За революционными катаклизмами приятнее наблюдать в телевизоре с мягкого дивана, нежели ползая с автоматом по соседскому огороду

A A A

Внештатный автор «Улицы Московской» Геннадий Лукьянчиков предлагает свою версию неудач либеральной оппозиции в России.

Я не понимаю, почему наша либеральная оппозиция так печально рефлексирует на происходящее в стране.
История нашей страны и либеральные идеи – вещи не очень совместимые. Может, всё ещё воодушевляют события 1991 года? Но тогда перемены были осознанны и безальтернативны. Мы были уверены, что  хуже быть не может. И это реальный путь естественного цивилизационного развития.
Протрезвление наступило быстро. А потом и разочарование. Капитализм показал свой звериный оскал. Безработица и безысходность нивелировали все либеральные ценности и свободы. Страх потерять работу породил такие массовые формы холуйства перед работодателем, какие были немыслимы в советские времена.
Какое такое гражданское общество могло сформироваться в подобных условиях? Конкуренцию объявили двигателем прогресса. Но в современных геополитических реалиях социальная конкуренция только сколапсировала наше сообщество.  
Началась «бессмысленная и беспощадная» борьба за выживание. Какой-то чудак решил, что в этой войне победят силы разумные, вечные, добрые. А то, что такого в природе не бывает, не знал.
И победили наши. А либералы зря обижаются. Это они запрограммировали нашу победу ещё  в 1991 г., когда строили баррикады в Москве.
Я постараюсь объяснить, как оно бывает на самом деле, чтобы воспринимать действительность адекватно.                                                                                                                                                              
Начнём с крайностей. Откуда берутся проявления крайнего экстремизма, и почему они такие?
Дело в том, что у всех животных существует врождённая, инстинктивная программа защиты своего потомства, своей территории и своих кормовых угодий. Но возникают ситуации, когда конкурента очень нужно уничтожить и присоединить его территорию к своей.
Животное тоже понимает, что такое хорошо, а что такое плохо. И для совершения акта агрессии необходимы дополнительные стимулы и психологическая накачка.
Самый простой способ добиться полной невменяемости – создать синдром жертвы, или эффект крысы, загнанной в угол. Жертва, спасая свою жизнь, может использовать  любые средства и совершать любые неадекватные поступки.
У высших коллективных животных поведение усложняется, но принципиально ничего не меняется. Вожак стаи и альфа-самцы создают коллективный образ жертвы, используя при этом провокации типа «casus belli».
Люди не обезьяны. Но все эти толпы, митинги, майданы, речи лидеров, их жесты и манера поведения – lukyanchikovчистая биология и привет от далёких предков.                                                                                                                                                                        
Но возбудиться на пустом месте, без повода, не получается. На практике всегда существуют программы реванша. Всегда найдутся угнетённые народы, угнетённые социальные и религиозные группы.
Для реализации их реванша нужна экстремистская политическая сила. Месть униженных и оскорблённых, оформленная как синдром жертвы, может быть беспредельной. Эта слепая кровавая сила может творить и экономические чудеса, и геноцид.
Морально-нравственные  регуляторы уже не работают по отношению к врагам. Но тоже не всегда. Иногда требуются более архаичные формы кодирования сознания в виде массовых публичных казней. Но это не есть проявление силы. Это есть проявление слабости. Попытка спровоцировать массовую истерию и вызвать уже стокгольмский синдром у зрителей.
Людям, уверенным в своей силе и правоте, подобные безобразия не нужны. Это означает, что синдром жертвы не срабатывает и необходимо его симулировать показной истерической агрессивностью. Это поведение беспризорника при задержании: «Не трожь меня, я психический!».  
Но его психика сразу приходит в норму, когда он получает хорошего пинка под зад. Такую истерику надо прекращать сразу. Чем больше её поощряешь, тем страшнее вырастает монстр. Политики всё понимают, но, чтобы убить одного дракона, нужно вырастить другого и стравить их между собой.
Международные отношения – дело тонкое, очень циничное и очень практичное.  Но и дракон дракону рознь. Из истории мы знаем религиозные, националистические, классовые проявления экстремизма. Все они реализовывали реваншистские проекты. Самым опасным оказался нацистский.
Если реваншисты получают необходимые ресурсы и режим максимального благоприятствования, то может случиться мировая катастрофа. Гитлер пришёл к власти в
1933 г. и в считанные годы стал мировым гегемоном.  
Его однозначно готовили под Сталина. Прежде чем напасть на СССР, Гитлер получил чёткие гарантии от Англии. Англия обязалась не открывать сухопутный фронт в Европе, пока фюрер не разберётся с Россией. А в 1944 г. деваться было некуда. Мы могли до Ла-Манша дошагать.
То есть диктаторский режим существует, пока существует и реализуется реваншистская программа и эта деятельность находит стратегическую поддержку извне.  Цена вопроса, в виде количества человеческих жертв, стоит на последнем месте. Наш российский реваншистский проект был коммунистическим и оформлен как идея Мировой революции. Как мы докатились до такой жизни, вопрос  не сильно сложный.
Но начать нужно издалека. Наша официальная история замалчивает некоторые знаковые события. Водораздельным был XV век. Век освоения огнестрельного оружия. Первый, так сказать, «Манхэттенский проект».
Те государства, которые смогли организовать собственное производство огнестрельного оружия и оснастить им армию, остались на карте мира. Те, кто не смог, были постепенно завоёваны, колонизированы и слились с окружающим пространством.
России повезло. Экспансия Османской империи на Балканах, завоевание Византии, вторжения в Румынию и Венгрию заставили европейских монархов искать любых вменяемых союзников в борьбе с турками. Хотя католики не признавали православных христианами и наоборот, но на безрыбье и рак  рыба. Русским всё равно приходилось отбиваться от турок. Враг моего врага – мой друг.                   
Союзные отношения с Западом были традиционно оформлены браком Софьи Палеолог и Ивана III.  В её обозе прибыл серьёзный западнический десант специалистов всех отраслей. Главный символ российской государственности Кремль был построен её итальянскими архитекторами.
Запад оказал России всю возможную финансовую, технологическую и прочую помощь, что и позволило нам объединить Евразийское пространство в особую цивилизацию. Но груз цивилизационной инфраструктуры оказался нам не под силу. Не хватает ресурсов. В XV веке все стратегические коммуникации уже были морские.
А Россия оказалась изолированной и сугубо сухопутной державой. При сухопутном товарообороте невозможно экономическое развитие. И основным стимулом нашего прогресса явилось внеэкономическое принуждение, организованное мобилизационным политическим режимом. Уже тогда и обозначилось наше хроническое, цивилизационное отставание.
Умные люди предложили решение проблемы. Нужно модернизировать нашу политическую систему по западным образцам. Но в большинстве регионов, колонизированных Россией, экономическая деятельность рентабельна только в виде натурального хозяйства. В таких условиях возможна только самая архаичная политическая самоорганизация общества.
Всё остальное – на усмотрение барина. Прикажет барин – изобразим демократию. Захочет поиграть в оппозицию – изобразим оппозицию.
После долгих и мучительных попыток государей-императоров и генсеков установить в регионах вменяемый порядок и управляемость, а также обуздать коррупцию закончилось «как всегда».
Самым «дешёвым и сердитым» вариантом федеративного устройства оказалась система кормлений. Губерния отдаётся на откуп крепкому хозяйственнику, а взамен требуется обеспечение «тиши, глади и божьей благодати».
Если при этом ещё и достигается экономическая эффективность, то можно каждый месяц по ордену получать. А борьба с воровством и безобразиями носит «семейный» характер и подчинена монаршей целесообразности. Но нам, экономически несамостоятельному населению, эта тема неинтересна.
Она слишком далека от нашей реальности. Главный закон  нашего мироздания: «Я –  начальник, ты – дурак». Разницы между начальником – самодержавным, капиталистическим или социалистическим – народ не ощутил.                                                              
Характер отношений российского государства и российской оппозиции отчётливо зафиксировали декабристы. Оппозиция может прийти к власти только через дворцовый переворот или вооруженный мятеж.  Россия настолько разная, что создать единую политическую программу просто невозможно.  
Что хорошо русскому, чукче – смерть. Политические программы носят индикаторно-декларативный характер. За всё хорошее, против всего плохого.
Российская оппозиция всегда маргинальна. Состояться как значимая  политическая сила она может только при поддержке третьей силы, то есть Запада.
Проблема возникает с патриотизмом. С патриотизмом не срастается. Большевики тоже никак не воспринимались патриотами. Они были германскими шпионами, что отчасти являлось правдой. Но в тех условиях это не помешало им захватить власть.
Так что всё зависит не от качества оппозиции и не от её пропагандистских и митинговых действий, а от сложившейся геополитической ситуации.
Несколько десятилетий назад  расстрел оппозиционной демонстрации мог сойти с рук. Но сейчас это чревато. Если майданные мероприятия приводят к смене власти, то, значит, её паралич наступил гораздо раньше. Сильная власть разрулит  кризис «без шума и пыли».                                                                                                                                                                                
В отличие от Украины, наша оппозиция не может пустить в ход «тяжёлую артил-
лерию», возбудить националистический реванш. Не может возбудить и коммунисти-
ческий. Не получается объявить и войну режиму.
Режим у нас не диктаторский, а олигархический. А это большая разница. Тем более, что наш президент – пока самый удачный правитель за последние столетия. Выскользнуть из таких исторических засад с такими потерями – высший пилотаж. И ему нет нужды использовать каких-либо реваншистов с  их кровавыми  инструментами.
За нами итак стоит мощный пласт исторической непобедимости, что от добра добра не ищут. А оппозиция будет ждать, когда Акела промахнётся, и лелеять свой политический реванш. Лучше бы, конечно, она не дождалась.
За революционными катаклизмами приятнее наблюдать в телевизоре с мягкого дивана, чем на старости лет, ползая с автоматом по соседскому огороду. Другой пока альтернативы не вырисовывается.

Прочитано 2041 раз

Поиск по сайту