Война слов

A A A

Близящееся президентство Байдена привело к возобновлению обсуждения вопросов обороны в Европе. А вместе с ним и старого спора между Францией и Германией.

Эмманюэль Макрон не боится споров. Но недавняя перепалка французского президента с Аннегрет Крамп-Карренбауэр, немецким министром обороны, вышла особенно острой.
В этом месяце она написала: «Надо покончить с иллюзиями о стратегической автономии Европы».
Поскольку «стратегическая автономия» представляет собою сердцевину европейских устремлений Макрона, он не удержался от ответа. Назвав её взгляды «неправильным толкованием истории», он многозначительно добавил: «К счастью, если я правильно понимаю, канцлер не разделяет эту точку зрения».
Разногласия между Францией и Германией не просто являются нормой. Они основа послевоенных франко-немецких связей. Обычно лидеры этих стран избегают говорить о разногласиях, предпочитая работать над ними при закрытых дверях.
Но на этот раз размолвка получила публичную огласку. В условиях, когда европейцы готовятся к приходу к власти в Америке Джо Байдена, она высветила старые трещины в Европейском Союзе, связанные с вопросом о том, насколько далеко Европе следует зайти (и может ли она это сделать) в деле самообороны.
При Дональде Трампе Макрон смог подвинуть ход европейских споров по этой проблеме в сторону своей позиции. Американский президент с его нескрываемым презрением к НАТО помог европейцам сосредоточиться и всерьёз задуматься о надёжности гарантий безопасности со стороны США.
С точки зрения огневой мощи оборонительные возможности европейцев пока крайне невелики. Находящиеся в зачаточном состоянии программы безопасности больше сосредоточены на новых механизмах сотрудничества, чем на последовательном усилении способности Европы к самообороне.
Впрочем, теперь Франция и Германия согласны с тем, что Европа должна делать больше. Военные расходы Германии, хотя и меньше, чем у Франции, если считать по доле в ВВП, тем не менее устойчиво растут с 2015 г. В 2022 году, во время председательства Франции в ЕС, должен быть подписан документ об общей военной стратегии.
Новый опрос общественного мнения показал, что 51% немцев считает, что Европе нужно сокращать свою зависимость от Америки. Этому способствует углубляющееся сотрудничество европейцев в проведении контртеррористической операции в Сахеле. Хотя и там Америка помогает им разведывательными данными.
Так почему же Франция и Германия стали так разговаривать друг с другом? Макрон никогда не призывал Америку покинуть Европу и не говорил о «сверхтекучести» НАТО, как намекает Крамп-Карренбауэр.
Его призыв к наращиванию оборонительной мощи Европы стал ответом на начавшийся ещё до Трампа разворот Америки в сторону Азии. Он всегда подчёркивал, что это должно быть лишь «дополнением» к НАТО.
В Германии же основной разлом проходит не между поддерживающими НАТО атлантистами и проевропейскими силами, а между теми, кто, подобно Крамп-Карренбауэр, готов к трудному разговору с обществом о необходимости наращивания военных расходов и увеличения армии, и теми, кто предпочитает не обращать внимания на эту проблему.
Если Макрон опасается, что приход к власти правительства Байдена будет способствовать погружению немецких правящих кругов в новую глубокую стратегическую спячку, то Крамп-Карренбауэр должна быть среди его ближайших союзников в Берлине. А он вместо этого осыпает её колкостями.
Возможно, отчасти проблемы связаны с языком. Макрон практически ставит знак равенства между понятиями «европейский суверенитет» и «стратегическая автономия», порою используя их даже применительно к промышленной и технологической независимости.
Впрочем, полный суверенитет в области обороны предполагает нечто большее, чем просто способность Европы действовать автономно, например, при разрешении какого-нибудь ограниченного регионального кризиса.
В своей речи в Бундестаге в 2018 г. Макрон указал: «Во Франции «суверенитет» – привычное понятие, в Германии же оно может вызвать удивление и даже испуг».
Многие немцы также сопротивляются использованию выражения «стратегическая автономия», которое не сходит с уст Макрона. Они предпочитают говорить о «европейской колонне НАТО», чтобы избежать двусмысленности в вопросе о роли Америки в обеспечении безопасности Европы.
В Берлине (да и по всему ЕС) существует и давнее недоверие к намерениям Франции. Кое-кто из чиновников видит в Макроне старомодного голлиста, обернувшего французские интересы европейским флагом. Они подозревают его в стремлении подорвать НАТО и заменить американское влияние в Европе французским руководством.
Другие ценят энергию Макрона, но находят его односторонность утомительной, а порою даже контрпродуктивной, как, например, в Ливии или в Восточном Средиземноморье. Но самое главное, очень трудно преодолеть различие в оборонительной культуре двух стран. Оборона, говорит Клаудия Майор из Немецкого института международных и стратегических исследований, остаётся «проблемным ребёнком».
У Франции есть традиция военных вторжений и использования экспедиционных сил (а ещё хвастовства наличием собственного ядерного оружия).
Немецкая же культура военной сдержанности сильна как никогда, а немецкие политики изо всех сил пытаются сформулировать национальные стратегические интересы.
Если Франция инстинктивно ищет угрозы к югу от Европы, то немцы – к востоку. Последние серьёзно относятся к сомнениям в отношении Макрона, которые испытывают восточноевропейцы, болезненно воспринимающие любой намёк на ослабление трансатлантических связей в области безопасности. Польский министр обороны поспешил вмешаться в полемику, сказав, что согласен с немцами (то же самое сделал премьер-министр Испании).
Если европейцы понимают необходимость «делать больше» ради своей самообороны, им придётся договориться о том, что означает это понятие. Идея частичной автономии в области обороны пользуется всё более широкой поддержкой, чего не скажешь о далекоидущей и дорогостоящей идее полного суверенитета в этой области.
Вместо того чтобы устраивать войну слов, европейцы должны разобраться, какие вооружения и когда им нужны и как оплатить их приобретение. И это не должно зависеть от того, кто является президентом в Америке.
The Economist, 28 ноября 2020 года.

Прочитано 825 раз

Поиск по сайту