Набережная реки Хуанпу в Шанхае. Октябрь 2019 г. Фото Валентины Дусавицкой
В мире есть вторая по экономической мощи (после США) и уже, наверное, первая по промышленному производству страна, которая является вдобавок еще ядерной и космической державой – Китай.
Но в наших многочисленных политических ток-шоу активно обсуждаются Украина, Сирия, США, Европа и прочая, и прочая, а вот Китая нет. Чем объяснить этот феномен, затрудняюсь ответить. Может, не хотят в верхах злить китайских товарищей каким-нибудь неосторожным словом: все же как-никак «стратегический союзник», часто в Совете Безопасности ООН нас при голосовании поддерживает. Да и инвестиций китайских в нашу экономику все ждут и ждут.
Но поговорить на эту тему надо, так как в Китае происходят очень важные изменения, которые начинают кардинально менять роль этой страны в мировом раскладе.
Начнем с крупных внутренних изменений в самом Китае. Чтобы понять их суть, необходим экскурс в историю.
В 1976 г. умер коммунистический руководитель Китая Мао Цзэдун, оставивший после себя нищую и достаточно отсталую страну, которая пережила неудачные коммунистические экономические эксперименты и массовые репрессии.
Руководство Китая пришло к выводу о необходимости экономических и политических реформ, идеологом которых стал Дэн Сяопин. В результате на протяжении более 30 лет в Китае строился своеобразный «рыночный социализм». То есть при сохранении авторитарного однопартийного политического режима, наряду с государственным сектором, активно развивались рыночный сектор экономики и частная собственность.
Параллельно прошла политическая реформа.
Во-первых, вместо неограниченной власти вождя теперь осуществлялось коллективное руководство: власть распределялась между членами Постоянного комитета Политбюро ЦК КПК, а основные решения принимались группой из нескольких человек, представлявших разные внутрипартийные группировки.
Во-вторых, строго соблюдалась регулярная ротация высших руководителей государства – один раз в 10 лет.
В-третьих, передача власти следующему поколению руководителей была институционализована: за 5 лет до смены власти в Политбюро ЦК КПК вводились официальные преемники для верховного лидера и руководителя правительства.
Эта система позволила предотвратить многие проблемы, характерные для авторитарных обществ, так как она выполняла те же функции, что и система сдержек и противовесов, а также принцип сменяемости власти, присущие демократическим странам.
Таким образом, в Китае сформировалась своеобразная политико-экономическая модель, которую сами китайцы называют социализмом с китайской спецификой.
Кто-то ею восхищается, апеллируя к очевидным экономическим и социальным успехам Китая за последние десятилетия. Кто-то ее ругает, акцентируя внимание на отсутствии демократических свобод в стране и жестком авторитарном режиме. Все бы ничего, если бы это осталось внутренним делом Китая.
Но в последнее время Китай заявил о себе как о мировом глобальном лидере, что напрямую касается и России.
Так что же происходит в Китае?
Во-первых, налицо ужесточение политического режима, которое происходит на фоне слома политической модели Дэн Сяопина.
С 2016 г., вместо распределения власти между несколькими лидерами, происходит концентрация властных полномочий в руках Си Цзяньпина, который был объявлен «стержневым лидером», то есть равным по статусу с Мао Цзэдуном и Дэн Сяопином (это определение ввел Дэн Сяопин в 1990 г. для обозначения особо выдающихся руководителей, которые становились эталоном для всех коммунистов страны).
На XIX съезде КПК впервые не было названо имя преемника, а в 2018 г. китайский парламент отменил 10-летний срок пребывания у власти руководителей государства.
Кроме этого, в Конституцию КНР внесен пункт о «руководящей роли Китайской коммунистической партии».
Еще одна важная деталь: если при прежних руководителях Китая, начиная с Дэн Сяопина, главная законодательная деятельность проходила в сфере экономики, то при Си Цзиньпине принимались преимущественно законы в сфере государственной безопасности (о безопасности в сети интернет, о борьбе со шпионажем, о контроле).
Параллельно в Китае создается новая, невиданная доселе четвертая ветвь власти – контрольная. Ее функция – надзор за всеми чиновниками и сотрудниками государственных СМИ.
Руководитель Государственного комитета по надзору назначается парламентом, а руководители подразделений на местах не подчиняются местным властям. Эти ребята получили право самостоятельного расследования и право задержания подозреваемого без официального обвинения до 6 месяцев. После расследования дела передаются в прокуратуру.
Таким образом, Си Цзиньпин получил суперведомство, официальной целью создания которого объявлена борьба с коррупцией, но которое, как вы понимаете, можно легко использовать для борьбы с оппозицией внутри партии. В общем, китайская политическая модель становится все более авторитарной.
Еще раз повторюсь: все было бы ничего, если бы это осталось только внутренним делом Китая.
Но Си Цзиньпин обнародовал новую задачу – после построения к 2020 г. общества сяокан (общества среднего достатка без бедности) перейти к осуществлению «китайской мечты о великом возрождении китайской нации».
С точки зрения китайских идеологов, это означает следующее: до сего времени главным центром мирового прогресса считался Запад, который активно
продвигал по миру свою модель развития, но теперь Китай начинает оспаривать лидерство Запада и начинает пропаган-
дировать свою модель, которая, по мнению китайцев, доказала свою эффективность.
Предыдущая внешнеполитическая стратегия Китая – не высовываться – отброшена на свалку. Китай накопил достаточно сил, чтобы перейти к наступлению.
Более того, китайская печать утверждает, что за границей «в небывалой степени жаждут» изучать китайский опыт, а Китай и КПК «в небывалой степени приблизились к центру мировой арены».
На XIX съезде компартии Китая прямо было заявлено, что Китай готов предоставить в распоряжение «тех стран и наций, которые хотят ускорить свое развитие и в то же время сохранить независимость», «новый выбор», «внести вклад китайской мудростью и китайским проектом».
Си Цзиньпин постоянно говорит о том, что необходимо «превратить планету Земля в гармоничную семью», уйти от прежнего разделения человечества на христиан и не христиан, на мусульман и буддистов, на марксистов и либералов.
Но подразумевается, что кто-то же должен организовать этот новый мировой порядок, а могут это осуществить только Китайская компартия как лидер и вождь всей планеты.
Китай, который добился выдающихся экономических результатов в основном благодаря глобализации, которая была результатом деятельности западного либерализма, парадоксальным образом (на фоне нарастания повсеместно политики протекционизма, осуществляемой в виде торговых войн и экономических санкций) превращается в главного защитника глобализации, но под китайским соусом.
В Академии общественных наук Китая пропагандируется мысль о том, что традиционная китайская система внутрисемейных связей должна быть перенесена на уровень международных отношений, то есть заменить нынешнюю систему и международное право.
Но в традиционной китайской семье всегда есть старший, который и решает, как существовать и жить каждому члену семьи (это к вопросу об идеях некоторых российских интеллектуалов, которые утверждают, что Китай хочет видеть Россию в образе «старшей сестры» Китая, которая будет распоряжаться в семье).
В рамках этого курса с претензией на мировое лидерство китайское руководство приняло решение развернуть «пропагандистско-разъяснительную» работу в «ключевых странах и регионах».
Так, такие «группы по разъяснению и пропаганде» уже побывали в России, Японии, Южной Корее, Монголии, Азербайджане, Киргизии, Узбекистане. Наряду с официальной газетой китайских коммунистов «Жэньминь жибао» («Газета народа») начала выходить новая ежедневная газета «Хуанцю жибао» («Газета планеты»).
В конце 2017 г. в Пекине впервые прошел «Диалог высокого уровня между КПК и политическими партиями мира», на котором присутствовали руководители 300 политических партий и организаций из более чем 120 стран (что-то мне это сильно напоминает Коммунистический Интернационал, созданный большевиками в 1919 г.).
Одновременно были проведены 3-й теоретический симпозиум политических партий Китая и Африки, 2-й форум политических партий Китая и Центральной Азии и 10-й диалог политических партий Китая и Америки. Фактически Китай обозначил регионы, в которых он собирается оспорить идеологическое лидерство Запада.
Активно начинает осуществляться политика усиления влияния китайской компартии за рубежом через создание зарубежных отделений КПК в иностранных университетах и на предприятиях. Речь идет о том, чтобы китайцы, находящиеся и работающие за рубежом, создавали ячейки КПК по всему миру.
Точное число организаций КПК за границей неизвестно. Но сами китайцы утверждают, что 200 китайских преподавателей и студентов Национального университета оборонных технологий, находящихся за рубежом, открыли 8 партийных ячеек.
Школа европейских и латиноамериканских исследований Шанхайского университета открыла партийные ячейки в Италии, Испании, Чили, Греции, Мексике и Нидерландах. Китайские коммунисты за рубежом обязаны организовывать конференции и встречи, давать интервью, разъясняя политику КПК.
Но нужно четко понимать, что КПК не партия европейского типа, а бюрократическая государственная структура. Поэтому ячейки КПК – это не отделения политической партии, как это происходит на Западе, а часть государственного китайского механизма. Это не дискуссионные клубы, а часть Китая за рубежом, а все члены ячеек просто выполняют приказы из Пекина.
Китай активно поощряет создание сети школ и институтов по изучению идей китайского мудреца, философа и государственного деятеля Конфуция.
По официальным китайским данным, на конец 2017 г. в мире действовали 525 институтов и 1113 классов Конфуция в 138 странах, в том числе в Азии – 118 институтов и 101 школа, в Африке – 54 и 30 соответственно, в Европе – 173 и 307, в Северной и Южной Америке – 161 и 574, в Океании – 19 и 101.
Институты Конфуция создаются в университетах различных стран, поддерживая связь с отделами образования китайских посольств, которые выполняют инструкции Отдела пропаганды ЦК КПК.
Главная цель этих заведений – продвижение «мягкой силы» Китая путем популяризации китайского языка и культуры через учебный процесс, выставки, концерты, спектакли.
Важнейшее место в китайских планах занимает инициатива «Один пояс – один путь», в рамках которой Китай разворачивает масштабную индустриализацию полупериферийных и периферийных стран Азии, Африки и Европы. Причем во многих из них обрабатывающая промышленность создается практически с нуля в агроиндустриальных парках и специальных зонах.
По китайским данным, в 20 странах «пояса и пути» создано 56 совместных агропромышленных парков. Причем если зарубежное производство мировых транснациональных корпораций с 2011 г. по 2016 г. упало на 21%, то у китайских ТНК, наоборот, выросло на 13%.
Китай активно вторгается в мировую финансовую систему, кредитуя страны «пояса и пути», причем, по некоторым оценкам, объем капитала, который Китай реализует на внешних рынках, уже превысил показатели МВФ.
Китай активно формирует в странах «пояса и пути» высококвалифицированных специалистов, которые владеют китайским языком и понимают стиль ведения дел в Китае. Так, за 2005-
2014 гг. число иностранных учащихся в КНР утроилось, и Китай по этому показателю занял 3 место в мире после США и Великобритании.
При этом быстрее всего, на 26% в год, росло число учащихся из Африки; из Пакистана их число увеличилось в 7 раз, из Казахстана – в 15 раз. А вот число учащихся из развитых стран практически не росло.
Однажды Наполеон сказал: «Пусть Китай спит, ибо, когда он проснется, мир будет потрясен».
Мы можем констатировать, что «китайский дракон» проснулся. Китай позиционирует себя как мирового лидера, предлагающего модель развития, альтернативную западному либерализму.
Судя по всему, Китай уже принял для себя решение попытаться создать зону своих исключительных экономических и политических интересов на Евразийском континенте и в Африке, вытесняя оттуда США.
Пекин никогда не торопится, но, когда благоприятный момент настанет, он совершит решительный бросок. Примером может служить вхождение Китая в качестве ключевого инвестора в крупные инфраструктурные проекты в Восточной Европе.
Россия и Запад, увлеченные противостоянием, не замечают, что это выгодно Китаю, который втихаря оформляет свои геополитические интересы в Европе и на постсоветском пространстве.
По мнению известного китаеведа
Ю. М. Галеновича, главными противниками Китая по установлению мирового лидерства являются США и Индия.
Поэтому Китай будет окружать Индию (с севера через союз с Пакистаном и исламскими странами, с юга – базами в Индийском океане, для чего формируется мощный флот) и США (с запада – со стороны Азии и Тихого океана, с востока – со стороны Европы, включая и Россию, и Африки).
А какое место занимает Россия в китайских раскладах?
В российских государственных СМИ подается, по сути, мифологическая картина российско-китайских отношений: все прекрасно, мы стратегические союзники.
В Китае по отношению к России используется выражение «цинь чэн хуэй жун», которое обычно переводят как «доброжелательность, взаимовыгодность».
Однако историк-китаевед А. О. Виноградов обратил внимание на то, что в этом выражении используется иероглиф, который в словаре обозначается как «милость, благодетельствовать, пожаловать, удостоить», что как-то непохоже на «взаимовыгодность».
Китай вроде бы официально включает Россию в список крупных держав, но министр иностранных дел Китая Ван И не раз проговаривался в интервью, что отношения между крупными державами – это на самом деле отношения Китай – США.
В общем, Россия для Китая – это страна, входящая в число тех, кого Китай своим развитием «облагодетельствует».
При этом не нужно забывать, что в китайской историографии по-прежнему исходят из точки зрения Мао Цзэдуна, высказанной им в 1964 г., в соответствии с которой Россия в свое время захватила 1,5 млн кв. км китайской территории. Этот факт в школах и вузах Китая изучается как «непреложный».
Да и полного совпадения позиций Китая и России в международных отношениях не наблюдается.
Так, в 2014 г. Китай во время голосования в ООН о признании итогов референдума в Крыму воздержался, объясняя свою позицию тем, что придерживается принципа территориальной целостности (в общем, не признает Китай Крым частью России).
В Белой книге КНР по сотрудничеству в сфере безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе среди механизмов в сфере безопасности, важных для Пекина, разрекламированная у нас ШОС занимает предпоследнее место, а структура ШОС по борьбе с терроризмом – РАТС – не упоминается вовсе.
Зато на 1 месте для Китая стоит антитеррористический механизм с участием Китая, Афганистана, Пакистана и Таджикистана. России в нем нет.
Проблемой для России может стать и создание Китаем «Одного пояса – одного пути», главным элементом которого является создание зон свободной торговли со странами, которые участвуют в этом проекте. Дело в том, что Белоруссия и Казахстан ведут об этом переговоры напрямую с Китаем, а не в рамках Евразийского экономического сообщества, который создавался как проект с ядром в лице России.
Не надо также забывать и о том, что Россия для Китая – это в первую очередь рынок сырья, о чем говорит крайне неблагоприятная для России структура торговли с Китаем. Впрочем, это характерно практически для всех внешнеторговых партнеров Китая.
Рано или поздно страна-партнер начинает поставлять в Китай сырье и энергоресурсы (или монокультуру), покупая в КНР готовую продукцию, прежде всего продукцию машиностроения и технологии.
При этом собственное производство страны-партнера стагнирует и приходит в упадок. В чистом виде политика неоколониализма. Это касается не только России, но и Бразилии, и Аргентины, и других стран.
В лучшем положении США, ЕС, Япония и Южная Корея, но и там не без проблем: структура торговли для них постоянно ухудшается, а платежный баланс становится дефицитным. Про «поток китайских инвестиций» в экономику России лучше умолчу, так как он остается крайне незначительным.
В общем, главная черта современного миропорядка – нарастающий глобальный конфликт между Китаем и США, который очень напоминает противостояние СССР и США в годы холодной войны.
Самое главное, нужно все это понять и соответственно реагировать, а не плодить мифы о взаимовыгодном сотрудничестве России и Китая.
Юрий ГАН,
учитель истории,
ст. Динская Краснодарского края
