид на 10 или 15 квартир в соседнем здании. Между мной и обитателями этих квартир было метров тридцать, не больше. Каждое утро мы вместе просыпались, одевались, чистили зубы, иногда я смотрел через окно какую-нибудь утреннюю передачу по их телевизору.
Взрослые обитатели этих квартир делали вид, что не замечают русского соседа, а молодые, наоборот, активно махали руками в ответ: это было стандартное утреннее приветствие. В этот момент в 60 метрах под нами уже вовсю сновали автомобили и пешеходы, мы просыпались одновременно с многомиллионным городом.
Если смотреть из окна чуть правее, то открывался вид на группу из 7 небоскрёбов, которые стояли примерно в 400 м от нашего здания. Между этими 40-этажными громадинами каким-то странным образом затесались 4-этажный домик из красного кирпича и многоуровневая парковка этажей на девять. Причём на крыше этой парковки находилось несколько трёхэтажных коттеджей, огороженных миниатюрными заборчиками! Там жили люди и росли цветы.
Наши завтраки проходили на первом этаже гостиницы, за столиками у огромного окна. В тот момент, когда я доедал яичницу и допивал горячий кофе, Чикаго вовсю бурлил, офисные работники торопились на работу, у входа в гостиницу то и chikago

дело останавливались такси, их ловил специальный человек со свистком.
Позавтракав, мы тоже ныряли в этот поток. Часы показывали 8 утра, впереди был целый рабочий день. В Пензе он, наоборот, заканчивался, так как разница во времени составляла 10 часов.


Как я удивился 4 раза
Деловой центр Чикаго застроен небоскрёбами.
Ширина большинства улиц составляет 35-40 м. Из них по 5 метров приходится на тротуары, которые проложены по обеим сторонам проезжей части и обязательно приподняты на 5-10 см. На тротуарах растут деревья и стоят кованые металлические скамейки.
chikago2

Над некоторыми улицами проложено надземное метро, возраст некоторых линий достигает 100 лет. Это внушительные чугунные опоры с заклёпками, по ним, прямо над твоей головой, время от времени проезжают внушительные поезда серебристого цвета.
Кое-где вместо тротуарной плитки под ногами встречается металлическая решётка размером 1х2 метра. Если остановиться и посмотреть сквозь эту решётку вниз, то можно увидеть вентиляционную шахту подземного метро. Она углубляется метров на двадцать (примерно 7 этажей). И где-то там, на самом дне, вращаются лопасти огромных вентиляторов.
Остальные 15 метров улицы принадлежат автомобилям. Это примерно по 3 полосы в каждом направлении. Причём правая используется для парковки.
Казалось бы, при такой плотности застройки здесь должны быть вечные пробки. Однако пробок нет, автомобили проносятся по улицам на приличной скорости. Такое ощущение, что их подгоняет сквозняком, который идёт с озера Мичиган. Этот сквозняк выветривает с улиц Чикаго все газы и запах бензина, воздух здесь всегда свежий.
Довольно долго я ломал голову над тем, куда же они девают огромные потоки своих автомобилей. И только на четвёртый день нашёл ответ.
chikago3

Это случилось во время ночной прогулки по городу, когда до гостиницы оставалось четыре или пять кварталов. На одном из перекрёстков моё внимание привлекла лестница, которая спускалась под землю. Вроде обычная лестница, чем-то похожая на вход в подземный переход в районе нашего «Буратино». Однако по краям этой лестницы не было стены! То есть под асфальтом находилась пустота. Это привлекло моё внимание, и я туда спустился. И примерно минуту стоял опешив.
Потому что под асфальтом был ещё один город – транспортный Чикаго, по которому сновали потоки автомобилей в 2-3 ряда! Там были свои перекрёстки, свои светофоры, свои полосы для парковки и даже заезды в магазины для грузовиков. Многотонные трейлеры выстраивались в очередь для того, чтобы разгрузиться в ночное время под каким-нибудь супермаркетом или торговым центром.
Все 4 или 5 кварталов до гостиницы я шёл под землёй, по тротуару. Направо и налево от меня разбегались улицы, которым не было видно конца.
В какой-то момент даже стены вокруг меня кончились, и я понял, что иду по мосту, который проходит над рекой. А надо мной – второй уровень этого моста, по которому тоже ездят автомобили.
Я шёл и удивлялся: 4 дня жил в Чикаго, но не заметил, что подо мной находится ещё один Чикаго.
chikago4

Ещё большее удивление я испытал во время утреннего завтрака, когда сообщил про это друзьям, а они ответили, что уже ходили по этому подземному городу.
«Если бы ты был более внимателен и любопытен, – сказали они, – ты бы заметил еще несколько лестниц, которые ведут на уровень «минус два» и «минус три».
По их словам, там такие же магистрали.


Чикагская утопия, или мысли не по делу
В конце концов, я понял принцип автомобильного движения в центре Чикаго. Для того чтобы объяснить, попытаюсь спроецировать его на Пензу.
Представьте, что вы работаете в районе Центрального рынка, а ваша супруга или супруг – в районе вокзала
Пенза-I. При этом ваша квартира находится в Арбеково.
В этом случае для передвижения на небольшие расстояния (например, захватить супругу с работы) надо ехать по ул. Суворова, которая проложена по земле. Вам придётся немного постоять на светофоре в районе ул. Московской и
ул. Володарского, пропустить пешеходов на углу рядом с железнодорожным техникумом.
После того как вы забираете супругу, находите съезд под землю в районе Сбербанка, ныряете туда и уже под улицей Суворова на приличной скорости мчитесь в сторону Арбекова. Периодически вы проскакиваете через перекрёстки с подземными улицами Плеханова, Кулакова и т. д. Но светофоры отрегулированы так, что остановиться на красный придётся всего лишь один раз. Или вообще ни разу.


Большое в маленьком
Прямые солнечные лучи в центр Чикаго практически никогда не заглядывают. Это связано с тем, что небоскрёбы в любое время суток, где бы ни находилось солнце, отбрасывают тень. В результате, даже в разгар рабочего дня возникает ощущение, как будто на улице раннее утро или ранний вечер.
Поразительно, но это нисколько не угнетает. Громадины небоскрёбов на тебя не давят, ощущение дискомфорта не создают. Пожалуй, в этом и заключается уникальность архитектурной планировки Чикаго: градостроители неплохо поработали с пространствами и объёмами.
Самым знаменитым архитектором Америки считается Фрэнк Райт, который внёс значительный вклад в облик Чикаго. Он работал с конца XIX до середины XX в., создал 1100 проектов, из них более половины реализовано.
В здания, построенные Райтом, до сих пор возят экскурсии. Нас возили в пригород и показывали общественное учреждение, при строительстве которого в 1909 г. был впервые применён железобетон. До этого железобетон использовали только при строительстве фабрик и гаражей.
Фирменным стилем Фрэнка Райта является метод компрессии, и это очень важно для понимания архитектуры Чикаго. Это резкое сужение, а затем резкое высвобождение пространства, когда вы идёте по очень узкому и низкому коридору или по очень узкой улице, а потом внезапно врываетесь в большой многоуровневый зал, который залит солнечным светом, проходящим через цветные витражи в крыше. Или врываетесь на большую площадь с фонтаном или зелёными насаждениями. Узкое чередуется с широким, высокое – с низким.
Часто в интерьеры Райта вторгается природа, благодаря чему здание оживает. С серым бетоном спокойно соседствуют деревянные рейки: возникает ощущение, как будто дерево растёт по бетону. Рейки переходят с потолков на стены, люстры свисают сверху на деревянных ветках, словно гроздья винограда.
Несмотря на то, что здание построено для религиозной общины, здесь нет иерархической церковной планировки, нет возвышений на сцене.
Всё находится на одном уровне, всё уютно, люди сидят с трёх сторон, в интерьере господствуют простота, свобода, понимание здравого смысла и демократия. А вместо купола, который должен быть обращён к богу, – плоская крыша и 25 квадратов-витражей. По замыслу Райта, Бога надо искать не на небе, а в себе самом. В городе, где ты живёшь. В людях, которые тебя окружают.


Новое измерение
Как мне кажется, на этой философии и построен Чикаго, она пронизывает его слева направо, сверху вниз. Это город, в котором бетонные громады соседствуют с ярко-зелёными газонами и скверами.
Когда ты идёшь с работы или с учёбы, можно встретить диких зайцев, которые щиплют траву. Или наткнуться на фонтан, который каждую минуту меняет цвет воды с оранжевого на фиолетовый и т. д.
В чикагских правилах по землепользованию прописано: чтобы получить добро на строительство здания, надо обязательно оставить пространство и занять его арт-объектом. Как правило, это что-то типа оригинальной статуи руки известного мастера: они встречаются на каждой улице.
Главная скульптура современного Чикаго – так называемая Фасолина. Это такая огромная сфера с зеркальной поверхностью размером с двухэтажный дом. Она лежит среди небоскрёбов, которые причудливо в ней отражаются. А вместе с ними отражаются люди.
Пространство города искажается в Фасолине полностью, ты начинаешь видеть Чикаго в абсолютно новом измерении.
Кстати, официальное название Фасолины – Ворота в облака. Впрочем, никто из чикагцев так её не называет. Говорят, что поначалу художник очень расстраивался из-за этого. Но после того, как получил чек за свою работу, сказал: «Называйте её как хотите».

Прочитано 2120 раз

Поиск по сайту