От дыма страдает вся Тамала

К северо-востоку от Тамалы, вдоль дороги на дер. Дуровку тянется свалка. Она расположена посреди возделываемых полей, между Тамалой и дер. Хмырово.
Когда-то рядом с Тамалой был кирпичный завод, рассказывает Александра Одрина. Теперь в яме, откуда для завода добывали глину, находится свалка. От рабочего посёлка до неё около километра. Примерно такое же расстояние от свалки до перекрёстка дорог на дер. Дуровку и с. Вишнёвое.
Свалка постоянно горит, распространяя дым. Дыма не бывает, по словам Александры Одриной, только зимой, когда свалку засыпает снегом. В остальное время она дымит постоянно. Пламя бывает небольшим, а бывает, что языки взвиваются на несколько метров то здесь, то там, по всей длине свалки.
И в зависимости от того, куда ветер дует, либо обе дороги бывают в дыму, как в тумане, либо над Тамалой висит смог, либо в Хмырово «всё сине от дыма». Жители Тамалы практически постоянно дышат дымом со свалки, как и жители умирающей деревни Хмырово.

На свалку, по словам Александры Одриной, сбрасывают весь тамалинский мусор: и бытовые отходы, и больничные, и промышленные, и гречневую лузгу, и содержимое ассенизационных машин. И близлежащие посадки, и окружающие свалку поля забросаны обрывками пакетов, памперсами и прочей гадостью.
Кстати, районная больница расположена как раз на северной стороне посёлка, напротив вечно дымящейся свалки.
Люди долго терпели. Года два назад стали обращаться в МЧС, в администрацию. Но проблема, по словам Александры Одриной, ещё и в том, что сложно найти, кто же отвечает за свалку: организации меняют название, то ли это МУП, то ли ещё кто-то.
Не так давно рядом со свалкой появились указатели, кое-где – какое-то подобие забора, но дымить она не перестала: «Этим дышат все. Все начинают кашлять. Весь апрель чадит. От дыма страдает вся Тамала».
* * *

Другая проблема – гербициды. Александра Одрина вздыхает: «Вы знаете, пропалывать сейчас не модно: дешевле опрыскать поле с самолёта гербицидами. А ведь поля вплотную подходят к Тамале. Ветерок чуть дунул – и разнеслось. И жители всем этим дышат. А это же отрава. Листочек вчера был свежий, зелёный, а сегодня свернулся. Если не обращать внимания, сразу и не заметишь, запаха-то особого нет».
С мая до конца сентября идёт обработка: то от сорняков, то чтобы урожай дозрел. Все окружающие фермеры так делают. Обрабатывают всё: и овощи, и зерновые. Александра Одрина рассказала, как после одной такой обработки в дер. Хмырово засохли яблони. Как самолёт заправляли ядохимикатами прямо на дороге.
«Вот вы едете по трассе, может быть, захотите выйти из машины, нарвать цветочки, собрать грибочки. И не знаете, что за полчаса до этого соседнее поле обрабатывали гербицидами», – говорит Александра Одрина.
И рассказывает, что во время обработки полей гербицидами на соседних прудах (территория ульяновского охотохозяйства, куда люди специально покупают путёвки поохотиться) пропадает всякая дичь. Охотники удивляются. А чему удивляться, если химия одна вокруг.
Александра Одрина говорит, что, в соответствии с санитарными нормами, обработку гербицидами нельзя проводить ближе, чем на определённом расстоянии от поселения, водного объекта, лесных массивов и охотничьих угодий. «А у нас рядом деревни, речушки. Вокруг Тамалы вообще обрабатывать гербицидами поля нельзя», – убеждена Александра Одрина.
Неравнодушные жители, по её словам, пытаются бороться. Куда только они ни обращались: и в прокуратуру, и в сельхознадзор. Но ничего не помогало. Единственный результат – оштрафовали какого-то фермера на пару тысяч.
Александра Одрина говорит, что её цель – вовсе не добиться высоких штрафов. Она просто хочет дышать чистым воздухом.
По словам Александры Одриной, несколько лет назад жители обращались к Ивану Фирюлину по поводу обработки полей гербицидами.
Он якобы ответил: не мешайте людям работать на земле, им и так тяжело. Дескать, обрабатывали, обрабатываем и будем обрабатывать. Вас ведь предупредили в газете, что с такого-то по такое-то будет обработка.
Александра Одрина спрашивает: «А нам куда деваться? Три дня из дома не выходить?»
В Тамале, по официальным данным, живёт чуть более 7 тыс. человек. Работу найти – проблема. Многие работают вахтовым методом в Пензе или ещё дальше. Много брошенных домов. Люди привыкли терпеть и молчать.
Александра Одрина: «Вопросы эти щекотливые: они касаются бизнеса. Людям хочется от земли взять. Урожай есть – доход есть: вроде бы, хорошо. А землю отравили, атмосферу отравили, охотничьи угодья отравили. Подрастающее поколение отравили. Ощущение удручающее, как будто люди не нужны. Грустно.
Ведь как нам объясняют: деревня находится на территории агропромышленного комплекса. Вдумайтесь, не поля вокруг деревни, а деревня в промышленной зоне. Как будто агропромышленный комплекс – главное, а деревня – нечто, что ему мешает».