Венера Золкорняева в 1985 г. окончила Казанский государственный медицинский институт. В 1992–1994 гг. обучалась в ординатуре по терапии в Пензенском институте усовершенствования врачей. Прошла повышение квалификации по паллиативной медицинской помощи в 2014, 2019 гг. С 1994 г. работает в госпитале для ветеранов войн, сначала врачом-терапевтом, затем заведующей терапевтическим отделением. С 2002 г. по настоящее время является заместителем начальника госпиталя по медицинской части.
– Венера Назифовна, кто сейчас лечится в госпитале?
– Госпиталь для ветеранов войн с 21 апреля перепрофилирован в инфекционный стационар и работает как обычная инфекционная больница. Мы принимаем пациентов старше 18 лет. В основном мы лечим пневмонии средней степени тяжести.
– Сколько было отделений и коек в госпитале до того, как он стал инфекционным?
– У нас было 4 отделения на 238 коек. Из них два отделения паллиативной медицинской помощи, в которых оказывалась помощь тяжелым неизлечимым больным. Одно гериатрическое отделение на 73 койки для оказания помощи пожилым людям. И еще одно отделение на 60 коек – из них 45 неврологических и 15 терапевтических.
– Сколько теперь?
– Весной было 238 инфекционных коек, с 10 октября количество увеличилось до 350.
– Вы переделали в палаты какие-то помещения?
– Пришлось разместить по одной дополнительной кровати в палатах, чтобы больные не лежали в коридорах. В целом условия у нас хорошие, в каждой палате свой санузел.
– У вас есть реанимационное отделение?
– Нет, если состояние больных ухудшается, мы обычно переводим их в областную клиническую больницу или специализированную инфекционную больницу (ПОКЦ СВМП).
– Часто ли приходится переводить тяжелых больных?
– Раньше, весной, мы переводили чаще. Сейчас мы переводим действительно тяжелых больных, стараемся справляться сами, потому что накоплен опыт, появились новые препараты для лечения ковидных больных.
По мере накопления мирового опыта меняются схемы лечения коронавирусной инфекции. За 6 месяцев вышло 9 версий Временных методических рекомендаций Минздрава по профилактике, диагностике и лечению новой коронавирусной инфекции COVID-19.
Мы поняли, что сейчас, по 9-й версии рекомендаций, лечим более результативно.
– Какие уроки врачам и организаторам медицины преподнес, по-Вашему, коронавирус?
– Госпиталь ветеранов никогда не работал в режиме экстренной помощи, мы всегда были учреждением для плановой госпитализации. А в апреле начали работать, можно считать, в условиях чрезвычайной ситуации. Конечно, было сложно перестроиться и в короткие сроки организовать работу приемного отделения.
Знаете, когда за сутки поступает больше 100 человек и нужно всех посмотреть, описать, назначить лечение, нужна другая организация работы. Потом необходимо, чтобы всех пациентов максимально быстро разместили в отделении, чтобы выполнялись своевременно назначения.
Имеющегося персонала не хватало для работы в экстренном режиме. Пришлось дополнительно принимать сотрудников.
Все это на ходу: учиться и лечить, больные были для нас совершенно новые, и режим работы стал более интенсивным.
Мы вспоминаем первые дни просто с ужасом: как врачи первый раз в этих средствах индивидуальной защиты заходили в приемное отделение и вот началось… Больные же не поступают по одному – скорая помощь приезжает одна за другой. Больные накапливаются. Они себя плохо чувствуют, начинают возмущаться из-за того, что долго ждут.
Было непросто первое время, но мы научились.
Я думаю, что мы, медики, должны быть готовы в любое время оказывать медицинскую помощь даже в условиях такого массового поступления пациентов. Это действительно очень сложно.
– Вам приходил на помощь кто-то из работающих в экстренной медицине?
– Я постоянно по всем вопросам обращалась к главному внештатному специалисту по инфекционным болезням Курмаевой Джамиле Юсуповне, и по лечению, и по режиму работы. Спрашивала, сколько у них врачей в приемном отделении, в стационаре. Связывалась с начмедом 4-й больницы, где раньше нас заработал инфекционный госпиталь. Перенимали опыт других учреждений и внедряли у себя.
– Много врачей пришлось принять дополнительно?
– Сейчас в связи с тем, что количество коек значительно увеличилось, приняли дополнительно 8 врачей-стажеров, это ординаторы 2-го года, и 11 внешних совместителей. Пришлось взять дополнительно врачей-рентгенологов, потому что мы дежурим через день и делаем компьютерную томографию всем пациентам г. Пензы и близлежащих районов.
– У совместителей основная работа не в ковидной зоне?
– Есть врачи, которые на время взяли по основному месту работы отпуск без содержания. Руководство их отпустило, и они полностью работают в нашей ковидной зоне. Есть доктора, которые работают днем у себя в поликлинике, а в вечернее время дежурят у нас в стационаре. Ординаторы работают в отделениях полностью под руководством наших врачей.
– Как в госпитале работает один из амбулаторных центров, про которые говорил министр здравоохранения области?
– Мы дежурим через день, госпитализируем больных при наличии показаний. Тем, кому госпитализация не показана, делаем КТ, берем мазок, осматриваем пациента, даем ему рекомендации для амбулаторного лечения.
Это делается для того, чтобы больные не ждали врачей по нескольку дней, а сразу могли получить помощь в одном месте, как сейчас говорят, по принципу одного окна.
Понятно, что больных много, городская поликлиника не справляется. Нагрузка на нас, конечно, увеличилась в связи с этим. Дежурить через день очень тяжело.
– Насколько важен и как решается вопрос психологической поддержки медицинского персонала, который больше полугода работает в условиях ковидного госпиталя?
– В принципе, такая возможность у нашего медперсонала имеется – есть свой медицинский психолог в штате госпиталя. Она работала в отделении паллиативной медицинской помощи, сейчас не в «красной» зоне, занимается оформлением медицинской документации. Я знаю, что она в общий чат сбрасывает информацию о сайтах, где можно получить психологическую поддержку. Какое-то количество людей, скорее всего, в этом нуждается. К сожалению, возможности выделить помещение и время, чтобы встречаться на регулярной основе с психологом, сейчас нет.
– А много ли пациентов, которые впадают в панику, боятся?
– Таких немало, но, как правило, наши врачи сейчас и инфекционисты, и психологи. В любом случае врач беседует с пациентами, объясняет им, как будем лечить их заболевание, и пытается их подбодрить. На обходах я сама говорю, что все будет хорошо, мы вас вылечим. Этим занимаются все наши врачи и медсестры.
– До пандемии госпиталь работал с возрастными пациентами в основном. Вы как главный внештатный специалист по паллиативной медицине как считаете, насколько пандемия ковида ударила по таким больным, ведь сейчас плановая госпитализация сокращена?
– К сожалению, в плановом порядке, как раньше, мы, конечно, не можем их госпитализировать. Если возникает острая необходимость в стационарном лечении, они попадают в дежурные больницы (6-я, областная).
Сейчас у нас в городе осталось отделение паллиативной помощи для онкологических больных при онкологической больнице и койки сестринского ухода в тех больницах, которые не перепрофилированы в инфекционные. И остается помощь на дому. У нас десять врачей в городской поликлинике и в районах области прошли специальное обучение. Они совмещают работу врача паллиативной помощи и участкового врача.
– У отделения паллиативной медицины в Пензе большая история?
– Сначала в 2013 г. в госпитале ветеранов было открыто 20 паллиативных коек. (Незадолго до нас койки сестринского ухода появились на базе онкологического диспансера.) Потом их стало 60, постепенно прибавилось до 100, и еще добавили 5 коек сестринского ухода, так что всего у нас было 105 коек паллиативной медицинской помощи.
Тогда, семь лет назад, мало кто понимал, что это такое, и мы в том числе. Приняли доктора, она целый месяц училась в Москве. Потом обучили своих специалистов – к нам приезжали из Санкт-Петербурга. И сегодня наши врачи уже хорошо знают все нужды таких больных, подходы к ним. Мы ежегодно в ноябре-декабре ездили на совещания, семинары в Москве, привозили материалы и для больных, и для сотрудников.
Я считаю, нужно и дальше развивать это направление, а именно амбулаторную помощь – выездные бригады, чтобы как можно большее количество пациентов получали квалифицированную паллиативную помощь. Потому что многие участковые врачи не знают, чем могут помочь тяжелым больным.
Девиз паллиативной помощи: если больного нельзя вылечить, это не значит, что ему нельзя помочь. Купировать боль, облегчить симптомы, залечить раны, пролежни – это очень много значит. И, конечно, психологическая поддержка играет очень большую роль.
– Опыт работы с паллиативными больными пригодился в работе ковидного госпиталя?
– Пригодился, конечно. К нам поступают люди в том числе престарелого возраста, перенесшие инсульт, операцию, черепно-мозговую травму, кто сам себя не обслуживает.
Мы таких больных не боимся, мы знаем, как их лечить. В отделении паллиативной помощи у нас и раньше лежали очень тяжелые лежачие больные.
Врачи паллиативной помощи – это те же врачи-терапевты, неврологи, которые дополнительно проучились, потому у них квалификация выше. То же самое можно сказать про врачей-гериатров.
А у нас и сейчас очень много пожилых пациентов, у которых много сопутствующих заболеваний. Здесь нужен особый подход, и прежний опыт, конечно, помогает нашим врачам.
– Венера Назифовна, что Вы расскажете про коллектив госпиталя?
– Только доброе. Говорят, что друзья познаются в беде. То же самое можно сказать про наш коллектив. Когда мы узнали, что нас перепрофилируют в инфекционный госпиталь, у меня только два врача уволились, и то по семейным обстоятельствам. А так все остались работать, в том числе врачи гериатрического центра, которые работали на поликлиническом приеме. И хотя они никогда до этого не работали в стационаре, это чисто поликлинические врачи, никто не сказал: я не буду работать, я не смогу, я боюсь.
Все пришли, все научились. Бывает, иногда кто-то заболеет, надо заменить, выйти на дежурство – никто не отказывается. Все говорят: «Да, я выйду, помогу». Естественно, средний медперсонал – то же самое, буквально единицы уволились. Я горжусь своим коллективом.
У нас коллектив очень стабильный. Многие из среднего медперсонала работают даже более 30 лет, с того времени, когда главным врачом госпиталя был Исаак Петрович Гутман. Можно сказать, традиции отношения к больным выработаны еще с тех времен, когда руководил Исаак Петрович.
Я бы сказала, что у нас особое отношение к пациентам и у санитарок, и у среднего медперсонала, и у врачей. Потому что у нас лежат очень пожилые люди, но мы к ним относимся, как к обычным больным. Часто бывало так, что пациент после лечения у нас отказывался лечиться в других стационарах.
Я могу сказать коллективу только слова благодарности. Конечно, усталость накапливается. Буквально месяц у нас был перерыв – август, когда мы вновь работали по своему профилю. А с 12 сентября вынуждены были снова стать инфекционным стационаром. Надеемся, что ситуация будет меняться и вакцинация, возможно, поможет уменьшить поток пациентов, и мы уже будем продолжать лечить своих больных.
– Венера Назифовна, в заключение нашего разговора, на что бы Вы хотели обратить внимание читателей?
– Я бы хотела сказать, как и все врачи, чтобы люди соблюдали все меры предосторожности: носили маски, не ходили в людные места. Принимали меры, чтобы защитить себя и свою семью, потому что самое главное – здоровье. И лучше принимать меры профилактики, чем потом с такими усилиями пытаться спасти жизнь и здоровье. А некоторые до сих пор еще не верят, что существует такая инфекция и что люди умирают.
– Есть же такие, которые говорят: я не старый, крепкий, если и заражусь коронавирусом, то будет вроде той же прививки?
– Это совершенно неправильно! Даже из молодых людей один переболеет легко, другой очень тяжело и может даже скончаться. Я не знаю, от чего это зависит. Иммунная система у каждого человека по-разному реагирует на внедрение вируса в организм, поэтому здесь никто не застрахован, ни молодой, ни старый. Швеция хотела переболеть таким образом. Но ведь они тоже поняли, что решение было ошибочно, и сейчас вводят ограничительные меры. У них очень много людей умерло.
Ну как можно рисковать своей жизнью! Ведь несложно мыть руки, носить маску, перчатки, не пойти на какое-то празднование. А то некоторые день рождения проводят, а потом почти все попадают в инфекционный стационар, и кто-то может умереть. Если это все обдумать, один раз можно не сходить в гости и просто поберечься. И особенно поберечь своих родителей, потому что много поступает пожилых людей, которых заразили, как правило, их же дети.
Интервью взяла Екатерина Куприянова
