Её бизнес умещается на маленьком клочке земли в дальнем углу оптового рынка Лимы. Там Дора Ипаррагирре торгует травами, шпинатом, цветной и белокочанной капустой.
Она хочет занять более высокое положение в этом мире: подняться на крытую площадку, где разместились большие ларьки, к которым могут подъехать грузовики. Это позволит ей расширить своё дело.
Места там периодически продаются с аукциона руководством рынка. Но, чтобы принять в нём участие, Ипаррагирре нужен сертификат о регистрации в налоговой службе.
Она говорит, что попытается его получить, но это «сложно», и ей некогда. «Нужно иметь все документы, а там чёрт ногу сломит». Она работает одна. Говорит, что ей нужен бухгалтер, но она не в состоянии нанять его.
Ипаррагирре – одна из примерно 135 млн латиноамериканцев (это около половины всех трудящихся), которые, по данным Международной организации труда (МОТ), работают в теневом («неформальном», как называют его экономисты) секторе.
Примечательно, что в большинстве стран его доля сокращается очень медленно, даже если люди становятся более образованными, а экономика модернизируется.
Поскольку теневой сектор ассоциируется с медленным экономическим ростом и низкими доходами, это означает колоссальный провал государственной политики. Правда, единого понимания причин существования теневого сектора нет.
Само это определение носит расплывчатый характер. Так называют те фирмы и тех работников, что ускользают от налогообложения и государственного регулирования.
Но «теневой» не значит «незаконный». Например, в Перу необязательно регистрироваться в системе социального обеспечения. По данным МОТ, половина теневых работников самозанята. Остальные работают по найму в официально зарегистрированных или теневых фирмах или нанимаются к кому-нибудь в дом слугами.
Многие предприятия работают «в тени» лишь частично. Рабочие могут работать то «в белую», то «в тени».
Некоторые экономисты пола-гают, что теневой сектор – следствие медленного хозяйственного роста. Но всё может быть прямо наоборот.
Либертарианцы винят во всём налоги на бизнес. Они вместе с «институционалистами» всё время говорят о чрезмерном государственном регулировании.
Антропологи отмечают, что некоторые работники выбирают теневую самозанятость из-за её гибкости или после того, как столкнулись с плохим отношением к себе на официально зарегистрированных предприятиях. Для Ипаррагирре это единственная доступная постоянная работа.
На практике могут быть верны все три объяснения.
Основная проблема, говорит Сантьяго Леви из Межамерикан-ского банка развития, заключается в том, что, в Латинской Америке есть много мелких малопроизводительных семейных фирм, которые склонны оставаться «в тени».
Причина этого, говорит он, связана с тем, что, столкнувшись с многочисленными схемами регулирования, налогообложения и социальной защиты, бизнес теряет желание расти. Преобладание фирм с низкой производительностью означает, что регион не возмещает своих огромных капиталовложений в образование.
Возьмём Мексику, где, по данным официальной статистики, 57% трудоспособного населения работают «в тени».
Леви отмечает, что обычная мексиканская фирма – это несколько родственников, не получающих зарплату. Если дела идут хорошо и приходится нанимать рабочих со стороны, то издержки и риски начинают стремительно расти. Социальное страхование и прочие затраты, связанные с наймом рабочей силы, составляют не менее 40% от зарплаты.
Если конъюнктура ухудшается, то официально оформленного работника не так-то просто уволить. Государственное регулирование может привести лишь к ещё большему «вымогательству», говорит Луис де ла Калье, ещё один мексиканский экономист.
Половинчатые реформы не работают. В Перу доля в трудоспособном населении «теневых» работников упала с 80% в 2002 г. до всё ещё огромных 70% в 2013 г. Причиной этого небольшого сокращения стал быстрый хозяйственный рост, особенно на трудоёмких производствах, говорится в исследовании Хуана Чакалтаны из МОТ.
Новые низкие налоги на малый бизнес не возымели почти никакого эффекта. Такого рода реформы, популярные среди политиков, только удерживают фирмы от расширения.
Правительство Колумбии резко сократило налоги на зарплаты. Похоже, это сработало лучше. Официальная занятость выросла с 44% городского трудоспособного населения в 2013 г. до 51% в прошлом.
Латинская Америка платит высокую цену за то, что импортировала в тропики бисмарковскую систему социального обеспечения. Рабочие и политики выступают против повышения гибкости системы найма и увольнения в формальном секторе, поскольку потеря работы ведёт к утрате доступа к системам здравоохранения и пенсионного обеспечения.
Но жёсткое регулирование и высокие издержки не позволяют расширяться фирмам, работающим в формальном секторе.
С другой стороны, правительства сами создают мешанину всевозможных преимуществ для теневого сектора, подрывая его готовность регистрироваться в системе социального страхования.
Здесь не хватает политической смелости. Чтобы серьёзно сократить теневой сектор требуется переход к системе всеобщей социальной защиты вкупе с более гибким трудовым законодательством и с более простой системой налогообложения и регулирования бизнеса.
Как раз это обещало сделать правительство Педро Пабло Кучыньского на заре своей деятельности. Оно разработало прекрасный план. А потом положило его в долгий ящик.
The Economist, 17 февраля 2018 г.
