Упали ракеты, и ночное небо стало оранжевым. В ночь на 14 сентября волна быстро летевших боеприпасов обрушилась на Абкайк – городок на востоке саудовской пустыни, где находится крупнейший в мире нефтеперерабатывающий завод.
Они пробили дыры в газовых сепараторах, служащих для отделения нефтяного газа, и уничтожили 5 из 18 ректификационных колонн. Ночь стала светла.
Отдельный залп поджёг нефтяное месторождение Хурайс в 185 км к юго-западу.
Когда через несколько часов взошло солнце, огромные клубы дыма оказались видны из космоса. Это напоминало войну с Ираком 1991 г., когда отступающая армия Саддама Хусейна подожгла нефтяные поля в Кувейте.
Ненадолго цены на нефть подскочили на 20%, когда стало известно, что ежедневное мировое производство этого энергоносителя сократилось на 5,7 млн баррелей. То было крупнейшее нарушение мирового предложения энергоносителей за несколько десятилетий.
Это нападение стало самым опасным обострением в противостоянии Исламской республики с Америкой и её союзниками. После нескольких месяцев бряцания оружием и всё более наглых выходок – от минных нападений на суда до захвата танкера, шедшего под британским флагом, – Иран (или его марионетки) решился на удар прямо по яремной вене мировой экономики.
Применённое оружие – крылатые ракеты и беспилотники – также указывает на то, что происходит опасный переход от скрытого противостояния Ирана с Саудовской Аравией и её союзниками к открытой войне.
Иран годами наносил вред как этому региону, так и странам за его пределами. Отряды «Иерусалим» – военное подразделение специального назначения Корпуса стражей Исламской революции (КСИР) – в прошлом десятилетии поставляли взрывчатку, которая применялась для нападений на американские войска в Ираке. Задолго до этого Иран был вовлечён в террористическую деятельность в Европе и Америке.
Впрочем, самая опасная карта режима – ядерная программа – была нейтрализована в 2015 г., возможно, всего за несколько месяцев до появления персидской атомной бомбы.
Соглашение, подписанное Ираном с 6 великими державами, предусматривало ограничение обогащения им урана в обмен на снятие ряда экономических санкций. По-видимому, это соглашение убедило Иран воздерживаться от воинственных действий, способных нанести вред иностранным инвестициям и лишить его других экономических преимуществ.
Но все эти расчёты рухнули, когда в мае 2018 г. президент Дональд Трамп объявил об одностороннем выходе Америки из соглашения и введении через год запрета на экспорт персидской нефти.
В результате вывоз нефти из Ирана упал с 2,8 млн баррелей в сутки в прошлом году до 1 млн сейчас. Чтобы сделать больнее, Трамп наложил ещё и новые санкции на ряд отраслей, в частности на нефтехимическую промышленность и торговлю золотом, и некоторых политических деятелей, в частности на министра иностранных дел Мохаммада Джавада Зарифа.
Это давление побудило Иран нанести ответный удар. Сначала он начал устраивать диверсии против танкеров в Персидском заливе. Затем он стал захватывать их. Последний захват судна произошёл 16 сентября. Персы говорят, что оно занималось контрабандными поставками топлива в Объединённые Арабские Эмираты (ОАЭ).
Иран также стал нарушать некоторые положения ядерного соглашения, обогащая уран в запрещённых объёмах и до запрещённого уровня чистоты.
В этом обострении была своя логика. Иран надеялся, что, угрожая выйти из ядерного договора, он заставит другие его стороны, в частности Францию, Германию и Британию, предложить свою помощь, например, открыть кредитные линии, чтобы смягчить последствия американских санкций.
Угрожая же морскому судоходству в Персидском заливе, Иран хотел показать, что способен переложить бремя противостояния на Америку и её союзников. Но то, что начиналось как способ просигнализировать о собственном недовольстве, переросло в более опасные действия вроде последних ударов по нефтеперерабатывающим объектам в Саудовской Аравии.
Отчасти это результат вялого ответа Трампа на предыдущие провокации. Несмотря на всю свою ястребиную риторику и санкции, несмотря на кампанию, которую он назвал «наибольшим давлением», президент избегает вооружённого столкновения.
Он отдал приказ об ответных воздушных ударах после того, как Иран сбил в июне американский беспилотник, лишь для того, чтобы отменить их в последнюю минуту. В последних нападениях пока много неясного. Но резонно предположить, как это и сделали Саудовская Аравия (и её союзница Америка), что к ним приложил руку Иран.
Исламская республика отрицает свою вовлечённость, но, по косвенным свидетельствам, видно, что использованные боеприпасы связаны с Ираном.
Первыми заявили о своей ответственности хуситы, контролирующие Северный Йемен и его столицу Сану. Ранее расследование ООН установило, что Иран поставляет хуситам наступательные вооружения, в том числе беспилотники и ракеты, а также оборудование для производства ракетного топлива.
Многие беспилотники хуситов ничем не отличаются от персидских. Они в большом количестве залетают в Саудовскую Аравию, целясь по аэропортам, военным базам и другим объектам. В декабре 2017 г. хуситы даже запустили ракеты в направлении строящегося ядерного реактора в Абу-Даби.
В январе ООН сообщило, что хуситы получили новый беспилотник с радиусом действия до 1500 км. В мае хуситы заявили, что с помощью беспилотников поразили две нефтедобывающие установки и нефтепровод в глубине саудовской земли.
ТАК ЭТО ХУСИТЫ?
Похоже, что использованное при последнем нападении оружие, было произведено в Иране. Фабиан Хинц, аналитик из Центра исследований в области нераспространения оружия массового поражения имени Джеймса Мартина, пишет, что обломки, найденные под Абкайком, похожи на крылатую ракету, известную под названием «Иерусалим-1». Возможно, она была разработана в Иране.
На пресс-конференции 18 сентября Саудовская Аравия показала обломки беспилотников и ракет, заявив, что это подтверждает причастность Ирана.
Америка заявила, что они были запущены с базы в Южном Иране. Спутниковые снимки указывают на то, что это была сложная и высокоточная операция, направленная на прицельное поражение завода в Абкайке. Трудно представить, что хуситы способны осуществить такое нападение без помощи Ирана.
Если первой жертвой стали поставки нефти (и шире – вся мировая экономика), то второй оказалась уверенность в способности Саудовской Аравии быть надёжным поставщиком. В прошлом году Саудовская Аравия потратила на оборону (по разным оценкам) от 68 до 83 млрд долл.
Больший военный бюджет существует лишь у Америки и Китая. Саудовская Аравия стала одним из первых покупателей американских противоракетных систем Patriot. Сейчас у неё есть 6 таких батарей.
Впрочем, её сухопутные силы унижены четырьмя годами боёв с хуситами в Йемене. А её средства противовоздушной обороны кажутся столь же неумелыми в отражении обычных угроз.
Компания, производящая Patriot, утверждает, что её батареи сбили более 100 ракет хуситов над Саудовской Аравией и ОАЭ.
Однако Джеффри Льюис, специалист из Миддлберийского института международных исследований в Монтерее, говорит, что нет никаких свидетельств, что они перехватили хотя бы одну ракету.
Если Patriot и подобные ей системы допускают такие провалы, это значит, что саудовские нефтеперерабатывающие мощности крайне уязвимы в случае обострения противостояния с Ираном.
Америке как последнему гаранту безопасности в этом регионе тоже нанесён ущерб. Трамп сначала сказал, что Америка находится «в постоянной боевой готовности».
Затем он стал увиливать, как делал это и раньше в подобных обстоятельствах, перепасовав мяч Саудовской Аравии со словами, что хочет «услышать мнение Королевства» прежде, чем действовать.
На следующий день он выказал желание заключить соглашение с Ираном. 18 сентября Трамп объявил, что намерен ввести новые санкции. Но их значение будет невелико, поскольку все самые эффективные меры уже предприняты.
Помощник вице-президента Майкла Пенса заявил, что слова «в полной боевой готовности» относились к вопросу об энергетической независимости Америки. Это слишком неожиданный кульбит даже для Белого дома эпохи Трампа. Делать кульбиты продолжил государственный секретарь Майк Помпео, во время визита в Королевство назвавший это нападение «актом войны».
Саудовская Аравия пытается принизить значение этого случая. Король Салман заявил, что его страна имеет «возможность ответить». Это явно не похоже на боевой клич. Большая часть публичных заявлений о нападении делается чиновниками из нефтяной отрасли, а не военными. Два дня спустя после нападения проправительственная ежедневная газета Эр-Рияд вышла со статьёй о посещении наследным принцем верблюжьих бегов.
Несчастный случай на заводе Aramco освещается всё меньше. При этом подчёркивается, что Королевство пользуется поддержкой мирового сообщества. Фотографии горящих нефтяных полей не помещаются.
Это старый саудовский обычай. Десятилетиями Королевство было консервативно в своей внешней политике и гнушалось использованием жёсткой силы. При предыдущем короле Абдулле идея о том, что Саудовская Аравия нанесёт военные удары без полной поддержки со стороны Америки, считалась немыслимой.
Но времена меняются. Наследный принц Мухаммад бин Салман, несмотря на глубокие опасения в Вашингтоне и других западных столицах, продолжил разрушительную войну в Йемене. Он также работает над формированием нового саудовского самоопределения, основанного на сильном национализме, а не на исламе.
Чиновники в странах Персидского залива уже многие месяцы говорят, что, похоже, Королевству придётся рано или поздно ответить на бесконечную череду ударов беспилотниками и ракетами со стороны Ирана.
Впрочем, Саудовская Аравия колеб-лется в вопросе, начинать ли борьбу с врагом, способным ответить. Опыт боевых действий её авиации в Йемене не вдохновляет.
Воздушные удары коалиции, возглавляемой Саудовской Аравией, привели к гибели тысяч мирных жителей.
И это несмотря на то, что Британия и Америка поставляют саудовцам высокоточное оружие из собственных арсеналов в попытке уменьшить «сопутствующий ущерб».
Иран же, располагающий русской противовоздушной системой С-300, будет куда более трудной мишенью для саудовских самолётов.
(Владимир Путин, показав высочайший уровень политического издевательства, предположил 16 сентября, что, возможно, Саудовская Аравия захочет купить такую же систему. А рядом с ним в это время сидел и хихикал Рухани).
У Королевства есть свой собственный арсенал крылатых ракет западного производства, но у них слишком маленький радиус действия, так что они не способны достичь целей по всей персидской земле.
Если будут появляться новые доказательства причастности Ирана, то давление на Трампа с призывом действовать может возрасти.
«Удар по Абкайку – это действительно самое крупное нападение на энергетическую инфраструктуру в Персидском заливе со времён завоевания в 1990 г. войсками Саддама Хусейна Кувейта», – говорит Майкл Сингх из вашингтонского Института политики мира на Ближнем Востоке.
У Трампа есть целый ряд вариантов ответа. Удары, которые он предполагал нанести в июне, были нацелены на радар и ракетные батареи, участвовавшие в уничтожении американского беспилотника.
На этот раз он может нанести удар по тем объектам, что участвовали в нападении на Саудовскую Аравию.
Впрочем, беспилотники и крылатые ракеты весьма мобильны. Их легко запустить из чистого поля.
Другой вариант – удар по целям, связанным с КСИР. Проще ударить, не вызвав при этом обострения, по их базам и персоналу не в самом Иране, а за его границами: в Ираке, Сирии или Йемене. Также возможно и большое силовое представление.
В 1988 г. Америка ответила на нападения персов на суда в Персидском заливе операцией «Богомол», когда мощный удар был нанесён по их кораблям и неф-тяным платформам.
«ИЕРУСАЛИМ»
Иран тоже не будет сидеть сложа руки. Его возможность ответить обычными средствами ограничена. Его военный бюджет (13 млрд долл.) составляет всего одну пятую от военного бюджета Саудовской Аравии и одну пятидесятую от военного бюджета Америки.
Но он может ответить новыми залпами ракет по судам, базам и другой жизненно важной инфраструктуре в Персидском заливе. Отряды «Иерусалим» могут мобилизовать региональных союзников Ирана – от хуситов в Йемене до Партии Бога в Ливане, – чтобы нанести удары по интересам Запада и арабских стран.
Это одна из причин, по которой Пентагон отговаривает Трампа от нанесения военного удара. Иран может поступить и более тонко. Его кибервойска могут
нанести удар по энергетическим, финансовым и политическим сетям по всему региону и за его пределами.
В 2012 г. персидские взломщики были обвинены в том, что испортили 30 тысяч компьютеров Saudi Aramco в ходе одного из самых дорогостоящих в истории кибернападений.
Вряд ли последует дикий и бесконтрольный ответ. Выбирая подходящий вариант действий, персидские вожди будут балансировать между запугиванием Америки перспективой повышения ставок и стремлением избежать полноценной
войны, грозящей уничтожением их режима. Они надеются на то, что Трамп утратит волю к борьбе задолго до того, как события достигнут этой стадии.
Политика «наибольшего давления» Трампа была изначально порочна. Он и его помощники думали, что способны вынудить Иран заключить новое соглашение об ограничении не только его ядерной программы, но и его внешней политики.
Вместо этого они убедили персидских твердолобых, что единственный способ отношений с Америкой – это силовое противостояние.
В этом положении ни одна из стран не может легко отступить.
The Economist, 21 сентября 2019 года.
