Проще говоря, органы власти и управления современного российского государства неквалифицированно и неэффективно управляют государственной собственностью, мешают развитию предпринимательской активности и сектора частного капитализма. При этом интересы бюрократическо-олигархических клик, монополизировавших контроль над собственностью в центре и на местах, противоречат национальным интересам России.
Исследовательский интерес заключался в том, чтобы при помощи экспертного сообщества, сформированного для этой цели из представителей преимущественно бизнеса, проверить, в какой степени нынешняя модель взаимодействия государства и экономики утратила свою актуальность и превратилась в кризисогенный фактор.
Для оценки роли государства в экономике России были взяты параметры, сформулированные лауреатом Нобелевской премии по экономике Майклом Спенсом.
Исследование было проведено в форме экспертного опроса методом экспертных оценок, по 10-балльной шкале.
Результаты исследования «Государство и экономика».
Институт региональной политики, 23-29 сентября 2015 г. Экспертный опрос: 40 экспертов.
После того как результаты были подсчитаны, таблица с результатами была разослана тем экспертам, которые согласились дать комментарий. На условиях публичности свои комментарии прислали 5 человек.
Александр Ерасов, предприниматель с четвертьвековым стажем:
«Оценка в среднем не дотягивает до 4-ки. Для 10-бальной шкалы это можно считать 3 с минусом.
То есть это очень сильно отличается от тех оценок, которые даются на телевизионных каналах. И это гораздо важнее самой этой оценки.
Именно государство не понимает, насколько серьёзно отставание нашей страны во всех сферах экономики и управления, всеми сферами общественной жизни.
Нефтяная игла создаёт ощущение относительного благополучия и скорого возврата к прежнему беззаботному потребительству.
Я уверен, что пока телевизионное благодушие не прекратится, пока мнение специалистов не станет важнее мнения пропагандистов и пока не начнутся действительно кардинальные реформы, такого рода опросы будут становиться всё печальнее».
Роман Абрамов, кандидат социологических наук, НИУ «Высшая школа экономики», г. Москва:
«У меня, как у социолога, методология исследования и используемая шкала вызывает некоторые вопросы: мне кажется, в шкале отражен не все спектр возможных действий правительства в отношении экономики. Также формулировка вариантов ответа выглядит излишне академично: чаще всего мы не думаем о действиях правительства в этих терминах.
Если же говорить о результатах, то при общих низких оценках действий правительства в отношении экономики страны обращают на себя внимание несколько более высокие баллы, которые получила позиция «Государство всерьез заботится об экономических результатах и росте».
Иными словами, эксперты считают, что государству не важны ценностные, правовые аспекты экономической жизни, а только технический экономический рост, фиксируемый статистически. Качество этого экономического роста не имеет значения, и главной печалью нынешней ситуации для правительства является то, что оно не может показать рост в виде статистических данных.
При этом забывается, что экономический рост – не панацея, если он не связан с определенным уровнем демократических свобод, защиты прав человека, социальных гарантий и других важных элементов того, что мы называем обществом.
К сожалению, технократический подход как идеология, вытесняющий на границы внимания политику и обсуждение важных общественных проблем, стал доминировать в российских элитах и экспертном сообществе».
Андрей Рябышев, адвокат Межреспубликанской коллегии адвокатов:
«Государству, как и любой организационной форме, как любому человеку, свойственен инстинкт самосохранения. Именно в силу желания сохранить статус-кво, государство не может не беспокоить «экономический результат и рост» как залог собственной стабильности.
Стабильность государства – стабильность управляющей элиты. Поэтому государство и элиту этот вопрос не может не интересовать. Вопрос – как происходит получение результатов? За счет чего? И у кого? Но забота и обеспокоенность однозначно есть и на самом высоком уровне, и «внизу», в регионах. Отрицать это невозможно.
Если принять это отрицание, то получается не государственная машина во главе с умными и хитрыми политиками (политиками, но не экономистами), а несущийся под откос поезд с пьяными машинистами, не заботящимися даже о собственном самосохранении.
У нас этого нет. У нас есть четкая забота и понимание, что и как надо делать. На мой взгляд, проблема в том, что это понимание неверно, ошибочно.
И по четвертой позиции, как наиболее мне близкой. Считаю и настаиваю, что судебная система у нас неплохая, достаточно развитая для уровня развития самого общества.
Почему-то у нас модно ругать суды и всю судебную систему. А может нужно просто соблюдать и выполнять законы. Тогда и суды будут разбирать отдельные редкие случаи споров граждан, хозяйствующих субъектов и т. п.
Сейчас же суды завалены делами, которых в нормальной стране с нормальным уровнем правовой грамотности и дисциплины и быть не может. Отсюда и имеющиеся ошибки.
Я прошу в свете моих высказываний не рассматривать особые дела, как, например, дело «Васильевой» и т. п. (имеются подобные дела и в Поволжском регионе). Но данная категория дел свойственна не только российскому правосудию, но и мировому. Слишком «грозные силы» завязаны».
Николай Овчинников, предприниматель, в 1999-2002 гг. – вице-губернатор – председатель Правительства Пензенской области: «Мне непонятно откуда эксперты черпают оптимизм.
На мой взгляд, оценки по всем четырем вопросам сильно завышены. Опыт последних лет убедительно доказывает, что идеальным состоянием экономики для российской верхушки является не рост, не устойчивое развитие, даже не пресловутая стабильность. Главное для них – это когда все под контролем.
Любая независимая деятельность рассматривается как государственная измена. Все государственные институты, судебная система, госрегуляторы существуют исключительно для защиты интересов даже не власти, а конкретных ее представителей.
Большие компании контролируют чиновники федерального уровня, маленькие – регионального.
Если кто-то сам по себе что-то проинвестирует, купит оборудование или придумает ноу-хау, или ещё каким-то образом умудрится поднять эффективность, а затем сдуру решит конкурировать – портить жизнь тем, кого крышует начальство – то все знают, что будет. «Отымут» и «отимеют».
Всякое там верховенство закона стало пустой болтовней. Государство решительно побороло организованную преступность и прочно заняло ее место. Зарабатывают только те, кому позволило начальство.
Государственная поддержка – либо для своих, либо в целях «раздачи хлеба для бедных».
Никакой стратегии как не было, так и нет. Про реформу госуправления давно забыли. ВВП удвоили, затем утроили и уже готовы на четвертый срок.
Слово «модернизация» полностью дискредитировано, слово «либерал» стало ругательством. Мечты о прямых иностранных инвестициях, которые так и не сбылись, превратились в санкции и контрсанкции.
Дорогой рубль, мешавший отечественному производителю, задавленному импортом, опять превратился в деревянный. А производителя как не стояло, так и не стоит. Потому что дело не в курсе рубля.
Экономика, в которой благосостояние ее субъектов определяется исключительно по воле начальства, нежизнеспособна. Рыночное хозяйство, триста лет назад пришедшее на смену феодальному, может опираться лишь на волю свободных людей.
И беда наша не в том, что свободных людей у нас почти не осталось. Беда наша в том, что свобода у нас так и не стала «осознанной необходимостью», естественным началом, от которого проистекают все остальные блага. А пока блага проистекают «из трубы», пока население свято верит, что начальство должно о нем позаботиться, пока место у кормушки дороже возможности свободно трудиться, сидеть нам на этой «трубе», пока окончательно все ни «распилим».
Владислав Иноземцев, доктор экономических наук, профессор Высшей школы экономики:
«Мне кажется, что это довольно странные результаты исследования. Полагаю, что эксперты по большей части выдают желаемое за действительное.
Если, например, премьер-министр Д. Медведев открыто заявляет, что Россия так и не вышла из кризиса 2008-2009 гг. (в то время как в большинстве развитых стран и ВВП, и доходы населения, и показатели фондовых рынков давно превысили докризисные значения), то странно выглядят как тезис о том, что государство заботится о росте, так (и тем более) – что оно компетентно и эффективно.
Оно может заботиться, но у него может не получаться из-за некомпетентности, это я мог бы понять.
Но если оно компетентно и заботится, а вместо роста есть кризис, то тут что-то не так с восприятием экспертами действительности. Я могу отчасти согласиться, что экономическая свобода в России существует: это действительно так, и что система судопроизводства в арбитраже намного более совершенна, чем в гражданском или уголовном производстве. Но почти четверка за эту сферу – по-моему, переоценка.
Что касается того, что государство работает в интересах народа, а не группы – это тоже не такой уж простой вопрос. Отчасти я согласен, что оно действует в интересах довольно широкого круга лиц. Но, собственно, так действует любое популистское правительство, и от этого зависит его выживание.
Что же касается перспективной цели, то государство работает, несомненно, на себя и близких к нему предпринимателей. Достаточно посмотреть на дебаты по бюджету и отказ от полной индексации пенсий, чтобы понять, что экономические интересы значительной части населения просто игнорируются».
Прямое свидетельство кризиса
Надо сказать, что диапазон оценок по первому параметру был от 1 балла до 10, по второму и третьему – от 1 балла до 9, и по четвертому – от 1 балла до 8.
Очень сильный разброс. Он отражает тот факт, как это выяснилось в ходе моих разговоров с экспертами, что они по-разному восприняли смысл формулировок параметров, который вложил в них автор Майкл Спенс.
Вместе с тем, он отражает и разный жизненный и профессиональный опыт экспертов, а также различие в их ценностях и занимаемых позициях.
Поскольку я формулировал гипотезу, то мне и отвечать, в какой степени оправдались или не оправдались мои ожидания как исследователя.
Понятное дело, что изначально я и предполагать не мог, какие средние баллы могут получиться.
Опираясь на опыт предшествующих исследований по изучению предпринимательского климата, считаю, что полученные оценки роли государства в экономике России с поправкой на местный опыт вполне достоверно отражают текущую ситуацию.
Если вдуматься, эти оценки (лишь одна в диапазоне между 4 и 5 баллами, а три остальных – между 3 и 4 баллами) – прямое свидетельство кризиса существующей сегодня модели государственного управления экономикой.
Согласитесь, что оценка в 4,73 балла говорит о том, что государство не проявляет всерьез заботы об экономических результатах и росте.
Оценка в 3,65 балла свидетельствует о том, что правящая группа исповедует ценности, которые побуждают ее действовать в своих собственных интересах, а не в интересах большинства населения.
Оценка в 3,30 балла говорит о том, что государство некомпетентно и неэффективно, что стратегия роста нежизнеспособна, что экономика Россия закрыта перед глобальной экономикой, инвестиции низки, отсутствует сильная ориентация на будущее.
Оценка в 3,88 балла – свидетельство отсутствия экономической свободы, а также того факта, что существующие судебно-правовая система и политика регулирования не поддерживают экономическую свободу.
И что это такое, если не признаки кризиса?
Прежде всего, это признаки ценностного кризиса.
Мы стоим на пороге переосмысления роли государства как фактора, который определяет пределы государственного вмешательства в экономику, определяет стимулы и методы для накопления капиталов и их последующего инвестирования в производство, определяет, какие общественные группы извлекают преимущества от контроля над собственностью и от близости к бюджетным ресурсам.
Вместе с тем это признаки кризиса управляемости.
Здесь мы тоже стоим на пороге переосмысления роли государства как большой корпорации, которая игнорирует тот факт, что сегодня для России характерно куда большее многообразие экономических интересов, чем это было во времена СССР, с которого наш национальный лидер и его группа берут пример для подражания.
Дилемма в том, как оценивать этот кризис?
Как кризис государства вообще? Или как кризис режима – исторически сложившейся и характерной для нынешнего времени модели государственного устройства?
Или же это вообще частный случай кризиса форм и методов регулирования государственного капитализма?
Наверное, это вопрос для дальнейшего разговора о судьбах государства и капитализма в России.
Валентин Мануйлов,
кандидат философских наук
директор Института региональной политики
Список экспертов
Р. Н. Абрамов, П. Ю. Аминев, А. В. Андреев, С. А. Беляков, Д. В. Березин, П. В. Берсенев, А. В. Бураков, А. М. Васин, В. Н. Власов, Е. Гайдученко, С. А. Герасимов, И. Голубятников, А. А. Горланов, С. Ю. Долженков, М. А. Дралин, А. Ерасов, И. Л. Зайдман, М. В. Зелёв, В. Л. Иноземцев, И. И. Иссаков, С. Капралов, Э. В. Кондратьев, А. В. Коротков, К. Ф. Кузахметов, В. И. Мануйлов, Е. И. Мануйлов, А. В. Наземнов, А. Ю. Науменко, Н. С. Овчинников, А. П. Пахомов, Д. С. Педай, Г. А. Романов, А. Б. Рябышев, А. Садчиков, О. Н. Сафонова, В. М. Сафронов, С. В. Спичкин, А. А. Тахмазян, М. М. Терешин, С. Л. Шумская.
