Заблудившаяся Бразилия

Китая пока не получилось
Ещё несколько лет назад даже среди самых крупных экономистов и социологов господствовали восторженные отзывы о Бразилии. Эта страна многих впечатляла своим экономическим развитием, социальной политикой, утверждением гражданского общества. Принято было называть Бразилию «латиноамериканским Китаем».
Только, в отличие от настоящего Китая, это была ещё и демократическая страна с прочно утвердившейся традицией чередования на выборах партий у власти, с развитым федерализмом. Некоторые политологи видели в Бразилии нарождающийся четвёртый центр силы нашей планеты (после США, ЕС и Китая).
Однако если внимательно следить за экономической статистикой, то становится очевидным, что Бразилия уже не оправдывает высокое звание «латиноамериканского Китая». Бразилия и Китай эволюционируют в последнее время в очень разных направлениях.
 Как всегда, наиболее точно о реальном состоянии экономики свидетельствует структура экспорта. По данным ВТО, в 2013 г. в китайском товарном экспорте на долю продукции обрабатывающей промышленности приходилось 94%, на долю аграрной продукции – 3%, а на долю минерального сырья и топлива – 2%.
У Бразилии на долю аграрной продукции приходится 37% товарного экспорта, на долю продукции обрабатывающей промышленности – 35%, на долю минерального сырья и топлива – 24%.
Если изучать структуру экспорта более пристально, то бросается в глаза, что у Бразилии в 2012 г. ведущими статьями экспорта являлись железные руды и концентраты (13%), сырая нефть (8%), соя (7%), сахар (5%), мясо птицы (3%), соевое масло (3%).
У Китая же это процессоры (10%), радио-телефонные и телевизионные передатчики (5%), телефоны (4%). У Китая доля в экспорте электроники, электротехники, промышленного оборудования составляет 48%, у Бразилии – 8%.
Совсем грустно становится, если сравнить встречные товарные потоки между Китаем и Бразилией. Из Бразилии в Китай везут железные руды и концентраты (37%), сою (29%), сырую нефть (12%), сахар (3%), а назад – комплектующие для радиоприёмников, телефонов и телевизоров (6%), телефоны (5%), комплектующие и аксессуары для конторского оборудования (5%), процессоры (4%).
Бразилия и Китай явно выглядят не как конкуренты за мировые рынки готовых промышленных товаров, а как взаимодополняющие звенья технологической цепочки, причём Бразилия занимает в ней заведомо более низкое положение поставщика сырья и топлива для обрабатывающей промышленности, а также продовольствия для китайцев.
Но ещё совсем недавно всё было по-другому.
Экономическая история Бразилии последнего полувека читается как путешествие из аграрной страны в новую индустриальную и обратно.
Ещё в 1969 г. 40% бразильского экспорта приходилось на кофе. За ним шли железная руда, хлопок, сахар.
Но в конце ХХ в. страна совершила мощный рывок вперёд, начав экспортно-ориентированную индустриализацию.
Уже в 1990 г. доля продукции обрабатывающей промышленности в экспорте Бразилии составляла 52%, а в 1999 г. достигла 54%. В 2001 г. Бразилия могла похвастать тем, что 1-е место среди её экспортных статей занимает авиатехника (6%). На долю транспортных средств приходилось 14% экспорта, а на долю электроники, электротехники, всех видов промышленного оборудования – 13%.
Жемчужиной бразильской индустрии была авиастроительная компания Embraer, занявшая по объёмам производства 4-е место в мире после Boeing, Airbus и Bombardier. Сау-Жозе-душ-Кампуш превратился в один из важнейших мировых центров проектирования и сборки самолётов. При этом лишь 21% выручки компании приходился на поставки на внутренний бразильский рынок.
Активно развивались и другие машиностроительные компании. Например, производитель компрессоров и коммерческого холодильного оборудования Embraco начал даже активно выносить производство за рубеж, построив фабрики в Италии, Словакии и Китае.
Бразильская экспортно-ориентированная индустриализация сопровождалась созданием мощного научно-технического потенциала. Бразильские инженеры, воспитывавшиеся во многом на опыте передовых индустриальных ТНК, явно были готовы не только копировать разработки своих коллег из развитых стран, но и активно их развивать, создавая самостоятельно новые конкурентоспособные продукты.
Бразилия, например, была второй страной в мире, создавшей собственный персональный компьютер. Это произошло ещё в 1979 г.
Бразильцы оказались бесспорными пионерами в разработке автомобильных двигателей, работающих на этаноле.
Бразилия до сих пор лидирует в глубоководной добыче нефти. Никто, кроме бразильцев, не бурит скважины на такой глубине.
Но в первой половине прошлого десятилетия тенденции развития бразильской экономики сильно изменились. С 2001 г. по
2009 г. в экспорте готовых товаров доля средне-и высокотехнологичных изделий упала с 18% до 14%, в то время как в Китае аналогичный показатель вырос с 20% до 31%, а в Индии – с 6% до 9%.
В 2009 г., впервые с 1979 г., совокупная доля добывающей промышленности и сельского хозяйства в экспорте Бразилии превзошла долю обрабатывающей промышленности, а в 2011 г. доля обрабатывающей промышленности в экспорте опустилась ниже доли сельского хозяйства.
При этом по абсолютным показателям промышленного производства всё может на первый взгляд выглядеть достаточно благополучно. Производство машин и оборудования, например, с 2002 г. по 2010 г. выросло в 1,5 раза.
Бразилия заняла в 2013 г. почётное 8-е место в мире по добавленной стоимости, созданной в обрабатывающей промышленности. Правда, ещё в 2012 г. она была на 7-м.
По производству автомобилей в прошлом году Бразилия заняла 7-е место в мире. Правда, ещё в 2009 г. она была на 6-м. Если в Китае производство автомобилей с 2002 г. по 2013 г. выросло в 6,72 раза, то в Бразилии – лишь в 2,08 раза.
Если в Китае среднегодовые темпы роста подушевого ВВП в 2000-2011 гг. составляли 8%, то в Бразилии – всего 2,5%.
Но точнее и раньше всего тенденции развития экономики учитывает структура экспорта. Нет более объективного оценщика конкурентоспособности тех или иных товаров, чем иностранный потребитель.
Изменения в структуре экспорта показывают, что бразильская обрабатывающая промышленность явно теряет конкурентоспособность на мировом рынке. Происходит довольно быстрая деиндустриализация экономики. Наиболее отчётливо это видно на примере бразильской электроники. Приоритет в бразильской экономике, очевидно, получают сельское хозяйство и добывающие отрасли.
Теряет позиции и национальный чемпион Embraer. Максимального уровня его производство достигло в 2010 г.. Тогда было произведено 246 самолётов. В прошлом году объём производства сократился до 209 самолётов (на 15% от уровня 2010 г.).
Но если в авиастроении Бразилия может похвастать наличием компании мирового уровня, принадлежащей национальному капиталу, то в автомобилестроении страна за последнее десятилетие растеряла всех своих национальных производителей. В 2007 г. Ford купил бразильскую автомобилестроительную компанию Troller. В 2012 г. из-за кризиса обанкротилась Busscar.
Если в Китае воспитанные в филиалах иностранных автостроительных ТНК инженеры-проектировщики быстро переманиваются на предприятия, принадлежащие национальному капиталу, перенося туда накопленный драгоценный опыт, то для бразильских инженеров-автостроителей теперь такой путь закрыт. Принадлежащих национальному капиталу производителей автомобилей больше не осталось.
В 2014 г. с промышленностью стало совсем плохо. Бразильская экономика вошла в новый кризис. Только за первое полугодие этого года объём производства автомобилей упал на 16% по сравнению с аналогичным периодом прошлого года. Бразилия явно решила в этом году пропустить вперёд Мексику в мировой табели о рангах автопроизводителей.
Дурные вести идут с Embraer. За первые 3 квартала этого года фирма выпустила всего 126 самолётов.
Причём, если в 2008-2009 гг. спад производства можно было объяснить мировым кризисом, то нынешняя рецессия обусловлена уже чисто бразильскими причинами.
Ни в Китае, ни в Индии, ни в Турции, ни в Мексике, ни в Таиланде, ни в Южной Африке, ни во Вьетнаме никакого экономического кризиса сейчас нет.
Как Бразилия дошла до жизни такой?
Московские споры о Бразилии
В 2012 г., ещё до начала последнего кризиса в Бразилии, в Москве прошёл очень любопытный семинар, посвящённый социально-экономическому развитию этой страны. Он ознаменовался интереснейшей дискуссией между двумя известными русскими экономистами – Виктором Красильщиковым и Виталием Мельянцевым.
Первый придерживался оптимистичного взгляда на перспективы Бразилии, второй – алармистского.
Красильщиков, согласившись с фактической стороной дела, выступил со следующими тезисами в защиту своего оптимизма.
Во-первых, он отметил, что не стоит придавать серьёзного значения негативным тенденциям в структуре экспорта. Они связаны просто с бурным ростом цен на минеральное сырьё, энергоносители и продовольствие в последнее десятилетие.
С таким объяснением можно согласиться лишь частично. В других новых индустриальных странах, имеющих в экспорте также значительную долю минерального сырья, энергоносителей и аграрных продуктов, мы не увидим за последние полтора десятилетия такого резкого ухудшения структуры экспорта.
Наоборот, она продолжала облагораживаться. Например, в южноафриканском экспорте с 2002 г. по 2012 г. доля продукции машиностроения выросла с 15 до 16%, в Бразилии же она упала с 24 до 16%.
Во-вторых, Красильщиков назвал в качестве причин деиндустриализации Бразилии высокий курс реала и высокую процентную ставку.
С этим можно только согласиться. Последние 12 лет дорогой реал действительно душил бразильскую экономику. Это, кстати, очень напоминает один из симптомов голландской болезни.
Что же касается процентной ставки, то она даже сейчас, во время экономического кризиса, необычайно высока – 11% при инфляции в 6-7%.
В Турции ставка равна 8,25%, в Индии – 8%, в Китае – 6%, в Южной Африке – 5,75%, в Мексике – 3%. Естественно, что это не может не угнетать бразильскую промышленность.
В целом современная Бразилия отличается тяжёлыми условиями ведения бизнеса. В только что опубликованном Всемирным банком индексе лёгкости ведения бизнеса Бразилия заняла только 120-е место, уступив не только Китаю (90-е место), но и Филиппинам (95-е), Украине (96-е), Египту (112-е), Индонезии (114-е).
Правящие последние 12 лет умеренные социалисты явно не особенно заботились о стимулировании национальной обрабатывающей промышленности.
В-третьих, Красильщиков указал, что бразильская экономика и, в частности, промышленность всё больше ориентируются на внутренний рынок, поэтому структура экспорта не может считаться показателем, точно отражающим состояние экономики.
Другими словами, индустриализация в Бразилии всё больше носит не экспортно-ориентированный, а импортозамещающий характер.
Но это-то как раз и свидетельствует о потере конкурентоспособности бразильских промышленных товаров. Они всё менее пользуются спросом у зарубежного потребителя. Хорошо, если пока только из-за своей дороговизны. Но есть реальная угроза, что отказ от борьбы за внешние рынки постепенно приведёт и к ухудшению их качества.
В-четвёртых, Красильщиков указал на то, что бразильская индустрия в гораздо большей степени, чем китайская, основана на собственных научно-технических разработках. Китай умело использует в основном чужие идеи, Бразилия – свои.
Проблема только в том, что технологии ценны не сами по себе. Они нужны для борьбы за конкурентоспособность национальной экономики. Если же наличие технологий не приводит к росту конкурентоспособности, то они оказываются не более чем музейным экспонатом или архивным делом.
Китай, активно заимствуя технологии, добился колоссального прогресса в области науки, техники, образования, при этом только наращивая свою конкурентоспособность.
В-пятых, Красильщиков отметил, что до сих пор ни Китай, ни Индия не приступили к крупномасштабной и целенаправленной ликвидации внутренней социальной периферии, как это делает Бразилия. Он сослался на известного индийского экономиста Пранаба Бардхана, назвавшего Китай и Индию колоссами на глиняных ногах, несмотря на их экономические и технологические достижения.
Красильщиков отметил, что необходимо избегать узкого экономического подхода в анализе, игнорируя социальные аспекты развития.
Наконец, Красильщиков использовал для анализа положения дел в Бразилии термин «положительная деиндустриализация», поскольку падение доли обрабатывающей промышленности в ВВП и экспорте сопровождается прогрессивными сдвигами в структуре экономики в пользу науки, образования и инновационного сектора.
Здесь была предпринята явная попытка поставить процессы деиндустриализации в Бразилии в один ряд с деиндустриализацией в развитых постиндустриальных странах.
Но только падение доли обрабатывающей промышленности в ВВП и в структуре занятости развитых стран, активный вынос производств из них за рубеж не меняют структуру их товарного экспорта. Там по-прежнему доминируют высокотехнологичные наукоёмкие промышленные товары. А вот Бразилия похвастаться этим не может.
Социальное развитие Бразилии
Настоящей визитной карточкой Бразилии являются гигантские социальные программы, развёрнутые правительствами умеренных социалистов начиная с 2003 г. Именно их имел в виду Виктор Красильщиков, когда говорил о крупномасштабной и целенаправленной ликвидации внутренней социальной периферии.
Здесь огромные достижения бесспорны. Во многом именно они обеспечили поддержку бразильской бедноты Дилме Русефой, способствовавшую её переизбранию посреди экономического кризиса.
Сердцевиной социальной политики умеренно социалистических правительств Луижа да Силвы и Дилмы Русевой  стала программа «Нет голоду», направленная на ликвидацию голода и недоедания среди самых обездоленных слоёв общества.
Она была дополнена программой «Семейный кошелёк», которая помогала бедным семьям, чьи доходы были ниже прожиточного минимума, при условии, что дети из этих семей регулярно посещают школу и проходят ежегодный бесплатный медицинский осмотр. Этой программой оказалось охвачено более 13 млн. семей.
Также «Семейный кошелёк» предусматривал создание новых рабочих мест, выдачу кредитов для открытия собственного дела, обучение пользующимся спросом на рынке специальностям.
При этом доля расходов на социальные нужды в консолидированном бюджете Бразилии выросла с 2000 г. по 2010 г. с 61% до 74%.
Результатом активной социальной политики стало резкое сокращение бедности и нищеты. Упал уровень неравенства. Коэффициент Джини сократился с 0,64 в 2002 г. до 0,5 в 2012 г. Хотя, по меркам передовых стран, это означает всё ещё колоссальный уровень неравенства по доходам.
А пока отражением вызванной гигантским уровнем неравенства социальной дезинтеграции остаётся колоссальный уровень преступности. Число умышленных убийств на 100 тысяч населения в 2012 г. составило 25,2 (в России, где наблюдается самый высокий уровень преступности в Европе, – 9,2 убийства). Бразильцы по-прежнему режут друг друга от души.
Умеренные социалисты также уделяют огромное внимание проблемам образования. За время их правления уровень неграмотности упал среди взрослых ниже отметки в 10%.
Резко были подняты зарплаты учителям, в том числе и в деревне. Это должно в перспективе способствовать повышению качества учительских кадров, а следовательно, и качества образования.
Но пока среднее образование в Бразилии остаётся очень слабым. Всеобщий охват пока не привёл к сколько-нибудь заметному повышению уровня подготовки школьников. По данным Всемирного экономического форума, по уровню математической и научно-естественной подготовки старшеклассников Бразилия занимала лишь 127-е место из 142 обследованных стран, тогда как Китай и Индия – соответственно 31-е и 32-е места.
При Луиже да Силве в стране было открыто 230 техникумов, 10 новых федеральных университетов, 45 филиалов действующих федеральных университетов. При этом осуществляется программа по облегчению доступа в университеты выходцам из семей бедняков с помощью выплаты стипендий на обучение.
Итоги социальной политики умеренных социалистов можно было бы только приветствовать. Но напрашиваются два вопроса.
Где найдут себе применение подготовленные такой политикой квалифицированные кадры? Если ситуация с обрабатывающей промышленностью и дальше будет ухудшаться, то какая ещё отрасль сможет их поглотить. Ни сельское хозяйство, ни добывающая промышленность не требуют такого огромного количества рабочей силы.
Если же пытаться искусственно создавать рабочие места в государственном секторе, снижая производительность и раздувая бюрократический аппарат, то это может постепенно ещё больше подорвать эффективность народного хозяйства.
Столь широкие социальные программы неизбежно требуют и огромного финансирования. Надёжным источником доходов для этого может служить только постоянно повышающая конкурентоспособность обрабатывающая промышленность. Не подорвёт ли деиндустриализация Бразилии в будущем сами материальные основы столь активной социальной политики?
Призрак Аргентины
Призрак бродит по Бразилии – призрак Аргентины. Судьба соседней страны, сохранившей неплохой, по меркам развивающихся стран, уровень жизни, но полностью утратившей какие-либо надежды на успешную модернизацию, воспринимается многими в Бразилии как кошмарный сон.
В 2013 г. в экспорте Аргентины на долю аграрной продукции пришлось 50%, на долю продукции обрабатывающей промышленности – 32%, на долю минерального сырья и топлива – 7%.
Некогда многообещающая страна так и не начала экспортно-ориентированную индустриализацию. Латифундисты и всевозможные популисты прочно заблокировали этот путь. Аргентина так и не смогла создать собственную высококачественную среднюю и высшую школу.
Все попытки индустриализации в Аргентине носили импортозамещающий характер. И сейчас Аргентина, славящаяся, наряду с Россией, самым жёстким протекционизмом в рамках ВТО, старается привлекать к себе иностранные промышленные ТНК не для развёртывания производства на экспорт, а исключительно для работы на внутренний аргентинский рынок.
Страна продаёт сою, кукурузу, пшеницу, соевое масло и десятилетиями ковыляет по замкнутому кругу от одного кризиса к другому.
Нельзя стать развитой страной, опираясь лишь на сельское хозяйство. При всей современной наукоёмкости этой отрасли она в принципе не способна создать такой спрос на научно-технические разработки и на высококвалифицированных работников как ориентированная на завоевание высококонкурентных зарубежных рынков сбыта обрабатывающая промышленность.
Лишь экспортно-ориентированная индустриализация способна глубоко трансформировать не только экономику страны, но и её общественную структуру и национальный менталитет.
*   *   *
Я очень хочу ошибиться. Я очень хочу разделить оптимизм Виктора Красильщикова относительно Бразилии. Я очень надеюсь, что сегодняшняя страница экономической истории этой страны – это не более чем небольшой исторический зигзаг или даже отступление для разбега перед новым индустриальным рывком.
Но алармизм Виталия Мельянцева представляется мне гораздо более обоснованным.
В свете этого четвёртый срок для Партии трудящихся, умудрившейся превратить многообещающую великую страну из новой индустриальной всего лишь в поставщика сои и железной руды, не внушает мне оптимизма. Но крест на Бразилии ставить пока не стоит. Пока в стране сохраняется индустриальный и научно-технический потенциал, надежды остаются.
Михаил Зелёв,
кандидат исторических наук