В лесах и полях Шампани, где когда-то уже сражались великие державы, французские вооружённые силы вновь начинают готовиться к большой войне. На 2023 г. здесь намечены полномасштабные дивизионные учения «Орион». Они пройдут, по-видимому, в районе лагерей Сюип, Мейи и Мурмелон.
Учений такого размаха не было уже несколько десятилетий. Они будут включать штабные учения, гибридные сценарии и боевые стрельбы. В них примут участие порядка 10000 военнослужащих сухопутных войск, а также авиация. Отдельно пройдут военно-морские учения. Возможно, к французам присоединятся бельгийские, британские и американские войска.
Есть и другие признаки того, что во французской армии идут серьёзные преобразования. В январе генеральный штаб сформировал 10 рабочих групп для проверки готовности страны к войне высокой интенсивности.
По оценке французских генералов, у них есть ещё примерно 10 лет. Проверяют всё: от снабжения боеприпасами до уровня готовности общества к сопротивлению. Среди прочего, как сказал один из участников, выясняется, «готовы ли граждане пойти на потери, невиданные со времён Второй мировой войны».
Идея войны высокой интенсивности сейчас настолько укоренилась во французской военной науке, что появился даже термин «гипотеза большой вовлечённости». Вероятный противник не называется, но аналитики указывают, что им может быть не только Россия, но и Турция, и страны Северной Африки.
Это тектонический сдвиг для французской армии. Тридцать лет назад она в основном занималась миротворческой деятельностью. В последнее десятилетие французские военные переориентировались на борьбу с повстанцами и террористами как за рубежом (операция «Бархан» в Сахеле), так и у себя дома (операция «Часовой»).
Но в обнародованном в этом году стратегическом обзоре до 2030 г. командующего французской армией генерала Тьерри Буркхарда говорится о необходимости готовиться к межгосударственному конфликту высокой интенсивности.
«Нам надо готовиться к жизни в более опасном мире», – сказал недавно генерал Буркхард в интервью The Economist. Это требует, как он говорит, «укрепления» сухопутной армии.
Сейчас Франция держит в Сахеле в рамках операции «Бархан» 5100 военнослужащих. В будущем операции «могут потребовать использования целых бригад и даже дивизии», т. е. 8-25 тыс. военнослужащих.
Расширение масштаба боевых действий в течение ближайшего десятилетия, говорит генерал, потребует ряда реформ: повышения качества набора в армию; закупок современных вооружений; упрощения организационной структуры, чтобы сделать армию более мобильной; и повышения качества боевой подготовки, необходимой для большой войны.
«Мы будем проводить всё более и более жёсткие учения, – говорит он. – Нам нужно воплотить всё это в жизнь».
Когда Эмманюэль Макрон был избран президентом в 2017 г., военные сомневались в его готовности увеличивать расходы на армию. Сначала он пошёл на урезание военного бюджета, что привело к публичному конфликту с начальником Генерального штаба генералом Пьером де Вийером, после которого тот ушёл в отставку. Однако потом Макрон вернулся к выполнению своих предвыборных обещаний и начал повышать военные расходы.
В 2019-2025 годах предусмотрено резкое увеличение военного бюджета. К концу этого периода ежегодные расходы вырастут до 50 млрд евро. Это будет означать увеличение на 46% по сравнению с уровнем 2018 г. Такой бюджет позволит военным планировщикам мыслить стратегически, закупать необходимые вооружения и реорганизовывать армию. 
На диаграмме показана динамика военных расходов Франции (в млрд евро) в 2009-2025 годах (в 2022-2025 годах - прогноз). Источник: Институт Монтеня.
«Впервые на моей памяти у нас выделяемые средства будут соответствовать военному планированию», – говорит Франсуа Хайсбург из Фонда стратегических исследований (Париж). Это также означает, что теперь Франция будет соблюдать свои обязательства перед НАТО и тратить на оборону не менее 2% ВВП.
Сердцевина модернизации французской армии – это программа «Скорпион» стоимостью в 6,8 млрд долл., предполагающая полную замену фронтовой бронетехники, модернизацию танка Leclerc 1990-х годов и объединение всего этого в единую цифровую сеть. Первая полностью оснащённая бригада «Скорпион» должна появиться к 2023 г.
Реми Эме, французский офицер и исследователь, говорит, что за 15 лет с 2010 по 2025 г. техническое оснащение армии изменится больше, чем за предыдущие 40 лет (1970-2010 годы).
ВПЕРЁД, ВПЕРЁД!
Французский подход к войнам будущего во многом отличается от британского. Если Британия собирается сокращать личный состав и бронетехнику, то французы планируют, что число военнослужащих в их армии будет на 60% выше, чем в британской, а танков – на 50%. Сравнительно медленно будет идти приобретение беспилотников.
«Существует высокий риск отставания, поскольку ускоряется автоматизация боевых действий», – предостерегает доклад Института Монтеня. Французские офицеры действительно с большим сомнением, чем их британские и американские коллеги, относятся к идее, что технический прогресс изменит положение на поле боя.
«Техника никогда не бывает эффективной на 100%, – предупреждает генерал Буркхард. – Солдаты всегда должны быть готовы сражаться в условиях,… когда откажет техника».
Это не значит, что Франция не обращает внимания на новые среды ведения военных действий. В частности, для неё приоритетом является космос.
В сентябре прошлого года французские ВВС превратились в «Воздушно-космические силы». В их ведение перешло ранее созданное космическое командование в Тулузе.
Французская армия также расширяет свои способности в области информационной войны и действий в киберпространстве. В декабре 2020 г. Facebook и Instagram удалили сеть из 100 ложных страничек, связанных с французской армией, после того, как те устроили перебранку со страничками, поддерживаемыми Россией, по поводу Центральноафриканской Республики и Мали – государств, где идёт борьба за влияние между двумя странами.
Хотя Франция и начала готовить свою армию к новым формам вооружённой борьбы, перед ней остаётся немало серьёзных вызовов. Опыт Сахеля, говорит генерал Буркхард, «несомненно, наша сильная сторона».
Военнослужащие и бойцы отрядов особого назначения принимают участие в очень опасных боевых операциях на этой обширной территории, заросшей полусухим кустарником. Это большой технический и тактический вызов. С 2013 г. Франция потеряла там 57 солдат.
Впрочем, операция «Бархан» – это крайне асимметричный конфликт. Там у Франции полное превосходство в воздухе, никто не перерезает её коммуникации, ей не угрожают ни беспилотники, ни ракеты, ни кибернападения.
Ещё одна проблема связана с тем, что сейчас французская армия вынуждена рассредоточиваться в разных направлениях. В середине марта десяток французских танков, 160 бронемашин и 300 военнослужащих прибыли в Тапу (Эстония).
Это новейший вклад Франции в формирование боевой группировки НАТО в Польше и странах Прибалтики ради предотвращения нападения со стороны России.
Генеральный штаб уверен, что в будущем французам придётся участвовать здесь в боевых действиях, если не в рамках НАТО, то в рамках коалиции желающих во главе с Америкой. Эти усилия по модернизации согласуются как с приоритетами НАТО, так и с желанием Макрона, чтобы Европа сама крепила свою оборону.
Впрочем, Франция и её европейские союзники по-прежнему полагаются на американскую поддержку в таких областях, как воздушные перевозки и противовоздушная оборона.
Но, помимо Восточной Европы, французские вооружённые силы оказываются всё больше задействованы на Юге.
В Восточном Средиземноморье Франция и Турция поссорились из-за Ливии, Сирии и Кипра, что заставило Макрона отправить в августе прошлого года в греческие воды два военных самолёта и фрегат.
Франция также сильно вовлечена в дела Индо-Тихоокеанского региона, где в заморских владениях проживают 1,6 млн её граждан и размещены 7000 военнослужащих. Французский флот постоянно находится в этой акватории.
Проблема в том, что во французском флоте есть всего 15 больших надводных судов для решения всех этих задач, указывает начальник штаба ВМФ адмирал Пьер Вандье: «Все мы, европейцы, ходим по тонкому льду. Нам приходится растягивать свои силы между Атлантикой, Средиземным морем, Персидским заливом и Индо-Тихоокеанским регионом". Определить первоочерёдность – задача не вооружённых сил, а Макрона или его преемника. Придётся, конечно, делать выбор».
The Economist, 3 апреля 2021 года.
