Накануне распада Югославии: 1980-1991 годы

A A A

«Улица Московская» начинает цикл публикаций, посвященных судьбе Югославии. И первый материал – о времени глубочайшего кризиса 80-х годов. Рассказывает обозреватель «Улицы Московской» Михаил Зелёв.

Распад Югославии, как и распад СССР, одна из самых мифологизированных тем в современном русском общественном сознании.
Значительная часть русских не знает об объективных внутренних причинах их распада, лелея миф о двух великих, благородных, светлых и справедливых славянских империях, самим своим существованием бросавших вызов растленным, несправедливым и безнравственным развитым странам. И павших из-за подрывной работы и интервенции тёмных и зловредных внешних сил и их внутренних пособников.
Поэтому так важно знакомить отечественного читателя с современным уровнем научных знаний об этом важнейшем событии европейской истории XX века.

ЭКОНОМИЧЕСКИЙ КРИЗИС
1980-е годы – эпоха углубляющегося кризиса югославской экономики.
Его причины мало отличались от причин кризиса в других странах Восточного блока: неэффективность плановой национализированной экономики, приводившая к прогрессирующей неконкурентоспособности выпускаемой ею продукции и стремительному падению уровня жизни.
Если в 1970 г. югославский ВВП на душу населения равнялся 34% от итальянского показателя, то в 1989 г. – лишь 25%.
Специфика югославских самоуправляющихся предприятий в этом плане мало что меняла.
Широкое участие рабочих в управлении собственными заводами и назначении директоров приводило к тому, что приоритет отдавался распределению прибыли между сотрудниками, а необходимость в стратегических инвестициях ради модернизации производства игнорировалась.
В результате содержание убыточных предприятий ложилось тяжким бременем на государственный бюджет.
Неэффективность югославской экономики катастрофически сказывалась на внешнеэкономическом положении страны. Развал сельского хозяйства привёл к тому, что с 1970 г. страна превратилась в чистого импортёра аграрной продукции. Энергетические кризисы 1973-1981 годов привели к резкому повышению цен на нефть и газ, поставлявшихся из-за рубежа.
Югославские коммунисты, стараясь затормозить падение уровня жизни, вынуждены были прибегать к широким внешним заимствованиям. С 1973 по 1987 год внешний долг Югославии вырос с 4 до 21 млрд долл. В середине 1980-х годов страна была вынуждена тратить на его обслуживание половину своих доходов от экспорта.
Но твёрдой валюты всё равно не хватало. С 1979 по 1985 год курс доллара вырос с 15 до 1370 динаров. Правительства Милки Планинч (1982-1986) и Бранко Микулича (1986-1989) вводили всевозможные ограничения на импорт.
Бензин стал отпускаться по лимиту (40 литров в месяц на 1 автомобиль). Вводились ограничения на пользование автомобилем.
С 1979 по 1985 год чистый располагаемый доход на душу населения сократился на 19,5%. Безработица выросла с 9% в 1973 г. до 16% в 1987 г.
Ещё 20% трудоспособного населения были заняты неполный рабочий день. Среди граждан моложе 25 лет безработица достигала 60%.
В стране свирепствовала гиперинфляция. К концу 1989 г. годовые темпы роста цен достигли 1000%.
Всё большее число граждан отправлялось на заработки в развитые страны Европы. В 1989 г. сумма переводов югославских трудовых иммигрантов своим семьям достигла 6,2 млрд долл. Это составило более 19% всех переводов трудовых мигрантов в мире.
В декабре 1989 г. новый премьер-министр хорват Анте Маркович (1989-1991) представил план решительных экономических реформ.
Он собирался покончить с системой самоуправляющихся предприятий и приватизировать их. Преимуществом при приватизации пользовались члены управляющих советов компаний.
Была проведена денежная реформа. Новый динар был привязан к западнонемецкой марке. Был либерализован валютный рынок. Введена программа жёсткой экономии.
К апрелю 1990 г. инфляцию удалось сбить до нуля. Золотовалютные резервы выросли до 3 млрд долл. Но при этом за 1990 г. рухнули промышленное производство (на 8,7%) и экономика в целом (на 11,6%).
Неконкурентоспособные предприятия были не в состоянии платить зарплату своим работникам.
Политика А. Марковича вызвала решительное неприятие со стороны руководства Сербии, которую с 1986 г. возглавлял Слободан Милошевич.
Сербские власти быстро отстраняли федеральное правительство от рычагов управления. Они начали самостоятельно проводить политику широкой денежной эмиссии для финансирования зарплат, пенсий и субсидирования убыточных государственных предприятий.
В результате с осени 1990 г. в стране возобновилась галопирующая инфляция. По итогам 1990 г. она составила 120%.

РОСТ МЕЖЭТНИЧЕСКОЙ НАПРЯЖЁННОСТИ
Согласно Конституции 1974 г. 23-миллионная Югославия делилась на 6 республик: Сербию (9 млн), Хорватию (4 млн), Боснию (4 млн), Македонию (2 млн), Словению (1 млн) и Черногорию (0,6 млн).
При этом в составе Сербии существовали ещё два автономных края – Косово (1 млн) и Воеводина (1 млн), – которые обладали значительной самостоятельностью. После смерти диктатора Йосипа Броза Тито (1944-1980) 4 мая 1980 г. верховная власть в стране принадлежала Президиуму, состоявшему из 8 членов, представлявших соответствующие рес-публики и края.
Экономический кризис вёл к постепенному росту напряжённости между республиками и усилению националистических настроений.
С 1970-х годов формируется линия разлома между экономически наиболее развитыми Хорватией и Словенией, выступавшими за децентрализацию страны, и Сербией, где господствовали консервативные централистские настроения.
yugoslaviaПо мере разрастания экономического кризиса в Словении и Хорватии усиливались настроения в пользу выхода из Югославии, быстрого проведения рыночных реформ и самостоятельного участия в европейской интеграции.
Это сопровождалось резким падением популярности коммунистической идеологии и ростом словенского и хорватского национализма.
На ранних этапах лидерство в сепаратистских настроениях принадлежало словенцам. Они обвиняли сербов в «великосербском экспансионизме», экономической эксплуатации передовой Словении и подавлении словенской национальной культуры.
В марте-апреле 1981 г. вспыхнули протесты в населённом албанцами Косове. Это была самая нищая провинция Югославии, но одновременно здесь наблюдалась самая высокая доля студентов в населении.
Единственный неславянский народ Югославии воспитывал в Приштинском университете огромное число специалистов-гуманитариев, которые не могли найти себе применения нигде за пределами Косова, что обрекало их на безработицу и превращало в пламенный авангард албанского национального самосознания.
11 марта 1981 г. конфликт, вызванный качеством еды в студенческом кафетерии и условиями жизни в общежитиях университета, вылился в массовые многонедельные демонстрации и столкновения с полицией под националистическими и эгалитаристскими лозунгами. К апрелю протесты охватили всё Косово. Одним из главных требований было предоставление ему статуса республики.
Для Белграда это было неприемлемо. Боялись этого и в Македонии с её значительным албанским населением. В Белграде и Скопье с ужасом думали о перспективе создания Великой Албании.
В Косово были введены войска, подавившие движение. Погибли 11 человек. Были устроены чистки среди студентов, преподавателей, руководства университета, чиновников и местных коммунистов.
Нелояльных руководителей заменяли твердолобыми сторонниками Белграда. 226 человек были брошены в тюрьму. В Приштинском университете запретили учиться по учебникам, завезённым из Албании.
Именно тогда сербские власти стали распространять миф о том, что сербское население уезжает из Косова не из-за господствующей там нищеты, а вытесняемое албанскими националистами. Сербская пропаганда голословно обвиняла мусульман-албанцев в оскорблении православных святынь и кладбищ.

ПОДЪЁМ СЕРБСКОГО НАЦИОНАЛИЗМА
Подогреваемый экономическим кризисом рост автономистских и сепаратистских настроений в Словении, Хорватии и Косове способствовал бурному росту сербских национализма, шовинизма и империализма.
Первой ласточкой в этом процессе стал знаменитый Меморандум Сербской академии наук и искусств, подписанный 16 учёными.
Это был свод всех обид и претензий сербов. В сентябре 1986 г. белградская газета Večernje novosti пересказала его содержание, назвав документ реакционным и националистическим.
Авторы обвиняли покойного диктатора хорвата Тито в том, что тот организовал югославскую федерацию так, что все экономические преимущества получают словенцы и хорваты, а вся тяжесть её содержания ложится на сербов. (Разумеется, сербские коммунисты, которые всегда всемерно поддерживали диктатора, были здесь, по мнению авторов Меморандума, ни при чём).
Тито был обвинён в том, что включил населённые сербами земли в состав Хорватии, Боснии, Македонии и Черногории, что фактически лишил сербов контроля над Воеводиной и Косовым. Хорваты обвинялись в том, что поджигают протесты албанцев в Косове, чтобы ослабить Сербию.
Меморандум объявлял сербов жертвами истории. Они единственный в своём роде изначально добродетельный народ, который постоянно становился чьей-то жертвой.
Они якобы никогда никого не завоёвывали и не угнетали, а во время Второй мировой войны освободили и себя, и другие народы.
Потеря сербами во время двух мировых войн 2,5 млн соплеменников требовала к ним, по мнению авторов Меморандума, особого отношения.
Авторы Меморандума безосновательно обвиняли косовских албанцев в «геноциде» сербов. Они припоминали этнические карты далёких веков, когда сербы, а не албанцы составляли большинство населения Косова.
В XVII-XIX веках, во время турецкого господства в Косове, оттуда вынуждены были бежать полмиллиона сербов, что изменило этническую карту этой провинции. Но виноваты в этих этнических чистках, по мнению авторов Меморандума, почему-то всё равно не турки, а несчастные албанцы.
Но самым главным призывом Меморандума было требование полного культурного и этнического единства сербов. Это была готовая идеологическая программа грядущей войны с целью «вырезания» в случае распада Югославии из территории соседних республик земель, заселённых сербами.
В целом сербская общественность, изнурённая всё ухудшающимся экономическим положением, позитивно восприняла содержание Меморандума. Его авторы систематизировали и подкрепили «научным» авторитетом те идеи, которые давно бродили в головах сербов.
Руководство Сербии во главе с 45-летним Слободаном Милошевичем, который тогда ещё был типичным коммунистическим партийным функционером, решительно осудило этот реакционный националистический документ.
Только в 1987 г. Милошевич изменит свою позицию и решит возглавить крепнущие в условиях кризиса сербские националистические настроения.
«Внутри страны и за рубежом враги Сербии сплачиваются против нас, – заявил Милошевич на митинге в Белграде 19 ноября 1988 г. – Мы говорим им: мы не боимся, мы не закончим нашу битву».
Он начинает борьбу за ограничение автономии Воеводины (где 54% населения составляли сербы) и Косова (где, по переписи 1981 г., 77% населения составляли албанцы, а сербы – всего 13%).
В октябре 1988 – марте 1989 г. Милошевич организует в Воеводине, Черногории и Косове серию народных протестов и переворотов, вошедших в историю под названием «антибюрократической революции».
Её итогом стала ликвидация автономии Воеводины и Косова и установление контроля Милошевича над 4 (Сербия, Черногория, Воеводина, Косово) из 8 голосов в Президиуме Югославии.
Если ликвидация автономии Воеводины с её сербским большинством и утверждение контроля над Черногорией, где жил народ, не отличавшийся от сербов ни языком, ни религией, прошли безболезненно, то совсем иными были последствия лишения автономии албанского Косова.
Албанцы ответили всеобщей забас-товкой горняков и массовыми демонстрациями.
Но сербы всё равно протащили законопроект об изменении статуса Косова через местный парламент и объявили его принятым, несмотря на то, что он не получил требовавшихся двух третей голосов депутатов.

НА ПУТИ К РАСПАДУ (1989-1991)
Словенцы и хорваты с ужасом смотрели на подъём сербского национализма и на издевательство сербов над косовскими албанцами. Словенская печать сравнивала Слободана Милошевича с Бенито Муссолини. Вождь словенских коммунистов Милан Кучан открыто поддержал албанцев. Сербское телевидение заклеймило его как предателя и сепаратиста.
В январе 1990 г. состоялся XIV съезд Союза коммунистов Югославии. На нём делегации хорватских и словенских коммунистов потребовали большей децентрализации страны.
Большинство проигнорировало их мнение, и тогда они покинули съезд, что означало фактический роспуск правящей партии.
В 1990 г. во всех республиках прошли первые демократические выборы. Националисты разбили коммунистов в Словении (8 апреля), Хорватии (22 апреля и 2 мая), Македонии (11, 25 ноября и 9 декабря) и в Боснии (18 и 25 ноября). Переименованные коммунистические партии (в Сербии правящая партия теперь называлась Социалистической) победили в Черногории (9 и 16 декабря) и Сербии (9 и 23 декабря).
В Хорватии власть перешла в руки националистического Демократического союза во главе с 68-летним Франьо Туджманом. Он открыто выступал за независимость страны и обещал защитить её от Милошевича.
Сербская пропаганда довела до истерики хорватских сербов своими утверждениями, что при Ф. Туджмане Хорватия вновь станет фашистским государством, как при Анте Павеличе во времена Второй мировой войны, и снова начнёт геноцид сербов.
Хорватские сербы, собравшись в деревушке Книн, провозгласили автономную область Краина. Они требовали, чтобы их оставили в составе Югославии, если Хорватия отделится.
Именно этого добивался Милошевич. Сербская пропаганда ещё больше взвинтила военную истерику. Она называла сторонников Ф. Туджмана не иначе как «усташами», т. е. повстанцами (так называлась партия хорватских фашистов во главе с А. Павеличем в 1929-1945 годах).
Она успешно обыгрывала восстановление восходящего к XV веку национального символа Хорватии – шахматной доски, – объявляя его эмблемой хорватских фашистов. Душераздирающий вопль пропагандистов вызвало решение хорватских националистов перевести всё делопроизводство в республике на латиницу.
Впрочем, сам Ф. Туджман мало что делал для того, чтобы успокоить местных сербов.
Хорватские сербы вступили в переговоры с правительством Сербии. Сербские власти всячески подбивали их на восстание. И 17 августа 1990 г. восстание началось.
Хорватские сербы стали валить деревья, блокируя дороги, ведущие в Книн. Блокада ударила по туризму, поскольку был перекрыт выход к части морского побережья республики.
А тем временем Милошевич в нарушение конституции Югославии утверждал, что хорватские сербы тоже имеют право на самоопределение.
Хорватские власти направили на подавление восстания вертолёты с частями особого назначения. ВВС Югославии подняли в воздух на перехват вертолётов истребители, потребовав, чтобы они вернулись на базу в Загребе. Хорваты подчинились.
Этот эпизод открыл хорватским властям глаза на то, что Югославская народная армия (ЮНА) находится под полным контролем Милошевича. Хорватское правительство стало воспринимать ЮНА, расквартированную в городах республики, как врага и стало готовиться к созданию собственной армии.
23 декабря 1990 г. на референдуме 86% взрослого населения Словении проголосовали за независимость своей республики. Она будет провозглашена 25 июня 1991 г.
1-3 марта 1991 г. произошло первое вооружённое столкновение между сербами и хорватами в деревушке Пакрац. Там местный совет проголосовал за присоединение к Краине. Тогда власти стали увольнять со службы полицейских-сербов.
В ответ сербы обезоружили и взяли в плен хорватских полицейских. Ф. Туджман послал в деревню части особого назначения, которые восстановили над ней контроль. Никто не погиб.
С. Милошевич очень хотел использовать этот эпизод для развязывания войны. Сербская пропаганда неистовствовала, называя действия хорватской полиции «зверским нападением правительства Хорватии на мирное население Пакраца», «фашистским насилием». Был использован миф о якобы убитом католиками-хорватами православном священнике.
Но войну остановила позиция Президиума Югославии, где С. Милошевич контролировал лишь половину мест.
Военные и сербское руководство пытались ввести в стране чрезвычайное положение. Но им не хватало голосов в Президиуме.
12 марта 1991 г. командующий ЮНА Велько Кадиевич заявил: «Разработан коварный план уничтожения Югославии. Первый этап – гражданская война. Второй этап – иностранная интервенция. Тогда марионеточные режимы будут установлены по всей Югославии».
Сербы, отравленные шовинистической пропагандой С. Милошевича, стали считать правительства братских респуб-лик, стремившихся – в полном соответствии с Конституцией Югославии – к независимости, гнусными марионетками развитых стран.
На это представитель Хорватии в Президиуме Югославии Степан Месич отвечал обвинениями в адрес сербов в попытке использовать ЮНА для создания Великой Сербии.
2 мая 1991 г. состоялся референдум о независимости в Хорватии. За отделение высказались 77% взрослого населения республики.
Независимость Хорватии была провозглашена одновременно с независимостью Словении 25 июня 1991 г.
Михаил Зелёв,
кандидат исторических наук

Прочитано 3079 раз

Поиск по сайту