Нет никаких сомнений в том, что, когда 18 апреля 60-летняя консервативная премьер-министр Тереза Мэй объявила о своём намерении провести досрочные выборы, она думала прежде всего об экономике. Сейчас британское народное хозяйство находится в полном порядке, и только острое ухо экономиста способно уловить отдалённые раскаты грома из той бури, что разразится через два года, когда страна выйдет из ЕС.
Это потрясение и последующая депрессия будут особенно болезненными, если Лондон не пойдёт на уступки ЕС и будет запущен сценарий «жёсткого» выхода, когда британские товары и услуги лишатся беспрепятственного доступа на европейский рынок. Премьер-министр решила воспользоваться этими, может быть, последними счастливыми кварталами британской экономики, чтобы укрепить позиции консерваторов.
Консерваторы: просто доверьтесь нам
Проводя досрочные выборы, Т. Мэй преследует две цели. Во-первых, увеличить свой авторитет среди товарищей по партии, приведя её к победе на всеобщих выборах. Это даст ей большую свободу рук на переговорах о выходе из ЕС.
Во-вторых, получить более прочное большинство в Палате общин, которое позволило бы ей не зависеть при голосовании от депутатов от правого крыла партии, чьё упрямство по ряду вопросов неизбежно ведёт к сценарию «жёсткого» выхода. Это опять же должно расширить её свободу манёвра на переговорах.
Впрочем, никто не знает точно, какова подлинная позиция Т. Мэй по вопросу о выходе Британии из ЕС. Она начинала свою политическую карьеру как твёрдая евроэнтузиастка. Перед референдумом 2016 г. Т. Мэй, занимавшая пост министра внутренних дел в правительстве Дэйвида Кэмерона, заявила, что она против выхода, но уклонилась от активного участия в агитационной кампании. Как только прошёл референдум, Т. Мэй присягнула на верность воле народа и перешла в лагерь сторонников выхода страны из ЕС.
При этом она поддержала и популярное в националистических кругах требование запрета на свободный въезд и трудоустройство в Британии для граждан ЕС. (Существует подозрение, что в головах многих избирателей перепутаны иммиграция из других стран ЕС и иммиграция из стран, не являющихся членами ЕС. Таким образом, настаивая на этом условии, английский избиратель, возможно, по ошибке полагает, что борется с иммиграцией с Востока.)
Руководство ЕС заявило, что без сохранения свободы перемещения рабочей силы между Союзом и Британией не может быть и речи о свободном доступе на европейский рынок британских товаров и услуг.
ЕС выдвинул и ещё одно крайне непопулярное в Британии условие: выплатить в его бюджет все причитающиеся на момент выхода в 2019 г. суммы. Речь может идти о взносе в размере от 40 до 100 млрд фунтов. Естественно, что консерваторы сейчас резко протестуют против этого требования.
Таким образом, правящая партия сейчас, отказываясь принять условия ЕС, формально оказалась на позиции убийственного для экономики страны «жёсткого» выхода. А ведь британская промышленность связана с другими странами ЕС тысячами технологических цепочек, ЕС является главным рынком сбыта для английских товаров, а свободный доступ на рынок ЕС является залогом процветания английского финансового сектора.
Неудивительно, что премьер-министр, стремясь никого не оттолкнуть от своей партии, тщательно избегает серьёзной дискуссии по этому вопросу, предлагая просто довериться профессионалам в лице её правительства.
Многие полагают, что жёсткая риторика консерваторов – это не более чем предвыборный манёвр, призванный привлечь голоса сторонников английских националистов из Партии независимости. Многие надеются, что если правящая партия получит весомое большинство на выборах, то она перейдёт на позиции «мягкого» выхода, приняв все требования ЕС ради того, чтобы иметь свободный доступ на его рынок.
Если это манёвр, то пока он выглядит как достаточно успешный. Консерваторы, согласно последним опросам, набирают 43-46% голосов (на выборах 2015 г. они получили 36%). Очевидно, что вся эта прибавка обеспечена голосами националистов: Партия независимости получает, согласно опросам, только 4-5% (в 2015 г. – 12%).
Именно на националистический электорат рассчитано и обещание Т. Мэй снизить за 5 лет чистую иммиграцию в страну в 2,5 раза.
Но Т. Мэй одновременно пытается, правда, пока безуспешно, перехватить и часть сторонников лейбористов. Дочь простого сельского англиканского священника из Юго-Восточной Англии всегда демонстративно противопоставляла себя аристократу Д. Кэмерону и прочим выходцам из высшего общества в руководстве партии, призывала отказаться от высокомерия по отношению к рабочим, сделать Консервативную партию надёжным представителем трудящихся.
И теперь Т. Мэй обещает сохранить все права, что имеют английские рабочие в рамках ЕС, расширить строительство дешёвого жилья, резко увеличить финансирование здравоохранения и школ. При этом Т. Мэй сохраняет за собой право при необходимости поднять подоходный налог на богатых.
Любопытно, что нынешняя экономическая программа консерваторов возвращает партию в дотэтчеровские времена. Это самая интервенционистская (то есть нацеленная на активное вмешательство государства в экономику) партийная программа с 1974 г.
Лейбористы: левый марш
Как и консерваторы, лейбористы стараются избегать острой темы о выходе Британии из ЕС, хотя партия в целом приняла результаты референдума. Они отделываются общими словами, говоря, что решат все проблемы лучше консерваторов.
Такая позиция связана с двумя обстоятельствами. Во-первых, электорат партии крайне неоднороден. За неё голосуют и антиглобалистски настроенные рабочие, поддерживающие выход, и интеллектуалы из крупных городов, желающие остаться в ЕС. Партия старается не оттолкнуть ни тех, ни других.
Во-вторых, очень путаное отношение к этой проблеме наблюдается у самого вождя партии 68-летнего Джереми Корбина. Как представитель левого крыла лейбористов, он долгое время занимал протекционистские позиции и даже голосовал против вступления Британии в ЕЭС на референдуме 1975 г. С другой стороны, он признаёт огромное положительное значение ЕС в деле расширения трудовых и социальных гарантий английских рабочих.
В итоге Дж. Корбин решил вообще уйти от сложного вопроса о выходе из ЕС и полностью сосредоточиться на внутренних социально-экономических темах. Здесь он пошёл на полный разрыв с идеологией «третьего пути» Энтони Блэра и представил избирателям самый левый после 1983 г. предвыборный манифест. Он ознаменовал смещение партии на позиции шведских социал-демократов.
Дж. Корбин призывает национализировать естественные монополии (водопроводные компании, железные дороги, электросети, почту), обещая, что в результате, например, вода будет обходиться англичанам на 25% дешевле.
Он обещает ввести бесплатное обучение в университетах и соревнуется с консерваторами в планах повышения расходов на здравоохранение, среднее образование и социальное обеспечение.
Оплачивать все эти новые колоссальные расходы предполагается за счёт повышения максимальной планки подоходного налога с 45 до 50%, повышения налога на прибыль корпораций с 19% до 26%, введения налога на финансовые сделки и резкого увеличения государственных заимствований.
Во внешней политике Дж. Корбин, долгие десятилетия носившийся с идеей выхода из НАТО, теперь занял более трезвую позицию и выступает и за членство в НАТО, и за поддержание военных расходов на отметке в 2% ВВП, и за политику ядерного сдерживания.
Крайне любопытна позиция Дж. Корбина по вопросу о борьбе с террором. Он открыто заявил, что террористические акты в Англии – это следствие внешнеполитических авантюр Лондона. «Война с террором просто не работает», – заявил вождь лейбористов. «Многие эксперты… указывают на связь между войнами, которые наше правительство ведёт в других странах, и террором здесь, у нас дома», – продолжил он.
При этом Дж. Корбин весьма последователен. Он голосовал и против интервенций в Афганистан и Ирак, и против бомбардировок Ливии и Сирии.
Дж. Корбин совершенно прав, но необходимо помнить, что месть за внешнеполитические авантюры – это не единственная причина террора.
Другая его составляющая – это массовая иммиграция в развитые страны из отсталых и далёких в культурном отношении стран Востока и последующие проблемы с интеграцией в принимающее общество иммигрантов и их потомков.
А здесь лейбористы в высшей степени благодушны. В отличие от консерваторов, у них вообще нет никакой программы по этим вопросам. Они считают, что в этой области ничего не нужно менять.
Тем не менее левый марш лейбористов даёт неплохие результаты. Сейчас они сокращают отставание от консерваторов. Согласно последним опросам, они набирают 32-38% голосов (в 2015 г. – 30%).
Шотландский вопрос
Победа на референдуме сторонников выхода Британии из ЕС вновь привела к обострению вопроса о независимости Шотландии. В отличие от остальной страны, шотландцы решительно высказались за то, чтобы остаться в составе ЕС.
Правящие в Шотландии сепаратисты из Национальной партии во главе с премьер-министром Николой Стёрджон потребовали на этом основании провести новый, уже второй за последние годы референдум о независимости.
Т. Мэй заявила, что если она победит, то разрешит провести такой референдум только после выхода Британии из ЕС в 2019 г.
Пока большинство шотландцев, в отличие от их правительства, выступает против независимости. Это разумно, поскольку именно Британия, а не ЕС является главным рынком сбыта для шотландских товаров.
К тому же падение цен на нефть, добываемую на шотландском шельфе, резко увеличило зависимость Шотландии от экономической поддержки со стороны Лондона. Но как изменится эта трезвая позиция шотландских избирателей, когда Британия попадёт в сильный шторм, мы можем только догадываться.
Михаил Зелёв,
кандидат экономических наук
