Накануне Дня России «УМ» предлагает вниманию читателей фрагменты из выступления соратников Бориса Ельцина, посвященные принятию Декларации о государственном суверенитете России.
Союз нерушимый: период полураспада
По мнению экономиста Евгения Ясина, крушение советской империи было вызвано экономическими предпосылками.
Евгений Ясин: «С моей точки зрения, этот развал должен был случиться ещё в начале 1970-х годов. Но не случился. Потому что, во-первых, мы ввели войска в Чехословакию, во-вторых, открыли главные месторождения нефти и газа в Западной Сибири. А, в-третьих, цены на нефть выросли в 3 раза.
Внешне складывалось впечатление, будто ситуация меняется в лучшую сторону. Однако это было не так: во многих других отношениях мы стояли уже на самом краю. А общество требовало институциональных перемен».
Геннадий Бурбулис: «В те годы советская система, будучи тоталитарной и мобилизованной, пыталась найти эволюционный путь к своему новому устройству. И это получалось у неё достаточно неуклюже.
Парад суверенитетов произошёл именно потому, что суверенитет стал идеей того времени. Его ценность заключалась в свободной личности, которая должна иметь доступ к механизмам власти и управления.
Хочу подчеркнуть уникальность Беловежского консенсуса: он был достигнут в условиях, когда распадавшаяся ядерная держава угрожала всему миру неспособностью хоть в какой-то мере урегулировать свой собственный распад.
Ельцин до последнего момента уговаривал Кравчука вернуться к союзному договору. И только после того, как эту возможность полностью отвергли, была предложена новая форма содружества. А также условие – Украина и Белоруссия передают России арсеналы ядерного оружия. Через несколько дней к этому соглашению присоединился ещё и Казахстан.
Ничего подобного в мировой истории человечества ещё не было: чтобы зарождающиеся государства добровольно отказывались от мечты любой власти – иметь в своём распоряжении такой мощный и смертельно опасный рычаг».
Евгений Савостьянов: «Давайте признаемся честно, что клиническая смерть больного по имени «Советский Союз» состоялась не при Ельцине, и не в Беловежской Пуще.
Она произошла за несколько месяцев до этого – 24 августа 1991 г., когда Украина объявила о своей независимости.
Горбачёвым предпринимались попытки реанимировать пациента. В частности, 5 сентября был принят закон о переходном периоде. Но при этом каждый из врачей, стоявших у койки, являлся одновременно наследником. Поэтому от больного продолжали отрезать по кусочку, что в общем-то его состояние не улучшало.
В декабре 1991 г. в Беловежской Пуще было всего лишь нотариально заверено свидетельство о смерти пациента.
Поэтому автором распада Советского Союза является не Ельцин, а те Верховные Советы республик, которые состояли преимущественно из коммунистов и голосовали за свою независимость. Сегодня они пытаются свалить вину на демократов. Но это просто попытка отмыть себя».
«Я не хочу с этой бандой разваливать страну»
Как отмечает Наина Ельцина, коренной перелом в сознании её мужа произошёл в 1985 г. После того, как его назначили первым секретарём Московского городского комитета КПСС, и он стал принимать участие в заседаниях Политбюро.
Наина Ельцина: «Борис Николаевич очень болезненно переживал всю эту говорильню и бездействие высшего руководства страны. Он понимал, что проблем много, но мы продолжаем топтаться на месте.
Я помню, как он пришёл с очередного заседания политбюро очень расстроенный и подавленный. Он сказал: «Я не хочу с этой бандой разваливать страну». То есть он даже товарищами, как полагалось, их не назвал.
Вскоре после этого появилось знаменитое заявление Горбачёву. И тут же включился механизм, направленный на то, чтобы растереть человека. Это были самые тяжёлые дни.
В 1987 г. прошёл октябрьский пленум мосгоркома, на котором Бориса Николаевича сняли. Он попал в больницу, и уже оттуда, практически из палаты реанимации, его пригласили на пленум обкома партии, где всё было устроено ещё хлеще. В больницу его вернули почти на носилках. Туда позвонил Горбачёв и сказал: в политику я тебя больше не пущу, Госстрой, и точка».
По словам Евгения Савостьянова, последовавшие за этим события стали прорывом не только в общественном устройстве страны: «Это был колоссальный прорыв в жизни самого Бориса Николаевича. Колоссальная подвижка в нём самом.
Я помню, как летом 1990 г. мы собрались на даче в Серебряном Бору. Там были Ельцин, Собчак, Станкевич, Попов. Мы обсуждали вопрос: выходить или не выходить из КПСС.
Идёт активная полемика, и я вдруг замечаю, что мы-то дискутируем, а Борис Николаевич как бы ушёл от нас. Сидит один, замкнулся, абсолютно погруженный в свои мысли.
Для него членство в КПСС было не подставкой для карьерного роста, как для большинства из нас. Для Бориса Николаевича КПСС была огромной и важнейшей частью его жизни. И порвать с ней было для него мучительным и тяжёлым прорывом.
И всё-таки как человек, воспитанный в системе и многим ей обязанный, он одним из первых понял, что дальше так жить нельзя. Он нашёл в себе волю и силы, чтобы вырваться за пределы этой системы и повести за собой народ».
Четыре голоса, которые развернули Россию
В том, что 29 мая 1990 г. именно Бориса Ельцина избрали председателем Верховного Совета РСФСР, народный депутат Лев Пономарёв видит исторический прорыв, который совершила Россия и который создал условия для других важнейший событий в жизни страны.
Правозащитник Лев Пономарёв, в 1990 г. – народный депутат РСФСР: «После упорной политической борьбы мы проголосовали за Бориса Николаевича в третьем заходе. Он набрал 535 голосов при кворуме в 531 голос. Произошло редкое для истории событие, когда всего 4 голоса определили судьбу будущего президента России».
Владимир Подопригора, в 1990 г. – народный депутат РСФСР: «Поначалу из 1068 депутатов Верховного Совета РСФСР сторонниками демократического курса были только 200 человек. Казалось бы, что они могут изменить?
Однако, благодаря совершенно уникальным свойствам своего характера, Борис Николаевич сумел убедить коммунистов поддержать именно его кандидатуру.
В результате 200 голосов превратились в 535. А ещё через 2 недели 907 голосами из 1068 была принята Декларация о суверенитете России. Потому что в какой-то момент для многих из нас определяющим стало не то, что декларировал ЦК КПСС вместе с политбюро…
Большинство из нас приехали из глубинки и видели, насколько катастрофично положение дел. И лично я, как человек, занимавшийся экономикой, уже тогда понимал, что меры, предлагаемые ЦК КПСС, не смогут вывести страну из того тупика, в который её вели. Наверное, именно поэтому вокруг фигуры Ельцина сосредоточилось большинство из нас. Он казался несомненным лидером, у которого был ясный взгляд на переустройство страны».
Ельцин сегодня
По мнению Виктора Шейниса, одного из разработчиков российской Конституции, главной заслугой Бориса Ельцина стало изменившееся понятие о роли человека в отношениях с государством:
«При Борисе Николаевиче Конституция была одним из важнейших документов, который гарантировал, что человек, его права и свободы являются величайшей ценностью, а государство существует для защиты прав и свобод граждан.
В настоящее время эти ценности заменены другими, во многом противоположными ельцинским. Официальная оценка то, что мы видим на экранах, говорит о государстве, как высшей силе. То, что для нас было значимо 25 лет назад, за что в общем-то боролся Борис Николаевич, теперь забыто, уроки не извлечены, демократические институты так и не созданы.
Ошибка демократов заключается в том, что всё было опять сосредоточено на одном человеке. Мы исходили из того, что сосредоточение исполнительной власти в руках первого лица, которому доверяло и общество, и политический актив, уже является гарантией от реставрации авторитарной модели. К сожалению, это оказалось не так.
Потеряв здоровье и силу, Борис Николаевич совершил большую ошибку, создав институт преемственности и передав власть наиболее опасной группе политической элиты.
Виноваты и демократы, которые не сумели организовать реального противодействия. Сегодня в этой среде процветает настроение апатии и растерянности. Мы снова не знаем, куда идём. Мне кажется, что впереди тупик. А из тупика только 2 выхода: путём реформ или путём катастрофы.
Чтобы не придти к катастрофе, надо думать, обсуждать, дискутировать и искать решение тех проблем, которые стоят сегодня перед нашим обществом. В чём-то они значительно труднее тех, что были на рубеже 80-90-х годов».
