Зелёв и Кондрашин о распаде СССР

Концепция альтернатив

С момента распада СССР прошло два десятилетия. За это время о крушении Союза высказались, пожалуй, все, кто только хотел высказаться. Распад обсудили со всех сторон и позиций, были написаны сотни книг и статей, сняты десятки фильмов.
И тем не менее эта тема до сих пор вызывает живейший интерес: небольшой зал городской библиотеки оказался заполнен участниками интелпарка «Академия».
Михаил Зелев и Виктор Кондрашин сидели на расстоянии вытянутой руки друг от друга, лицом к слушателям. За несколько минут до начала диспута спикеры вполголоса обсуждали, кто будет говорить первым. Михаил Зелев настаивал, чтобы вначале выступил Кондрашин. Тот, в свою очередь, говорил: «Как решит руководство».
Перед началом диспута историкам сообщили о нехитром регламенте: вначале 7 минут на вступление, потом вопросы, затем обсуждение и защита своей позиции, а в конце – вопросы из зала. Каждому спикеру отводилось в сумме по 40 минут.
Первый слово взял все-таки Виктор Кондрашин. Он сразу же предупредил, что специалистом по обсуждаемой теме не является. Тем не менее, свою точку зрения по данному вопросу он имеет. Она звучит так: распад СССР можно было предотвратить.
Виктор Кондрашин привел выдержку из материалов научной конференции «Куда идет Россия», а также мнение небезызвестного Збигнева Бжезинского. Эти отрывки подтверждали ту мысль, что ученые не предвидели краха СССР и не прогнозировали для него даже системного кризиса.
Вообще, Виктор Кондрашин часто ссылался на мнения видных историков и прочих авторитетов, а также приводил в доказательство свой собственный жизненный опыт.
На основании своих изысканий по периоду с 40-х годов и до перестройки Виктор Кондрашин делает вывод: «Советский Союз был болен, и болен раком. Но стадия этого заболевания все-таки была не смертельной, его можно было лечить».
Виктор Кондрашин говорил о концепции альтернатив, согласно которой, историкам очень важно изучать не только то, что было, но и те варианты, которые не состоялись. В рамках этой концепции можно рассуждать о том, что вероятность сохранения СССР существовала.
По мнению Кондрашина, кризис привел к гибели СССР потому, что его усугубляли сверху. Историк назвал конкретное имя виновника – Михаил Горбачев.
Виктор Кондрашин завершил свою семиминутную речь и резюмировал: «Причиной распада Советского Союза был комплекс факторов, главным из которых был субъективный – не очень продуманная и в ряде случаев ошибочная политика Михаила Горбачева».
Экономическая неизбежность
Следующим выступал Михаил Зелев. Тот взялся за дело хитро. Он уже успел выслушать оппонента и потому имел возможность критически пройтись по отдельным его тезисам. Этой возможности Михаил Зелев не упустил. В частности, он заявил: то, что ученые не предвидели распада Союза, говорит лишь о слабости науки.
Следующая тактическая хитрость Михаила Зелева заключалась в том, что он перекроил под себя регламент выступления. Вместо положенных 7 минут он выступал втрое дольше, захватив недостающее время из обещанных ему суммарных 40 минут.
Дальше все развивалось вполне предсказуемо. Для понимания нужно сделать небольшое отступление. Автор этих строк присутствовал на нескольких выступлениях Виктора Кондрашина. Тот говорил на разные темы, выступая перед различными аудиториями, и говорил всегда по-разному.
С Михаилом Зелевым все было с точностью до наоборот.  Где бы он ни выступал и на какую бы тему ни шел разговор, он всегда говорил примерно одно и то же, с одной и той же логикой, с одинаковыми примерами.
О любимой концепции Михаила Зелева «Улица Московская» писала не раз и не два. Однако для тех, кто ее позабыл, напомним основные детали. Есть 2 модели индустриализации: импортозамещающая и экспортоориентированная. Импортозамещающая исходит из идеи: давайте закроем наш рынок от зарубежных конкурентов и в этих тепличных условиях разовьем собственную промышленность. СССР пошел по этому пути. Промышленность действительно была выстроена, но она закономерно оказалась неконкурентной.
Экспортоориентированная индустриализация, в свою очередь, ориентируется не на узкий национальный рынок, а на рынок мировой. Да, в этих условиях предприятия страны будет вынужденно конкурировать со всем миром.
Зато и продукция выдержавших жесткое соперничество заводов будет конкурентоспособной, и рынки для нее будут куда более обширными.
Для тех, кто не был знаком с воззрениями Михаила Зелева, его рассказ был, наверное, интересен. Но слушать про разные типы индустриализации в четвертый раз было, мягко говоря, скучновато.
Свои теории с темой «Распад СССР» Михаил Зелев связал следующим образом. Из-за того, что в Советском Союзе добывалось много нефти, государство расслабилось, оно не развивало и не модернизировало своих предприятий.
Мы вовремя не пошли по пути экспортоориентированной индустриализации. И когда в 80-х годах цены на нефть резко упали, у СССР возникли катастрофические проблемы с деньгами.
Встал вопрос: за счет чего финансировать низкие цены на потребительские товары, содержать армию и милицию, закупать импортное продовольствие, помогать сателлитам? Внешний долг СССР рос катастрофическими темпами. Всем нужно было платить, а платить стало нечем. Поэтому все и разбежались.
Националисты и роль личности
После вступительных речей обоих спикеров началось обсуждение и уточнения по отдельным аспектам темы. Все проходило спокойно и вежливо, без драк и взаимных оскорблений. Поэтому тем, кто пришел посмотреть на бокс, не повезло – это был действительно научный диспут.
Самое интересное, что историки в общем–то и не спорили друг с другом, а просто высказывали каждый свою точку зрения. Моменты явного несогласия друг с другом возникали у них очень редко и лишь по частным вопросам. В итоге, впрочем, каждый остался при своем мнении.
Но это было позже, а в самом начале дискуссии Виктор Кондрашин выразил сомнения в правильности подхода Зелева. «Верно ли, что в основе распада СССР лежат прежде всего экономические причины?» – уточнил Кондрашин.
Михаил Зелев с оговорками, но согласился: да, экономика – это главное, это базис.
«А что насчет национальных проблем, роста национализма?» – спросил Виктор Кондрашин.
Михаил Зелев подтвердил: действительно, СССР не зря назвали «инкубатором национальных государств». Советское руководство всячески поддерживало культурный национализм. И этот национализм расцвел, когда для этого создались соответствующие экономические условия – в 80-х годах.
«Государство более не могло обеспечивать нормальный уровень жизни, росло возмущение, и это возмущение принимало национальную форму», – так объяснял Зелев.
«Но зачем надо было государство разрушать?» – вопрошал Виктор Кондрашин.
«Государство уничтожали, чтобы уйти от экономического отставания», – отвечал Михаил Зелев.
«Зачем нужно было разрушать Союз? Ведь можно было решать имеющиеся проблемы сообща?» – снова спрашивал Кондрашин.
«Союз надо было содержать, а содержать его было не на что», – стоял на своем Михаил Зелев.
Виктору Кондрашину пришелся не по нраву технократический подход оппонента. Он предложил свое видение, в котором серьезное значение отводилось личностям руководителей СССР. Виктор Кондрашин признавал, что в период после смерти Брежнева у Союза были серьезные проблемы.
Но пришедший к власти Юрий Андропов понимал это и пытался исправить ситуацию. А главное, он понимал, что в таких условиях начинать демократизацию политической системы крайне опасно.
Андропов слишком рано умер, ему не хватило всего пары лет, чтобы влить новую кровь в деградировавший партийный аппарат СССР.
Виктор Кондрашин: «Налицо был кризис власти, кризис партийной номенклатуры, которая действительно не хотела никаких перемен. Нужна была политическая воля».
Михаил Горбачев же, по мнению Виктора Кондрашина, был добрым и слабым руководителям. Он не стал уничтожать своего оппонента Ельцина, и вокруг того сплотились все деструктивные силы.
Виктор Кондрашин считает также, что серьезную роль в распаде Советского Союза сыграл и внешний фактор. Другие страны могли бы помочь СССР пережить кризис. Но никто не помог. Союз додавили, чтобы избавиться от сильного противника.
Вопросы и итоги
К разговорам о влиянии «внешнего фактора» Михаил Зелев отнесся с иронией. «Если страна разваливается, то это потому, что она слабая, а не потому, что ее кто-то давит», – заявил он.
Вполне предсказуемо Зелев заявил и о том, что роль личности в истории сильно переоценена: на самом деле личности лишь представляют интересы масс, а те, в свою очередь, действуют согласно законам исторического развития. Дискуссия грозила выйти на тот уровень, где стороны решают, что было первым – курица или яйцо?
Своеобразным финалом этого спора стали слова Виктора Кондрашина: «Я противник преклонения перед какими-то слепыми законами экономики и социологии, которые как-то слепо действуют. Даже великий Карл Маркс по большому счету ошибся. Никаких универсальных законов не существует. Сейчас произойдет какая-то маленькая политическая ошибка, и вся Европа полетит в тартарары».
Оппоненты выговорили каждый свои 40 минут. По итогам диспута становилось понятно, что у каждого из историков были свои сильные стороны, но были  и свои слабости.
Виктор Кондрашин, например, не мог конкретно ответить на вопрос, как можно было спасти СССР в существующих тогда условиях. Ну, не было у него плана спасения Союза. Была лишь уверенность в том, что в стране сохранялись здоровые силы, на которые можно было опереться и спасти государство от развала.
В свою очередь, Михаил Зелев становился совершенно неубедителен, когда пытался объяснить, как экономические факторы влияют на внеэкономические. Логический переход от причины к следствию казался совершенно неочевидным.
При всем при этом в данном научном споре не оказалось победителя. Оба спикера говорили в общем-то правильные вещи. Они, как слепцы в старой притче, щупали с разных сторон одного и того же слона.
Впрочем, у гостей интелпарка было свое мнение относительно победителей и проигравших в этом споре. Многим из присутствующих сильно не понравилось то, что говорил Михаил Зелев. Ему задавали вопросы с возмущением в голосе.
Историк отвечал, но его ответы зрителям не нравились. Через некоторое время один из участников интелпарка даже высказал мнение, что Зелев не хочет отвечать прямо на поставленные вопросы, и потому вопрошать следует исключительно Виктора Кондрашина.
Однозначно положительно о выступлении Михаила Зелева высказался только Михаил Лисин.
Примерно через полтора часа после начала дискуссии в зале городской библиотеки начался ад. Возмущенные и взбудораженные участники интелпарка одновременно говорили, кричали, спорили, в то время как Михаил Зелев спокойным голосом продолжал отвечать на вопросы.
Ни ведущие, ни спикеры не смогли остановить возбужденных гостей интелпарка. Только когда они выплеснули свои эмоции, шум и крики постепенно затихли.
Спор о развале СССР завершился, только когда закончилось время работы интелпарка. И очень может быть, что одно лишь время способно покончить со всеми спорами о том, почему же распался Союз.