Самое читаемое в номере

Кто украл запал от атомной бомбы

A A A

История разведчика Жоржа Коваля, рассказанная специально для читателей «Улицы Московской» нашим внештатным автором Дмитрием Майским. На самом деле за псевдонимом Майский скрывается специалист по внешней политике США, для которого публикация о разведчике Ковале является побочным продуктом его исследовательской деятельности.

 

 

Мое знакомство с историей Жоржа Абрамовича Коваля началось с весточки из-за океана. Волей судеб я оказался знаком с одним своим американским коллегой, который на шестом десятке лет решил написать книгу о советском разведчике.
Дабы сразу развеять мысли о шпионаже или о моей причастности к «пятой колонне», скажу, что все данные о Ковале находятся в открытых источниках. А мой американский друг взялся за эту затею, исходя из двух резонов.
Во-первых, он живет в городе, где работал советский разведчик во времена Холодной войны и где лежат все архивы, а, во-вторых, подобно нововведенной системе БАРС для работников российских вузов, заокеанским коллегам тоже надо регулярно публиковать книги и демонстрировать, что они не зря получают зарплату.
Жизненный путь Жоржа Абрамовича Коваля, почерпнутый из открытых источников, выглядит как карьера идеального разведчика. Родился 25 декабря 1913 г. в американском городке Сью-Сити (штат Айова) в семье еврейских иммигрантов, бежавших из села Телеханы (около города Пинска, сегодня это Польша) от войны и погромов.
Получив по праву рождения американское гражданство, Коваль мог так и остаться жить на своей заокеанской родине, но во времена Великой Депрессии его родители приняли решение вернуться в СССР.
Стимулом к этому стали не только и не столько события в США, сколько возможности, предлагаемые организацией «ИКОР» – американским отделением советской общественной организации Общество землеустройства еврейских трудящихся – ОЗЕТ (а отец Жоржа был председателем отделения «ИКОР» в Сью-Сити).
koval3Начиная с 1930 г. множество бывших иммигрантов со всего света вернулись на советскую землю – в Биробиджан, который в мае 1934 года стал столицей Еврейской автономной области.
«Мы прибыли туда в июле 1932 г. и вступили в колхоз «Икор». Мои родители находятся там (колхоз «Икор» Еврейская автономная область, Д.В.К) в настоящее время. Там же находится старший брат, который работает трактористом в М.Т.С. Отец является зам. пред. колхоза, член Р.И.Ка: – он беспартийный. Старший брат и мать тоже беспартийные. Скоро после приезда мы все подали заявления о желании принять советское гражданство», – писал в своей автобиографии Жорж.
В 1933 г. будущий разведчик отправился в Москву поступать в университет, но опоздал на прием и был вынужден вернуться в Биробиджан. Через год он снова поехал в столицу и на этот раз был успешно зачислен в Московский химико-технологический институт им. Д. И. Менделеева (МХТИ), а спустя пару лет женился на коренной москвичке Людмиле Ивановой и, казалось бы, окончательно осел в столице.
Во время учебы биография молодого студента привлекла внимание военной разведки. В книге «ГРУ и атомная бомба» историк Владимир Лота так описывает начало знакомства Жоржа Коваля с представителями разведки:
«Она увидела в нём человека, из которого можно было бы подготовить хорошего разведчика-нелегала для ведения научно-технической разведки в США. По крайней мере, его общая профессиональная подготовка позволяла на это надеяться.
В институте на запрос из военной разведки молодому аспиранту дали хорошую характеристику. Дмитрий учился успешно. Он любил технические науки и имел склонность к их изучению. В институте он вступил в комсомол. Он верил в светлые идеалы коммунизма и готов был за них сражаться.
Его личные и деловые качества соответствовали тем, которыми должен был обладать разведчик. Интересы Разведуправления и личные планы молодого инженера совпали. На первой же беседе с представителем военной разведки он дал согласие на работу в этой новой и не известной для него организации».
Тут интересно отметить, что в газетном варианте статьи «Операция «Дельмар»» в газете «Красная Звезда» от 19 апреля 2002 г. этот же процесс был описан несколько по-иному, поскольку Коваль лично редактировал этот текст:
«Они увидели в нем человека, из которого можно было бы подготовить хорошего нелегала для научно-технической разведки в США. По крайней мере, его общая профессиональная подготовка позволяла на это надеяться. Интересы Разведуправления Красной Армии и личные планы молодого инженера совпали.
На первой же беседе с представителем военной разведки он дал согласие на работу в этой новой и не известной для него организации. Правда, его жена, которой в ту пору было немногим более двадцати лет, возражала против поступления Дмитрия на работу в разведку, но вынуждена была согласиться с выбором мужа».
Приукрашенные факты будут нередко встречаться в биографии разведчика и в дальнейшем. Сам факт того, что Коваль «на первой же беседе», не посоветовавшись с родными и близкими, дал согласие на работу по линии военной разведки, не выглядит убедительным.
Имея на руках американское гражданство и многочисленных родственников за границей, нельзя было не понимать, что работа будет связана с операциями в США, и далеко не факт, что жену можно будет взять с собой. Да и фразу про «светлые идеалы коммунизма» он тоже вычеркнул собственноручно.
В книге «Два выбора…» доцент МХТИ Юрий Лебедев (близкий друг Жоржа Коваля) писал, что для военной разведки кандидатура Коваля была просто находкой. Тесные связи разведчиков с Коминтерном, курировавшим деятельность Коммунистической партии в США (которая, в свою очередь, организовала вышеупомянутую программу переселения евреев в СССР), пересекались с судьбой Жоржа, открывая для него все пути обратно в центр капиталистического лагеря.
Давление на семью Ковалей, чтобы они приняли предложение, вероятно, было достаточно сильное, ведь, несмотря на всю их порядочность и честность, в органах лежали компрометирующие материалы на обоих.
kovalТак, они получили выговор за то, что не рассказали органам о том, что их навещал муж двоюродной сестры Людмилы из США (а сестру – Марию Кидман – вскоре арестовало НКВД), сам Коваль был также «взят на заметку» из-за приезда других своих родственников из США к его отцу, о чем органы тоже узнали от третьих лиц, да и жена Коваля имела репрессированных родственников и дедушку, служившего у Троцкого. В те времена люди могли поиметь проблемы и за меньшие грехи.
В результате давления или по иным причинам, но согласие Коваля на работу было получено.
В автобиографической записке он писал, что «по рекомендации Комитета Комсомола МХТИ со мною начали вести переговоры (как потом оказалось) работники Разведывательного Управления Генштаба Советской Армии о поездке на нелегальную работу за границей. Я согласился и 25.10.1939 г. я вступил на военную службу. После прохождения подготовки для разведработы (в Москве), осенью 1940 г. я был нелегально переправлен в США».
Что интересно, осенью того же 1939 г. Коваль подал документы на поступление в аспирантуру, явно рассчитывая на факультативный характер отношения с ГРУ и будучи уверенным в своем академическом (а не военном) будущем.
Возможно, что будущему герою удалось бы осуществить свои планы, но, когда в мире заговорили пушки немецкого броненосца «Шлезвиг-Гольштейн», а ВВС Германии атаковали польские аэродромы, судьбы миллионов советских граждан, в том числе и Коваля, окутал плотный «туман войны».
Тем не менее, он упорно продолжать сдавать экзамены в аспирантуру, из которой уже в декабре 1939 г. ему пришлось отчислиться из-за поступления в спецшколу ГРУ. Началом зачисления можно считать извещение от комсомольских лидеров с требованием явиться на Старую площадь, где находилось здание ЦК ВКП(б).
Другой «атомный разведчик» В. Барковский вспоминал, что в тот памятный день там набралось более сотни таких же выпускников вузов, которых по очереди вызывали на разговор к комиссии. Впоследствии друг Коваля – Юрий Лебедев – определил, что встреча произошла в мае-июне 1939 г., а одним из них был руководитель внешней разведки П. Фитин.
«Мы заполняли анкеты, участвовали в собеседованиях, так и не понимая, зачем мы всё это делаем. Только после того, как нас собрали в спецшколе разведки, было объявлено, что нам предстоит превратиться из обыкновенных инженеров в необыкновенных разведчиков… После окончания спецшколы летом 1940 г…», – писал Барковский (цит. По Лебедеву).
Обучение Коваля в спецшколе было посвящено изучению военной химии, подразумевалось, что его задачей будет поиск информации об успехах американской военной промышленности в разработке отравляющих веществ. В немногочисленных статьях иногда мелькает информация, что Коваль работал в связке с другим известным «атомным разведчиком» Артуром Адамсом, но эта версия не выдерживает критики, поскольку Адамс был отправлен на работу в США в начале 1939 г.
Поэтому непонятно, как можно было заменить разведчика, успешно отправленного на нелегальную резидентуру всего полгода назад. Коваль был полностью самостоятельным разведчиком, который мог полагаться только на свои навыки и умения.


Будни разведчика
Корреспондент Итар-ТАСС в Вашингтоне Андрей Шитов выяснил, что «заброс» Жоржа в США произошел примерно в 1940 г. с заданием выяснить все возможное о производстве химического оружия. Ему был присвоен псевдоним «Дельмар» и легенда, согласно которой он был сиротой, выросшим на попечении своей тетки, отслужил в армии и имеет незаконченное высшее инженерное образование.
С этим набором он успешно устроился работать в компанию «Рэйвен электрик» и, благодаря своим высоким интеллектуальным способностям, скоро стал считаться ценным сотрудником. Настолько ценным, что, несмотря на мобилизацию, объявленную в связи с вступлением Америки во Вторую Мировую войну, компания всеми способами старалась добиться для Коваля отсрочки.
«Битва за Коваля» продолжалась до 1943 г., когда его все же забрали в армию, но не на линию фронта, а прямиком в учебный класс. Армейские кадровики оценили таланты молодого инженера и отобрали его для прохождения специального курса в Городском колледже Нью-Йорка (его же закончили знаменитые супруги Розенберги, казненные за шпионаж в пользу СССР в 1953 г.).
Подготовительные курсы завершились летом 1944 г., и выпускники были направлены на работу в различные атомные центры США. Жорж Коваль при распределении попал сначала в город Ок-Ридж, а затем в Дейтон (в 1945 г.), где располагались заводы по производству ядерного топлива и компонентов ядерного оружия.
Его коллеги в США даже спустя годы отзывались о нем, как о чрезвычайно умном человеке, особенно в этом преуспел ветеран американской атомной программы Арнольд Крамиш, который тесно дружил с Ковалем. Именно после его интервью мир узнал, что Коваль «хорошо играл в бейсбол», «у него был собственный джип» и «он был умный, настоящий шпион ГРУ».
Известно, что даже после окончания Холодной войны Крамиш и Коваль созванивались для осторожных дружеских бесед, какие только могут быть между бывшими разведчиками.
Сегодня трудно доподлинно сказать, сколько секретов передал Коваль в СССР, но, несомненно, главным его достижением стала информация об использовании полония в структуре нейтронного запала атомной бомбы. Именно такой механизм был реализован в бомбе, взорванной в 1949 г. на Семипалатинском полигоне, что позволило сохранить паритет в гонке вооружений между СССР и США.
По данным Андрея Шитова, в 1946 г. Коваль был уволен из американской армии по причине демобилизации в звании «сержант» и специальностью «техник 3-го разряда». Он получил блестящие характеристики от армейского командования и ряд наград, в т. ч. «За примерное несение службы» и за «Победу во Второй мировой войне». После этого он вернулся в Нью-Йорк, где работал его руководитель по линии разведки «Клайд», и отучился еще два года в Городском колледже.
В это время обстановка по стране, в связи с успехами «атомного шпионажа СССР», стала накаляться, контроль стал более строгим, и Коваль опасался, что рано или поздно вскроется, что он вместе с семьей уехал из США в 1932 г. и с тех пор официально обратно не возвращался.
А после предательства шифровальщика военного атташе в Канаде, лейтенанта Советской Армии Игоря Гузенко, передавшего множество секретных документов разведкам США и Англии, положение советских разведчиков стало угрожающим. В результате в 1948 г. Центр удовлетворил просьбу Жоржа Коваля, и он вернулся обратно в Москву к своей жене и дочери.
На этом история гениального разведчика могла бы закончиться, но едва ли жизнь на Родине оказалась легче, чем в логове врага. Достаточно сказать, что работа Коваля в США была оценена настолько низко, что первые годы на гражданке у него оказались большие проблемы в решении бытовых вопросов.
Судите сами, из армии он был уволен в 1949 г. в звании «рядового», в Великой Отечественной войне участия не принимал, никаких наград не получил (кроме «За победу над Германией в Великой Отечественной войне 1941-1945 г.»), а рассказать где он работал на самом деле не имел права.
Как можно объяснить, что человек с высшим образованием за 10 лет не дослужился даже до младшего лейтенанта? 

koval2
В гостях хорошо, а дома…
По возвращению Жоржу Абрамовичу удалось восстановиться в МХТИ и продолжить свое обучение. В 1951 г. он защитил диссертацию, однако брать молодого кандидата наук на работу по-прежнему отказывались, ссылаясь на несуразности в его автобиографии, хотя были и другие, более сложные версии. Например, как пишет американский журналист Марк Штейнберг: «Кому во время охоты на «безродных космополитов» и «врачей-отравителей» нужен был молодой кандидат наук еврейского происхождения?»
Так или иначе семья первоклассного разведчика и профессионального химика голодала почти полтора года, пока в 1953 г., после смерти Сталина, он не решился написать письмо руководителю военной разведки генерал-лейтенанту М. А. Шалину с просьбой помочь найти работу.
Шалин перенаправил письмо министру высшего образования В. Н. Столетову с пометкой «...с 1939 по 1949 годы Коваль Ж. А. находился в рядах Советской Армии. В соответствии с подпиской о неразглашении государственной и военной тайны, он не может объяснить характер своей службы, которая проходила в особых условиях. Прошу Вас учесть его немалые заслуги при обеспечении работой» (цит. по Штейнбергу). И Коваль был немедленно принят на преподавательскую работу в МХТИ, где и проработал следующие 40 лет. Жизнь его текла тихо и размеренно, а про заслуги разведчика благополучно забыли…до 1999 г.
Конец ХХ века оказался для Жоржа Коваля тяжелым временем. 26 мая 1999 г. умирает его жена Людмила. Его денежные накопления сгорели в одной из многочисленных «инвест-контор», которые в те годы можно было встретить на каждом шагу. Пенсии и подработок от переводов едва хватало на жизнь, а бытовые трудности подрывали здоровье все еще крепкого, но уже давно немолодого разведчика.
Да и время было неспокойное. Большая семья Ковалей, конечно, не дала бы умереть с голоду, но мало кто желает обременять родственников своими заботами.
Решение пришло неожиданно: в это время Жорж узнает, что ветераны армии США могут рассчитывать на получение пенсии, где бы они ни проживали, а он ведь до сих пор оставался сержантом запаса, имел медали и не был обвинен или судим за шпионаж.
Он был и оставался полноценным американским военным пенсионером (хоть и русским разведчиком), и мог рассчитывать  на пенсию в несколько сотен долларов, что после дефолта 1998 г. составляло неплохую сумму.
События этих лет подробно расписаны в книге Юрия Лебедева «Два выбора…». Нам же достаточно только сказать, что в 1999 г., когда интернет не был столь широко распространен, Коваль мог получить информацию о пенсии только в американском посольстве.
Нет сомнений, что факт его обращения в консульство стал немедленно известен и вызвал брожение в рядах ГРУ, ведь это было бы позором для ведомства, если советский разведчик будет получать пенсию от США! А еще об этом не должны были узнать репортеры с телеканалов НТВ и ТВ-6.
Спецслужбы оперативно отреагировали на действия Коваля и начали активно вспоминать и признавать его заслуги перед страной. Уже 1 августа 1999 г. в газете «Совершенно секретно» вышла статья, в которой упоминается псевдоним «Дельмар» и его важная роль в работе советской разведки.
Эта статья стала первым шагом в том, чтобы завоевать расположение Жоржа Абрамовича и перекрыть ему пути к американской пенсии.
Спустя еще несколько месяцев, 30 декабря, Коваль получил удостоверение «Ветерана разведки», правда, звание в нем не указали, поскольку писать «рядовой» или «солдат», как было указано в военном билете, выглядело крайне неуместно, а до других Коваль не дослужился. Поэтому он так и остался военным разведчиком без воинского звания.
В апреле 2000 г. были подписаны документы на награждение Коваля престижным знаком «За службу в военной разведке», и в мае она была вручена ему в торжественной обстановке вместе с обещанием повысить пенсию.
Пикантность момента состояла в том, что таким знаком награждаются только действующие офицеры, но для Жоржа Абрамовича сделали исключение.
В дальнейшем про его службу будет подробно и эмоционально написано в книгах и статьях историка Владимира Лоты «ГРУ и атомная бомба» и «Его звали Дельмар». Не вызывает сомнений, что сотрудничество со спецслужбами не позволяло рассчитывать на пенсию от США, что ясно понимали обе стороны.
Справедливости ради надо сказать, что письмо с отказом пришло Жоржу еще в феврале 2000 г., но вряд ли он сообщил об этом в ГРУ, понимая, что иначе эта «игра» быстро завершится.
В это же время, пока ГРУ готовило материалы по сенсационному раскрытию Жоржа в качестве «атомного разведчика», произошло непредвиденное обстоятельство – его история с именами и фамилиями была рассказана в третьем номере «Исторического вестника РХТУ им. Д. И. Менделеева». Это было малотиражное издание – всего 200 экземпляров, которое не согласовало свои действия со спецслужбами и могло разрушить тщательно разработанный план.
Поэтому ГРУ необходимо было спешить с выпуском своей книги, чтобы «информационная бомба» взорвалась как надо. «Взрыв» произошел в газете «Красная Звезда» от 19 апреля 2002 г., в которой была опубликована статья о работе Дельмара, правда, без указания его настоящего имени.
Общество заметило статью, ее обсуждали, о ней говорили. И угроза того, что Жорж сможет и дальше сотрудничать с американским посольством, была ликвидирована.
После успешно проведенной операции, которую Юрий Лебедев назвал «Клетка для Дельмара», ГРУ вновь оставило Жоржа Коваля в покое. Ему подняли пенсию, а сотрудники ГРУ ежемесячно привозили продуктовый паек.
Спустя несколько лет, 31 января 2006 г., в возрасте 92 лет гениальный разведчик умер.
Через полтора года 22 октября 2007 г. указом президента Владимира Путина ему было посмертно присвоено звание «Герой Российской Федерации».

Все фото взяты из книги
Юрия Лебедева «Два выбора…»

2

Прочитано 1790 раз

Поиск по сайту