Экономика: тени сгущаются

– Изучая теневую экономику, на каких аспектах Вы фокусировались?
– В этом плане меня в основном интересовал чисто теоретический аспект: осмысление этого вида деятельности как явления, которое существует на протяжении многих десятилетий. При этом до конца это явление еще не изучено, хотя написано по данному поводу очень много.
Больше всего меня интересовал не криминальный аспект теневой экономики, а то, что мы называем «неучтенной хозяйственной деятельностью». Я рассматривал ее с точки зрения пользы и вреда для нашей экономики.
– Что мы понимаем под теневой экономикой?
– Однозначно я вам на этот вопрос не отвечу. Определений много, и каждый автор считает, что он прав. Мы в своей монографии («Антиномия глобальной теневой экономики – положительное влияние нелегального бизнеса и разрушительная сила беззакония», авторы Дмитрий Маслов, Вяселя Елисеева и Екатерина Кизон – прим. «УМ») пытались привести точки зрения разных авторов, сравнить их между собой и сделать свою классификацию.
Смотрите, сколько есть точек зрения. Теневая экономика – это экономический институт, это вторая экономика, способствующая официальной, это социально-экономическая система, это нелегальная деятельность, это неучитываемая стадия воспроизводства материальных благ. И вот мне очень нравится определение – это прибежище для тех, для кого трансакционные издержки превышают выгоды.
– Что-то интегративное получилось после изучения всех этих определений?
– Во-первых, мы назвали ее не просто теневой, а «ненаблюдаемой экономикой». Во-вторых, мы ее классифицировали по следующим основаниям – законности и нарушаемости прав других хозяйствующих субъектов. При криминальной, «черной» экономике законы нарушаются. При теневой хозяйственной деятельности, так называемой «беловоротничковой» экономике, закон тоже нарушается.
А если это внелегальная, «розовая» экономика, закон соблюдается. Потому что в этом случае просто нет регулирующего инструмента на эту деятельность. Поэтому формально ничего не нарушено.
– Какие компоненты можно выделить в теневой экономике?
– Смотря как ее рассматривать. Если очень широко, то в первую очередь мысли возникают о неком криминальном бизнесе. Он может быть связан как с собственно криминальной деятельность, так и с оппортунистическим поведением хозяйствующего субъекта.
Здесь имеется в виду, скажем, некая форма благодарности за ту деятельность, которую субъект и так должен был выполнить, – бесплатно. Или же субъект уже получил за нее оплату, но еще получает и дополнительную благодарность. Это то, что можно назвать теневой экономикой.
Внелегальная экономика – не теневая. Она просто нерегулируемая. Есть виды деятельности, которые в принципе не регулируются. Например, бабушка торгует семечками. Она кто – хозяйствующий субъект? Она извлекает определенную материальную выгоду, значит, с точки зрения экономиста, она – хозяйствующий субъект.
Но ее деятельность никак не регламентируется. Ее не заставляют покупать патент, регистрироваться как индивидуальный предприниматель. Она просто продает свои соленья и за счет этого выживает.
– В СССР тоже существовала теневая экономика. Если сравнить ее масштабы и пропорции по отношению к нынешним временам – когда теневая экономика была более распространена?
– В СССР, конечно, теневой сектор был не очень велик, процентов 15-20 от ВВП. Ведь теневая экономика, это, прежде всего, бизнес, умение вести дело, тем более – обходить закон. А советский человек в массе своей не был расположен к тому, чтобы нарушать закон и вести бизнес. Да, он нарушал закон, но обычно с целью сиюминутной выгоды, он не принципиально это делал.
А теневик – это тот, кто обходил закон принципиальным образом: тот же цеховик или валютный спекулянт. Они делали то, что было запрещено.
Сейчас у нас теневая экономика – криминальная и полукриминальная – составляет, я думаю, процентов 35-40 от ВВП. А еще процентов 25-30 – нерегулируемая экономика. Не теневая, но еще не белая.
Оценки, кстати, очень разные. МВД дает свои оценки, Всемирный Банк – свои. Методики у всех тоже разные. Вот, по оценкам нашего МВД, в конце 90-х годов область теневого сектора достигала 60% ВВП.
– Тогда давайте посмотрим на положительные и отрицательные стороны теневой экономики.
– Теневая экономика влияет, как правило, негативно. Она разрушает процесс создания добавленной стоимости. Либо это криминальная деятельность, либо оппортунизм – в любом случае, это вред.
А нерегулируемая экономика, наоборот, увеличивает ВВП. Здесь создается дополнительная стоимость, которая просто не учитывается экономической статистикой. Грубо говоря, человек работает где-то, а вечером он еще идет ухаживать за больными родителями. Это ведь тоже работа. Но она не оплачивается, соответственно – не оценивается.
– Если так, то нерегулируемую экономику, наверное, и не стоит регулировать?
– Может быть, и не стоит. Есть такой автор, незаслуженно у нас игнорируемый – Эрнандо де Сото. Его книги – «Загадка капитала» и «Иной путь». В этих книгах он очень широко рассматривает нерегистрируемую экономику, ее негативнее и позитивные аспекты.
В конечном счете автор приходит к выводу, что нерегистрируемая экономика потому и существует, что она нерегистрируемая. Если бы она была зарегулирована каким-либо образом, она бы просто исчезла.
Если взять движение волонтеров, то стоит перевести их на регулируемый уровень, оценив их деятельность как хозяйственную (грубо говоря, начать платить им зарплату), – как волонтерство эта деятельность исчезнет. Это будет просто услуга.
– Из-за чего растет теневая и нерегулируемая экономика?
– Теневая экономика – это следствие несовершенства государственной машины. Судебные инстанции плохо работают, управление на низком уровне. Кстати, неразвитость и примитивность российских институтов – это тот фактор, который, по оценкам западных экспертов, является главным препятствием для ввоза инвестиций.
Все бизнесмены в один голос говорят, что подобную громоздкую, неповоротливую и в то же время хапужную систему управления можно найти только в слаборазвитых странах. Это несовершенство – рассадник теневой деятельности. А нерегулируемая экономика существует параллельно. Она проявляется в том плане, что, если нет специально установленного регулятора, то действует принцип «все, что не запрещено – разрешено». И никаких дополнительных нормативных актов здесь не требуется.
А вот если мы хотим ее загубить на корню – тогда да, нужно включать государственную машину, прописывать очередной закон.
– Какие методы борьбы с теневой экономикой у нас считаются наиболее эффективными?
– У нас всю дорогу только один метод считается эффективным – посадки и расстрелы.
– А если по науке?
– Криминальная экономика более-менее сдерживается государством. Для этого есть рычаги, инструменты. Худо-бедно судебная система работает, «хулиганства» 90-х годов сейчас уже не наблюдается. Механизм сдерживания налажен. А оппортунистическая составляющая практически не контролируется государством. Тут как раз идет сращивание бизнеса и чиновничества.
Естественно, что чиновники, материализуя свою политическую ренту в материальную, никоим образом не будут содействовать сокращению данного вида деятельности, применять какие-то действенные механизмы. Ну, демонстративно посадят одного-другого преподавателя вуза за взятку в 3000 руб. Посадят какого-нибудь врача, который выписал «левый» больничный лист.
А когда дело доходит до миллиардных оборотов, то тут никаких последствий, как правило, не возникает. Система работает, и она сама себя воспроизводит.
– Получается, что люди, которым положено бороться с теневой экономикой, не заинтересованы в этой борьбе. Тогда, наверное, с ней должен бороться кто-то другой? Есть ли у нас такие силы?
– Общественность и общественный контроль. В этом смысле мне очень нравится инициатива Путина по поводу Народного Фронта. Худо-бедно, но эти ребята начинают восстанавливать существовавший раньше, при советской власти, народный контроль – систему, при которой простые люди осуществляют наблюдения и проводят проверки.
Потом все это так или иначе идет по инстанции до самого верха. Это какой-никакой, а рычаг. И если общественность в этот процесс не включится, мы теневую экономику никогда не победим.
Но общественности должны быть даны полномочия.
– Сейчас мы имеем ситуацию с санкциями, падением рубля и цен на нефть, а из последних новостей можно отметить повышение Центробанком ключевой ставки до 17%. Как все это повлияет на ситуацию с теневой экономикой?
– Силуанов, который выступал как раз в дни обвала рубля, говорил о том, что эта ситуация складывалась уже давно. В России накопились и наложились сразу 3 кризиса.
Первый – системный. Экономика не может существовать в таком виде: монополизированном, огосударствленном, милитаризированном. Бизнесу дышать не дают, и это началось не вчера.
Второе явление связано с инфляцией. Из-за монополизации у нас развивается инфляция издержек. Бизнесмен не успевают «отбить» то, что он вложил, а ему надо еще платить деньги, чтобы развиваться. Смысла развивать производство в такой ситуации нет.
Это усугубляет положение, связанное с третьим фактором, – санкциями. Они должны были спровоцировать развитие внутреннего производства, но на деле этому не способствуют. Мы просто с одних поставщиков начинаем переориентироваться на других, менее качественных.
В этом плане теневая экономика, как явление альтернативное и связанное с неповоротливостью государственной машины, естественно, будет увеличиваться. Просто в силу воздействия кризиса предприниматели начнут уходить в тень в массовом порядке.
Я уже не говорю о тех людях, которые могут быть просто выброшены из производственного сектора в силу кризисных причин. Куда им идти? В криминальный сектор?
Поэтому у меня особого оптимизма по поводу этой ситуации нет.
– Но люди во власти, наверное, понимают, к чему такое положение может привести. Вероятно, они стараются бороться с этими тенденциями?
– У меня складывается впечатление, что у нашего правительства давным-давно нет стратегии и оно перестало понимать тактику. Они просто мечутся. Пробуют то, пробуют это.
Это чисто мой взгляд, взгляд экономиста–теоретика. Может быть, любой экономист-практик на уровне министра поправил бы меня.
Но чисто теоретически, если мы изучаем макроэкономику, там есть свои принципы: в ситуации рецессии правительство, проводя кредитно-денежную политику, должно вести политику «дешевых денег». И, увеличивая госрасходы, сокращать налоговое бремя, – в плане фискальной политики. У нас же получается все наоборот.
Государство мечется: средств не хватает, нужно где-то найти дополнительные деньги, и, значит, будут новые налоги. Инфляция раскручивается – значит, будут «дорогие» деньги.
Получается, что своими действиями в долгосрочной перспективе они только усугубляют ситуацию, решая лишь сиюминутные задачи.
Сжав рублевую массу, ЦБ сжал ее для производителей. А финансовые спекулянты, которые меняют рубли на доллары, – их меньше не стало.
Читателям «Улицы Московской» я желаю терпения в этой ситуации и побольше понимания ситуации.